Песня про белого слона
Жили-были в Индии с самой старины
Дикие огромные серые слоны —
Слоны слонялись в джунглях без маршрута, —
Один из них был белый почему-то.
Добрым глазом, тихим нравом отличался он,
И умом, и мастью благородной, —
Средь своих собратьев серых – белый слон
Был, конечно, белою вороной.
И владыка Индии – были времена —
Мне из уважения подарил слона.
«Зачем мне слон?» – спросил я иноверца,
А он сказал: «В слоне – большое сердце…»
Слон мне сделал реверанс, а я ему – поклон,
Речь моя была незлой и тихой, —
Потому что этот самый – белый слон
Был к тому же белою слонихой.
Я прекрасно выглядел, сидя на слоне,
Ездил я по Индии – сказочной стране, —
Ах, где мы только вместе не скитались!
И в тесноте отлично уживались.
И бывало, шли мы петь под чей-нибудь балкон, —
Дамы так и прыгали из спален…
Надо вам сказать, что этот белый слон
Был необычайно музыкален.
Карту мира видели вы наверняка —
Знаете, что в Индии тоже есть река, —
Мой слон и я питались соком манго,
И как-то потерялись в дебрях Ганга.
Я метался по реке, забыв еду и сон,
Безвозвратно подорвал здоровье…
А потом сказали мне: «Твой белый слон
Встретил стадо белое слоновье…»
Долго был в обиде я, только – вот те на! —
Мне владыка Индии вновь прислал слона:
В виде украшения для трости —
Белый слон, но из слоновой кости.
Говорят, что семь слонов иметь – хороший тон, —
На шкафу, как средство от напастей…
Пусть гуляет лучше в белом стаде белый слон —
Пусть он лучше не приносит счастья!
Я кричал: «Вы что ж там, обалдели? —
Уронили шахматный престиж!»
Мне сказали в нашем спортотделе:
«Ага, прекрасно – ты и защитишь!
Но учти, что Фишер очень ярок, —
Даже спит с доскою – сила в ём,
Он играет чисто, без помарок…»
Ничего, я тоже не подарок, —
У меня в запасе – ход конем.
Ох вы мускулы стальные,
Пальцы цепкие мои!
Эх, резные, расписные
Деревянные ладьи!
Друг мой, футболист, учил: «Не бойся, —
Он к таким партнерам не привык.
За тылы и центр не беспокойся,
А играй по краю – напрямик!..»
Я налег на бег, на стометровки,
В бане вес согнал, отлично сплю,
Были по хоккею тренировки…
В общем, после этой подготовки —
Я его без мата задавлю!
Ох вы сильные ладони,
Мышцы крепкие спины!
Эх вы кони мои, кони,
Ох вы милые слоны!
«Не спеши и, главное, не горбись, —
Так боксер беседовал со мной. —
В ближний бой не лезь, работай в корпус,
Помни, что коронный твой – прямой».
Честь короны шахматной – на карте, —
Он от пораженья не уйдет:
Мы сыграли с Талем десять партий —
В преферанс, в очко и на бильярде, —
Таль сказал: «Такой не подведет!»
Ох, рельеф мускулатуры!
Дельтовидные – сильны!
Что мне легкие фигуры,
Эти кони да слоны!
И в буфете, для других закрытом,
Повар успокоил: «Не робей!
Ты с таким прекрасным аппетитом —
Враз проглотишь всех его коней!
Ты присядь перед дорогой дальней —
И бери с питанием рюкзак.
На двоих готовь пирог пасхальный:
Этот Шифер – хоть и гениальный, —
А небось покушать не дурак!»
Ох мы – крепкие орешки!
Мы корону – привезем!
Спать ложусь я – вроде пешки,
Просыпаюся – ферзем!
Только прилетели – сразу сели.
Фишки все заранее стоят.
Фоторепортеры налетели —
И слепят, и с толку сбить хотят.
Но меня и дома – кто положит?
Репортерам с ног меня не сбить!..
Мне же неумение поможет:
Этот Шифер ни за что не сможет
Угадать, чем буду я ходить.
Выпало ходить ему, задире, —
Говорят, он белыми мастак! —
Сделал ход с е2 на е4…
Чтой-то мне знакомое… Так-так!
Ход за мной – что делать?! Надо, Сева, —
Наугад, как ночью по тайге…
Помню – всех главнее королева:
Ходит взад-вперед и вправо-влево, —
Ну а кони вроде – буквой «Г».
Эх, спасибо заводскому другу —
Научил, как ходят, как сдают…
Выяснилось позже – я с испугу
Разыграл классический дебют!
Всё следил, чтоб не было промашки,
Вспоминал всё повара в тоске.
Эх, сменить бы пешки на рюмашки —
Живо б прояснилось на доске!
Вижу, он нацеливает вилку —
Хочет есть, – и я бы съел ферзя…
Под такой бы закусь – да бутылку!
Но во время матча пить нельзя.
Я голодный, посудите сами:
Здесь у них лишь кофе да омлет, —
Клетки – как круги перед глазами,
Королей я путаю с тузами
И с дебютом путаю дуплет.
Есть примета – вот я и рискую:
В первый раз должно мне повезти.
Я его замучу, зашахую —
Мне дай только дамку провести!
Не мычу не те́люсь, весь – как вата.
Надо что-то бить – уже пора!
Чем же бить? Ладьею – страшновато,
Справа в челюсть – вроде рановато,
Неудобно – первая игра.
…Он мою защиту разрушает —
Старую индийскую – в момент, —
Это смутно мне напоминает
Индо-пакистанский инцидент.
Только зря он шутит с нашим братом —
У меня есть мера, даже две:
Если он меня прикончит матом,
Я его – через бедро с захватом,
Или – ход конем – по голове!
Я еще чуток добавил прыти —
Всё не так уж сумрачно вблизи:
В мире шахмат пешка может выйти —
Если тренируется – в ферзи!
Шифер стал на хитрости пускаться:
Встанет, пробежится и – назад;
Предложил тура́ми поменяться, —
Ну еще б ему меня не опасаться —
Когда я лежа жму сто пятьдесят!
Я его фигурку смерил оком,
И когда он объявил мне шах —
Обнажил я бицепс ненароком,
Даже снял для верности пиджак.
И мгновенно в зале стало тише,
Он заметил, что я привстаю…
Видно, ему стало не до фишек —
И хваленый пресловутый Фишер
Тут же согласился на ничью.
Нет острых ощущений – всё старье, гнилье и хлам, —
Того гляди, с тоски сыграю в ящик.
Балкон бы, что ли, сверху, иль автобус – пополам, —
Вот это боле-мене подходяще!
Повезло! Наконец повезло! —
Видел бог, что дошел я до точки! —
Самосвал в тридцать тысяч кило
Мне скелет раздробил на кусочки!
Вот лежу я на спине,
Загипсованный, —
Кажный член у мене —
Расфасованный
По отдельности
До исправности, —
Всё будет в цельности
И в сохранности!
Эх, жаль, что не роняли вам на череп утюгов, —
Скорблю о вас – как мало вы успели! —
Ах, это просто прелесть – сотрясение мозгов,
Ах, это наслажденье – гипс на теле!
Как броня – на груди у меня,
На руках моих – крепкие латы, —
Так и хочется крикнуть: «Коня мне, коня!» —
И верхом ускакать из палаты!
Но лежу я на спине,
Загипсованный, —
Кажный член у мене —
Расфасованный
По отдельности
До исправности, —
Всё будет в цельности
И в сохранности!
Задавлены все чувства – лишь для боли нет преград, —
Ну что ж, мы часто сами чувства губим, —
Зато я, как ребенок, – весь спеленутый до пят
И окруженный человеколюбьем!
Под влияньем сестрички ночной
Я любовию к людям проникся —
И, клянусь, до доски гробовой
Я б остался невольником гипса!
Вот лежу я на спине,
Загипсованный, —
Кажный член у мене —
Расфасованный
По отдельности
До исправности, —
Всё будет в цельности
И в сохранности!
Вот жаль, что мне нельзя уже увидеть прежних снов:
Они – как острый нож для инвалида, —
Во сне я рвусь наружу из-под гипсовых оков,
Мне снятся свечи, рифмы и коррида…
Ах, надежна ты, гипса броня,
От того, кто намерен кусаться!
Но одно угнетает меня:
Что никак не могу почесаться, —
Что лежу я на спине,
Загипсованный, —
Кажный член у мене —
Расфасованный
По отдельности
До исправности, —
Всё будет в цельности
И в сохранности!
Так, я давно здоров, но не намерен гипс снимать:
Пусть руки стали чем-то вроде бивней,
Пусть ноги опухают – мне на это наплевать, —
Зато кажусь значительней, массивней!
Я под гипсом хожу ходуном,
Наступаю на пятки прохожим, —
Мне удобней казаться слоном
И себя ощущать толстокожим!
И по жизни я иду,
Загипсованный, —
Кажный член – на виду,
Расфасованный
По отдельности
До исправности, —
Всё будет в цельности
И в сохранности!
«Прошла пора вступлений и прелюдий…»
