Осенние дожди
Дожди, дожди и вечером, и днем.
И пусть я здесь – в уютном помещенье,
Но у меня такое ощущенье,
Что я сегодня стыну под дождем.
Но не под тем, что пляшет за окошком,
Буяня на дорожках и в цветах,
А под другим, похожим на бомбежку,
Там, где машины, люди и картошка
И заступы в синеющих руках.
И все ж, и все ж, хоть и трудна задача,
Но, знаю я, бессмысленно вздыхать,
Что стынь ли, дождь ли, а нельзя иначе,
Ведь труд в полях не может пропадать.
Сижу и злюсь, быть может, по-дурацки,
Что дождь со снегом лупит день и ночь,
А я не в силах выйти по-солдатски,
Чтоб людям, в поле мокнущим, помочь.
Помочь сразиться с грузными мешками,
Помочь и грязь, и ветер одолеть,
Но прежде всех (поймите это сами),
Но прежде всех горячими губами
Одни ладошки зябкие согреть.
За годом год летят друг другу вслед,
Но их добрее и поныне нет.
1978
Встретились двое: – Как жизнь? Как дела? –
Хоть часто обоим плевать,
Какая там жизнь у другого была
И сколько случилось добра или зла,
Главное, что-то сказать.
А если бы взять да и сердце включить,
Насколько это возможно,
И ближнему словом порой пособить
Иль делом, хотя б несложным.
А то, может статься, в недобрый час,
В какие-то злые сроки,
Ты будешь лежать не смыкая глаз,
Забытый и одинокий.
И некому будет слово сказать,
И не к кому обратиться,
Ведь все улетят, как и ты не раз
Упархивал словно птица.
За черствость – черствость, за стужу – снег,
Горько это, не скрою.
Так будь же, милый мой человек,
Почаще теплей душою!
Конечно, не всем же дарить любовь,
Однако и лживых взглядов
Не надо. Не надо дежурных слов,
Улыбок пустых не надо!
И если в душе твоей нет тепла,
А сердце сучка черствее,
Не спрашивай ближнего: – Как дела? –
Так все же куда честнее!
1979
Нет, не льщусь я словом «ветераны»…
Нет, не льщусь я словом «ветераны»,
Хоть оно почетно, может быть.
Только рано, абсолютно рано,
Мне такое звание носить!
Есть в том слове что-то от усталости,
От поникших плеч и тишины,
От морщин, от грустной седины,
А короче – от дороги к старости.
Ну а мне такое нужно слово,
Чтобы в нем – стрижи и поезда,
Буйный гром из тучи чернобровой,
И рассвет вишнево-васильковый,
И любви восторженное «да»!
Нет, не с тем, чтоб мне подмолодиться
(Глупости я вечно не любил),
Мне играть в мальчишку не годится.
Только ведь обидно и стыдиться
Всех своих еще упрямых сил.
Ветеран – светлейшее из слов.
Но, пока есть гроздья винограда,
Есть друзья, сраженья и любовь,
Мне подобных почестей не надо!
А усталость, хвори да покой –
Для поэта это не годится.
Я уйду, как улетают птицы
До прихода стужи снеговой.
Будет сумрак розоветь слегка,
Будут спать еще цветы и дети.
И лишь я однажды на рассвете
Растворюсь, как тают облака…
1979
Мир, как на крыльях, летит вперед,
Он жаждет мечты, красоты, свершения,
А рядом порою, ну кто поймет,
Зачем-то в душах иных живет
Бес идиотского разрушения.
И вряд ли доищешься до ответа,
Откуда и кто его в нас вселил.
Но если ответа такого нету,
То бес этот есть, и отнюдь не где-то,
И, кстати, из самых недобрых сил.
Ни угрызения, ни сожаления
Даже на миг не сверкнет из глаз.
Бес разрушения, бес разрушения,
Ах, как же он пляшет в душе подчас!
Нет, честное слово, ну как понять?
С генами, что ли, беда случается,
Но в сердце каком-то вдруг появляется
Тупое желание разрушать!
Что это: дурь разудалых плеч
Иль шепот над ухом какой-то вражий,
Что надо разбить, уничтожить, сжечь,
Нередко без злости, без мысли даже.
Где-то шагать и от делать нечего
С ухмылкой внимать, как от грубых рук
Кустарник иль деревце рухнут вдруг,
Хрустя, как суставами человечьими.
А бес все разбойнее шутит шутки:
Штабель из тары поджег костром,
Стекла разнес в телефонной будке,
Лифт испохабил складным ножом.
И как же восторженно пляшет бес,
Глядя, как граждане с рюкзаками
Нередко спешат на луга иль в лес
Буквально с варварскими глазами.
Надо – не надо, руби, ломай!
Даешь острогу, топоры и спички,
Цветы по окрестностям обрывай,
Плевать, что высохнут в электричке!
Дым к небу и радостный хмель в глазах.
Бутылку допили и без тревоги
Прямо у речки о камень трах!
Купайтесь, уродуйте руки-ноги.
И ни сомнения, ни смущения,
Хоть прах, хоть развалины за спиной.
Бес разрушения, бес разрушения.
Сколько же зла от него порой!
Но скептик вдруг спросит: – Чего он хочет?
Отвечу: с жестокостью бой веду.
Ведь тот, кто сломал вчера красоту,
Завтра уж чью-нибудь жизнь растопчет.
Растопчет, и слабая тень сомнения
Даже не дрогнет в прищуре глаз.
Бес разрушения, бес разрушения,
Да он же не легче чумы подчас!
Впрочем, пугать других не хочу,
Да и воспитывать не стараюсь.
Просто от гнева в кулак сжимаюсь,
Просто душою почти кричу:
Сверкни эта речь, словно острый меч,
Рази без всякого сожаления,
Чтоб в душах иных навсегда отсечь
Подлейшую жажду уничтожения!
И верю я в то, что в грядущих днях
Сбудутся все наши упования.
И жить будет только во всех сердцах
Не бес разрушения, а Бог созидания!
1979
Ты говоришь, что кончилась любовь
И слишком много сделано такого,
Что не позволит возвратиться вновь
Ни даже тени нашего былого.
Ну что же, ладно. Так и порешим.
Как бы незримый договор подпишем,
Что мы теперь друг другу не напишем,
Не встретимся и вновь не позвоним.
О, как легко решенья принимаются!
Что годы встреч иль даже просто год,
Все вдруг, как пена с молока, сдувается,
Иль будто дрозд из клетки выпускается:
Прощай, лети! И никаких забот.
Куда как просто, душ своих не мучая,
Пожать друг другу руки: – В добрый путь!
Но все, что было светлого и лучшего,
Его куда и как перечеркнуть?!
Мы произносим: – Кончена любовь. –
Порой бодрясь и голосом и взглядом,
Но чувствуем, как холодеет кровь,
И что-то в нас почти кричит: – Не надо!
Эх, были бы волшебные весы,
Чтоб «за» и «против» взвесить успевали,
Чтоб люди дров в азарте не ломали
И не тогда ошибки понимали,
Когда давно отстукают часы.
И чтоб не вышло зло и несчастливо,
Давай-ка, те часы остановив,
Свершим с тобой не подлинный разрыв,
А, может, что-то вроде перерыва.
Да, не порвем всех нитей до конца.
Пускай смешно, но слишком жизнь сурова.
Простимся так, чтоб, если надо, снова
Могли друг друга отыскать сердца.
Легко в ненастье крикнуть: – Навсегда! –
Но истая любовь, она не тонет
И, может быть, на нашем небосклоне
Еще взойдет, как яркая звезда.
Кто мы с тобой: друзья или враги?
Сегодня в душах все перемешалось.
Но если что-то светлое осталось,
Не разбивай его, побереги!
1980
Друг без друга у нас получается все…
Друг без друга у нас получается все
В нашем жизненном трудном споре.
Все свое у тебя, у меня все свое,
И улыбки свои, и горе.
Мы премудры: мы выход в конфликтах нашли
И, вчерашнего дня не жалея,
Вдруг решили и новой дорогой пошли,
Ты своею пошла, я – своею.
Все привольно теперь: и дела, и житье,
И хорошие люди встречаются.
Друг без друга у нас получается все.
Только счастья не получается…
1980
«Когда тебе худо – не надо…»
Когда тебе худо – не надо
Показывать боль или грусть,
Порой и от близкого взгляда
Все спрятано будет пусть.
Печальный всем радость губит
(Проверено, и не раз),
А слабых никто не любит,
Приятель и тот не любит,
Хоть виду и не подаст.
Но друг прилетит, поможет,
Ему даже не говори,
Сделает все, что сможет,
Сделает раз и три,
Четыре и пять, возможно,
Всем сердцем, душою всей.
Но сколько, простите, можно
В невзгодах терзать друзей?
Ты, главное, сам не плошай.
Упал, не кривись от боли.
Будь крепче, напористей, что ли,
Выжди и вновь вставай.
Очень просить не хочется,
А вот другим помогать,
Сражаться и созидать –
Высокое это зодчество.
Только другим помогая,
Всегда победишь в борьбе.
Уж я это точно знаю,
Проверено на себе!
1980
