Эти начальные знания теории смыслов нам, я надеюсь, очень пригодятся для того, чтобы, продолжая заниматься самоанализом, начать работать с методикой, которую мы называем ассоциативной. Мы расширительно толкуем слово "ассоциативность", говоря об ассоциативности не только как о литературной ассоциативности, а как о теории и методике, порождающей любые смыслы из любого материала. Мы можем возвращать некоторые символы с аристотелевого уровня на бейесов, доставая смыслы на уровне осознанного и неосознанного в подвалах сознания и в предмышлении, расшифровывать их, как только что делали со словом "медведь", превращая его опять в образ, использовать двунаправленно наши ассоциативные способности и создавать замечательную возможность творить повторы, спасая себя не от чего иного, как от скуки. Занимаясь ассоциативной методикой, мы будем уходить от того что по Прёдингеру теоретически нехорошо, а по Пэна терапевтически плохо, - от нездоровья, которое является одной из ипостасей зла. При помощи этой ипостаси нечто, что мы называем космическим сознанием или, может, коллективным бессознательным, наводит общий порядок, ибо воззрение о наказуемости за грехи, не исчезающее почему-то из нашего ментального узуса, и в Европе в особенности, существует очень давно.
Откуда берется ассоциативность, использующая самые различные материалымы не знаем - это нечто предначертанное нам к осуществлению, но мы можем с уверенностью сказать, что осознавая эти процессы, созерцая образы, ощущая их переход в предмышление, наблюдая осуществление связей мы совершаем доброе, нужное всему человечеству дело. Отсюда появляется еще один вывод: все, что мы ни делаем, является в какой-то большой мере ассоциативной работой, работой по созданию своеобразных метафор. Мы непрерывно творим метафору, видя, как сталкиваются два материала, которые сигнализируют некий смысл, воздействующий и биологически, и как знак. который имеет права гражданства в данной культуре. Мы, связывая, как нам велено. образуем переосмысление; потому что любой смысл мог быть только порождением переосмысления. И этот процесс не имеет остановки, он в движении, следовательно, перенос назначения неизбежен, поэтому мы можем утверждать, что Т. Эдисон сначала сочинил ..стихотворение", а потом сделал лампочку, и каждый из нас, начиная с детства, многократно сочинял стихи, сам того не ведая, ибо стихотворение или его атомарная частица и есть переосмысление, которое мы грубо назвали сейчас метафорой. Ведь метафора еще не все, в переосмыслении есть что-то, связанное не только с метафоризацией. Но, безусловно, это акт поэтического существования, и человек в своем онтогенезе должен понимать, что творение есть поэтическое действо. Но если в своем личном развитии, в своей личной эволюции учитывать еще и филогенез, коллективное существование и, тем паче, космическое сознание. у человека широчайшим образом откроются глаза, и он сможет использовать гораздо большее количество приемов, чтобы расковаться. стать талантливее во много раз. Вот почему люди, которые снимают логический контроль, начинают легко заниматься творчеством. однако, логический контроль нельзя полностью снять без особых усилий - войти в нирвану удается только большим Мастерам, поэтому, уходя в затвор, многие из визионеров, многие из святых или намеревающихся ими стать, чувствовали медитативное состояние.
Наша медитация связана с несколько другими установками, нежели те, которые широко бытуют на необъятных просторах не только нашей Родины, но и Европы, и всего мира. кроме, пожалуй. Дальнего Востока, где бережно сохранялась культура медитирования. Многие, я бы сказал, бизнесмены от медитации занимаются пропагандой совершенно иного, очень неполезного инакомыслия в этой области. Я подчеркну, что медитировать можно, говоря словами директора Института медитации в Стокгольме, толь ко тогда, "когда вы начитались". Для многих это становится неожиданностью, многие думают, что медитировать можно, будучи чем-то похожим на кошку, коровку или других симпатичных животных. А человек не может организовать спонтанность сознания в себе. если не остается человеком, если отрывается (во всяком случае, в европейской традиции это пока точно невозможно. может быть, со временем что-то кто-то придумает) от тех императивов, которые поступают от коллективного бессознательного. У нас нет другого пути, как путь к прошлому, к культуре и будущему в культуре, которая воспроизводит и продуцирует множество клише. И тот благ, тот сотворяет благо, кто сегодня, впервые слыша "Белеет парус одинокий" или "Реве та стогне Днiпр широкий", волнуется, кто воспроизводит это многократно и не затирает своим воспроизведением, ибо варьирует их. В тысячный раз играя Первый концерт Чайковского для фортепиано с оркестром, великий музыкант играет его по-другому. Он потому и велик, что хоть и в тысячный раз, но у него это не банально звучит. То же самое должно происходить и со всеми учебными материалами, до которых мы будем дотрагиваться душой и своими педагогическими умениями.
Я говорю с вами образно, овеществляя, персонифицируя то, что раньше было опасно овеществлять или персонифицировать. Теперь вы будете понимать меня лучше и глубже, и выше будут наши состояния, потому что мы вступаем в сферу разговора в уплотненной манере, которая связана с уплотнением жизни, с проживанием каждого мгновения. Для того, чтобы жизнь стала больше, нужно обязательно в такой манере заниматься и обучением. осуществляя эмотивную плотность, плотность волнений, связанную с ощущением своего времени. Это стало уже рутинным и хорошо известным. Но не всем.
Свое время мы ваяем. Я предложил концепцию времени-мысли. В согласии с этой концепцией, мы можем изобретать свое собственное время, выкладывая его в пространстве-времени, которое нам дано, при помощи актуализированных интересов, прижатых друг к другу за счет их парадоксальной неуничтожаемое, когда мы, бросая, оставляем их зажженными, не доводя до того, чтобы они погасли. Видите, какой образ? Тут, где-то рядом, еще один, который дремлет, как говорил Налимов, опять-таки в подвалах подсознания, соединяясь с предыдущими, порождая состояние, плодотворное для рождения последующего еще и еще. Этот процесс является самым главным в обучении. И нет метода прекрасней и плодотворней, чем этот. Потому, наверное, ассопиирование и берется нами под наблюдение как модус мышления, как возможность работать микродемиургически, как возможность все абсолютно превращать в поэзию.
Я не соглашусь с теми учеными, которые говорят, что математика непоэтична. Поэзия есть все, она тотальна. Если говорить о человеческой жизни, рассматриваемой с позиций Добра, то эта жизнь в Добре равна жизни в поэзии. И сегодня насилие над собой, над учеником, который пытается добиться мастерства. - такой же ужасный недемократический акт, как избиение детей в школе.
В средние века были монахи, добивавшиеся лучшей жизни в запредельности с помощью бичей, которыми они исхлестывали себя на виду у всего честного народа. Этих монахов называли флагеллантами. Флагеллантствовать сегодня, когда мы учимся, нужно меньше всего, Пожалуйста, дело вкуса, можно покаяться, можно воспользоваться воображаемым бичом, воля на то есть у каждого. По строить педагогику самообучения и педагогику вообще сегодня нужно на уважении ученика в нас. А этот ученик всегда юн, он всегда мальчик или девочка, он никогда не стареет. Любопытное наблюдение сделали психологи: они заметили, что после 35-45 лет человек учится лучше, если обучение происходит не механически. а связно-логически. А это уже близко к концепции ассоциативных методик. Я думаю, что все, разбираемое нами по поводу различных методик, пригодится как раз для того, чтобы вы работали конкретно с ассоциативностью.
Итак, мы знаем, что у образа есть архетип, - это абрис. Почему архетип? Да потому что абрис, если, конечно, говорить о значительном абрисе, - это тоже выдумка наша, мы сотворяем абрис. или очертания, ведь абриса не существует в природе. Заметьте, мы смотрим на солнце и видим его круг заполненным, если он на закате красен. Но ведь солние в это время уже зашло, мы видим его отражение, мы видим очертания, сами сотворяя линии, потому
что у нас есть искусство. А искусство - это, безусловно, отработанные нашими постоянно развивающимися рецепторами и манерами мыслить (в разных культурах они разные поэтому во множественном числе) различные способы трансформации бытия. Материалами для ассоииирования могут быть жесты, но не литературного ассоциирования, а знакового. Проанализируйте то. что вы уже видели из спектакля, из кино. и вы убедитесь, что жест тоже переосмыслен то есть любое проявление человека в этом смысле является двойным: с одной стороны в нем есть грязь, а с другой -определение "цветная". Сделать так. чтобы абсолютно любое проявление в природе могло при нашем намерении облагораживаться с помощью собственного эстетического видения - и есть цель.
