Мы из вагона выпали, мы вдаль, по снегу, сами
Пошли заре навстречу через лес наискосок,
Приток по льду какой-то переходим с фонарями,
У нас упадка нету, есть настрой на марш-бросок!
Мы под сосной последнее разлили по стаканам,
Нас местные увидели, попадали с телег,
А мы по назначению стремимся, шаг чеканим —
Хозяева́, начальники лесов, полей и рек!
Я был во всеоружии, а он — без портупеи,
И свора санитаров — гренадёры, удальцы! —
Его с порога вяжут, держат пальцами за шею
И тащат в процедурную — втыкать в него шприцы!
…В родную часть приплёлся я, заплакал у порога,
Начальство в шашки резалось: «Чего уж там, служи!
Кто лечится — пусть лечится, сегодня с этим строго.
Ступай. Следи за выправкой. Со штабом связь держи».
Во хмелю, в раздумьях горьких,
Загребая пыль ушами,
Отдыхаю на задворках,
В лопухах, за гаражами.
Свежий воздух, как сладкий компот,
Я глотаю опять и опять,
Я идти не желаю вперёд,
Я в строю не хочу состоять!
К солнцу, к свету, с песней звонкой,
Пусть народ, готовый к бою,
Без меня идёт сторонкой.
Лейся, песня, хрен с тобою!
Рыло рвать мне готов каждый-всяк:
«Ты наш разум в сомнения вверг!
Ты почти что предатель и враг!»
«Врёте, сволочи, я — человек!»
Всем хана — печёнкой чую!
Пусть я пень, сорняк на грядке,
В строй к народу не хочу я!
У меня мозоль на пятке!
Подыхаю под рябиной,
Как скотина, как собака!
А народная дружина
На меня идёт в атаку!
Поросёнком, свиньёй завизжу,
Когда скажут: «Стоять! Руки вверх!»
Но, пока под забором лежу,
Знаю точно, что я человек…
1988
Они дворцы воздвигли, и всё до фонаря им,
У них гулянка-пьянка все ночи напролёт,
А мы свои шесть соток граблями ковыряем
И воду пьем из крана, когда она течёт.
У них от нас шлагбаумы, овчарки и ограды,
Туда и не подъехать с гармонью на козе,
Они за Русь святую лакают до упада
Под музыку Вивальди коньяк «Курвуазье».
Им весело и сыто —
Тут и пляски и пиры, —
Верхушка, блин, элита,
Не хухры тебе мухры!
Их раньше в автозаках
По судам возил конвой,
Теперь они во фраках
Пьют коктейли под луной.
Мы раньше с нашей властью бодались в жёстком клинче —
На митингах, на сходках любили горло драть,
А в девяносто третьем, сегодня то бишь, нынче,
Мы можем, кого хочем, свободно выбирать.
Вот мы и выбираем. Свобода — это круто!
Тут можно самых разных делов нагородить,
Вот мы их и городим. Безумных, шибанутых,
На трон сажаем сами, чтоб век под ними жить.
Вот он сидит на троне,
Рожа пьяная крива —
Везунчик Сашка Пронин,
Городской наш голова.
Он соскочил с этапа
По амнистии, и вот —
В бюджете шарит лапой
И указы издаёт.
Воскресла, возродилась Россия молодая,
Бюджетные потоки повсюду бьют ключом,
Они в конечном счёте в карман к нему впадают,
К дружкам его по зоне, и всё им нипочём.
Но грянет час расплаты, чего ему не грянуть,
И будет небо в клетку, и ровно в шесть подъём,
Их ласково и тихо преемники помянут,
Глотая в уголочке водяру с вискарём.
Отправят, стопудово,
Самых борзых лес валить,
Да сколько ж, как корову,
Можно родину доить?
«А столько, сколько нужно —
Тут сомнений даже нет!» —
У них весёлый, дружный
И простой для нас ответ.
Они, расправив когти, над картами колдуют,
Куда ещё вписаться и где чего отжать,
Беда не в том, ребята, что все они воруют,
А в том, что им не стыдно сверх меры воровать!
Студент, пацан соседский, вопрос решил поставить,
Что слово есть «дилемма» — ну, в смысле, хрен поймёшь,
Самим свой выбор сделать, кому над нами править,
Или забить по полной
