Славянство растратило силы,
Бездарно границы кроя!
Неужто всех жертв было мало?
Чем судьбами Мира шутить,
Не лучше ль осилить Ваала,
Кровавый кошмар прекратить?
Бритый череп, бушлат да ушанка.
Многолюдный огромный барак.
Щи да каша. Подъем спозаранку.
Безысходность, досада и мрак.
От товарищей некуда деться…
Если чуть что не так – изобьют!
Коллектив – превосходное средство
Уничтожить душевный уют!
Паханы как хотят, так и правят:
Могут всех на тебя натравить…
Захотят – петухом быть заставят;
Взъерепенишься – могут убить!
Ну, а если не "вор ты в законе"-
Будут пайки твои отнимать…
В этом страшном барачном загоне
Навсегда могут душу сломать!
А попробуй пожалуйся – сразу
Пожалеешь об этом – ей – ей:
Будешь, как пораженный проказой!
Сам запросишься в царство теней!
Не боится тюрьмы уголовник:
Ему Зона – родимая мать:
И жратва, и чифирь, и любовник,
И возможность лениво дремать…
А попавшие в лагерь случайно -
Будто страшный увидели сон -
Удивленные необычайно:
Как сумели нарушить закон -
А его мудрено не нарушить,
Невозможно всегда соблюдать:
Кодекс наш все живое задушит,
Если ход ему полностью дать!
– И, гонимые злою судьбою,
Попадая под лагерный кров,
Вот также и кормят, и поят,
Ублажают "законных воров"!
И выходят оттуда не люди,
А трусливые твари, рабы:
Кто там раз побывал – вечно будет
Инвалидом злосчастной судьбы!
Четверть века – ни дна, ни покрышки:
Захолустье. Дыра. Гарнизон.
Даже если здоровья в излишке,
До отставки намается он!
Вот казарма, а в ней – дедовщина:
Отвернись – и как раз мордобой!
Каждый третий – лентяй иль дубина,
Или парень с тяжелой судьбой!
И какие же все "салабоны" -
Нежных мам дорогие сынки!
Будто с детства их нянчили бонны…
Разве ж выйдут из них мужики!
А за год надо сделать солдата
Из такого вот – хоть расшибись,
Чтобы мог потягаться и с НАТО…
Вот и думай…старайся…трудись…
И не восемь часов длится служба,
А весь день – от темна дотемна…
И святая солдатская дружба
Нынче мало кому и нужна!
А жена все ворчит и все пилит,
Что работы никак не найдет,
Да начальство по – черному мылит,
Если рота не в ногу идет!
И сорвать могут с теплого места,
Да послать хоть в пески, хоть в тайгу…
Только ручкой помашет невеста -
Скажет: ехать туда не могу!
А отслужишь свои четверть века -
И в завхозы как раз попадешь…
Гнут, уродуют здесь человека,
И боится казарм молодежь!
Я всю жизнь делал вид, что работал.
А режим делал вид, что платил.
Было в этом противное что – то…
Ну, а в общем, мне был даже мил
Балаган этот дикий к странный…
Только нынче – не те времена:
Пробудилась страна от дурмана,
Жить по – людски решила она!
Вот и стал я, друзья, безработным:
Ведь работать – то надо уметь!
Быть порой и усталым, и потным,
И желанье трудиться иметь!
А у нас, может, кто и желает,
Но усильям его – грош цена:
Потому что лишь "дров наломает"
Этот бедный "умелец" сполна!
А другой, может, что и умеет,
Но зато, как Обломов, ленив,
И на всех эту лень он навеет -
Лишь пустите его в коллектив!
Что ж нам делать? Ведь нас миллионы:
Жалких, лишних, ненужных людей!
Изменяются жизни законы
Под влиянием новых идей,
Ну, а нам – лишь подачки на время,
Прозябанье… тоска… нищета…
О, младое и бодрое племя!
Мы взываем к тебе неспроста:
Нас легко презирать и мытарить,
Но лежачих бессовестно бить:
Дай вам Бог никогда не ударить
Тех, кто хлеба не может купить!
У нас немало пастырей убили,
Немало богословов извели…
Но всех, скорбящих на твоей могиле,
Ты подымаешь к Небу от Земли!
Ты был уж слишком яркою фигурой,
И с лютой травлей ох как был знаком:
Нам ничего не стоит, на смех курам,
Подвижника назвать еретиком!
А тут еще нерусский от рожденья…
И злоба сатанинская визжит
С погромным, черносотенным глумленьем:
– Катись ты в синагогу! Выкрест! Жид!
Живуч, живуч у нас средневековый,
Тупой, звериный, черный фанатизм:
Скуратовы, Бироны иль Ежовы -
На всех печати дьявольских харизм!
Быть может, нынче времена другие,
Но грозным отголоском тех эпох,
Что вечно будут ужасом России,
Стал тот удар: кто б думать только мог?!
Идут года, но тайна не раскрыта:
Других проблем полно теперь в стране:
Мы снова у разбитого корыта,
И скорбью сыты, кажется, вполне!
Кто нас спасет? Кто в эти годы злые
Нам одолеть поможет злобу, лень,
Унынье? – Бог, все русские святые,
И, может статься, убиенный Мень!
Рабина убили. И Садата – тоже:
Оба миротворца – жертвы темных сил!
Что ж это творится, Всемогущий Боже?
Кто из лучших смерти крестной не вкусил?!
В Сталина как – будто даже не стреляли;
Не Хуссейну с Мао головы снесли,
А Махатму Ганди пулями достали,
И Индире Ганди палача нашли!
А в сорок четвертом, в памятном июле,
Уцелел рейхсканцлер, несмотря на взрыв…
Но не спас Всевышний Кеннеди от пули,
Миротворец Пальме не остался жив!
Кто спасает жизни палачам, тиранам?
Почему злодеев милует судьба,
Но везде и всюду – в самых разных странах -
Гибельна со злыми силами борьба?
Сколько их погибло и еще погибнет,
Чтоб вконец не сгинул этот Мир во зле?
Пусть Добра и Правды вряд ли он достигнет -
Все же меньше скверны будет на Земле!
(к столетию трагической кончины)
Как рано наши гении уходят:
Кто в тридцать семь, а кто – и в двадцать шесть…
Судьба любые способы находит
Обрушить на пророка свою месть!
Стакан воды – и вот она, холера:
Нет гения. Но музыка жива,
А в музыке – Любовь, Надежда, Вера:
Она волшебна и всегда нова!
Но сколько не родилось дивных перлов,
Что смертным о бессмертии гласят -
Великих, потрясающих безмерно:
Ему ведь было чуть за пятьдесят!
И Петр Великий умер в эти годы…
Но, может быть, не менее велик
И этот Петр: он в памяти народа
Себе нетленный памятник воздвиг!
Наперекор сомнениям и страхам.
Под Сашу Черного.
Благодарю Тебя, о Боже,
Что я ни в чем не преуспел,
Что часто мне плевали в рожу,
А я, как правило, терпел…
Благодарю Тебя, Всевышний,
Что нестандартный облик мой
Порой отпугивает ближних,
И вечно я для них чужой!
Благодарю, о Всемогущий,
Что мне фатально не везет,
Что нечисть адская все пуще
Мой дух измученный грызет!
Благодарю Тебя, Создатель ,
Что я, отмучившись, умру,
И труд мой – я слегка писатель -
Взовьется пылью на ветру!
Прости, Господь, но муки ада
Я уж изведал на Земле,
А рай – не грешнику награда:
Парить бы в тихой полумгле!
Не знал я ощущения полета -
Хотя на самолетах и летал…
Был бит судьбой, но все ж не ждал чего – то
Столь дикого: как кур в ощип попал!
Он подстерег во тьме – несчастный случай:
Совсем нежданно в пустоту шагнул,
И – уж такой я, видно, невезучий -
В молчании, без крика "караул",
Лечу! Причем лечу довольно долго -
Хоть падаю лишь с крыши гаража…
Нет надо мной спасительного шелка,
И я не листик, что парит, кружа!
Все вниз и вниз – с хорошим ускореньем…
А как хотелось бы наоборот:
К небесным сферам в вечном устремленьи
Душа живая сызмальства живет!
Она б туда и унеслась, наверно,
Коль с этажа б высокого упал…
Для тела б это было очень скверно,
