Друга мы похоронили В легком цинковом гробу, Вместе с ним в песок зарыли Нашу прежнюю судьбу.
На поминках ели, пили, Кто-то плакал, кто-то лез... Отвратительные были Нам подсунул мелкий бес.
Грудь - продавленная клетка. Сердца тихие шажки... Прозвенел звонок. Соседка Принесла свои стишки.
Я сказал: мне дурно, горько, Дел к тому ж невпроворот. А она в ответ мне: - Борька Мой нажрался, идиот.
Русская - оно - неплохо. Понимаю, грешен аз. Прогрессивная эпоха, Символ оной - смертный газ.
Сразу призвуки металла Утерял мой робкий глас... Мне стихи она читала Про рабочий класс, про нас,
Про такую гнусь и гадость (И за родину в бою), Что я сразу понял радость От того, что ты в раю.
Белоснежные воскрылья. Бесконечности веков. Воплощенные усилья Вековечных дураков.
В завершенье пантомиме Прочитала - мудаку "Реквием по дяде Фиме", Коий вставил я в строку:
"Ефима Львовича не стало Его обратно не вернешь Хоть сердце биться перестало Природу вспять не повернешь
Горит огнями крематорий От ветра стонут провода Ефимыч ты ушел из жизни Но из сердца никогда"
Проводив соседку Софку (В помраченье-наяву) Думал крепкую текстовку Как-нибудь переживу...
Завтра буду я в колхозе Смертный, старый, молодой И повешусь на березе "Над серебряной водой".
11 сентября 1980 год
23.
Я спал. Проснулся, вздрогнув вдруг Как при ударе грубом тока... Два тесных года в гробе друг. Беспечное дитя Востока.
Нет, не засох и не поблек Под плугом Мнемозины вздорной Твой судьбоносный стебелек На тощей ниве стихотворной.
Русак в бешмете. Армянин, Затянутый в колет жилета, Как офицер и дворянин Ты принял смерть в младые лета.
Неизъяснимый пируэт Судьбы, отнявшей жизнь в рассрочку, Тобой обласканный поэт Прилежно втискивает в строчку.
Фотографический фантом Двоится над столом на даче... В мой деревенский утлый дом Войди, порадуйся удаче.
Свеча погасла. Ночь тиха. И внятен залетейский голос. Тобой взращенного стиха Проклюнулся зеленый колос.
3 сентября 1982 года
24.
Г.С.
Я раздерган расторгнут расторкан Словно щука попав на кукан Из соломинок сделав распорки Обряжаю в хитон истукан
Истукан истомлен и истыкан Клювом грифа кинжалом штыка Поезд быта грохочет на стыках Кошмарный сон: я кровью истекал
Пст... пст... надменно Пастернак Целует лапку нежной Беатриче Бредут босые ноги по стерням "Устав от грозного Ея величья"
О Господи сподобь на подвиг Косноязычен стих мой нем Я словно густопсовый Хлодвиг Врубаюсь в заросли поэм
Вечная память верно помяты Будут бока от наскоков Мичиганский запах русской мяты Гуггенхайм Спас-на-крови Набоков
Сергей Михалыч отче падре Ты в Бозе горестно почил Твои пометы я почал О как тебя терзали падлы Не вспомню всуе палача
"Не расстреливал несчастных по темницам" Человечьим мясом не кормил свиней В девий рот не заливал свинец Не вязал носков из женских кос на спицах
Нимфа в нимбе нимфетка в нирване С золотистым пушком на спине Будто на полковом барабане Порвалась моя кожа на мне
О коричневая роза на берегу Беломорканала
имени В.И. Ленина
Борис Константинович Зайцев Строчите в угаре В России охота на зайцев В разгаре
Бьют бутсы по сердцу ну точно в футболе Вон правый защитник стремится заехать в аорту Спортсмен-активист-публицист наивысшего сорта Мне больно мне больно мне больно мне больно
Жена моя кровью я плачу карминные слезы клопиными пятнами виснут на звездах и кранах болят мои губы и лоб мой от терний в порезах Осанна осанна осанна осанна осанна
Ло - губ моих выдох Ли - грань в ипостаси Та - грех я не выдам Спасаюсь
"Лейся песня над лугами" Ти-ти-ти и те-те-те "AMD ея руками Начертал он на щите"
Вольному - воля Спасенному - рай Музей-сарай Долли
Красный свист проводов зеленые звуки тамтама День рыбака отмечают в Щигровском районе Огненный пульс рокового лингама Йони нимфетки йони
Йоги бредут по гвоздям и бутылочным стеклам Дервиши с плачем уходят из Хайдарабада Млекообильная супердебелая Фекла Грудью питает будущих нимф толстозадых
Анна Андреевна ! Вы помните мои слезы над вашим гробом
Русские бабы мясистые потные бабы Салом налиты до глаз словно пивом угрюмые швабы Где вы: лютик сосков и ягодиц нежных упругость Грубо
Девочки русские русые Нимфы нимфетки феи Кос златопадных бурнусы Офейра
Борис Николаевич где ваша милая Ася Ась... не расслышал щелкает счетами в булочной в кассе Статуей стынет в храме Блаватской в Мадрасе Спит с проходимцем на вшивом матрасе
Где Вы Борис Николаевич где Вы Голубем зерна клюете с ладони у радостной Девы
Лолита - лифчик на лопатках Полоска тела на бедре Твои базарные ухватки Мне
Я - Гумберт - губы твои пацанка О зверя ранка американка
Словесный изыск был мне чужд Запах твоей кожи Лолита Я в стихотворстве безобразен Золото волос твоих нимфетка Готов налить для ваших нужд Руки твои прозрачны как мед в сотах Своей я крови целый тазик
Я надену робу металлурга Нацеплю шахтерскую звезду Завтра праздник - День Демиурга Я на демонстрацию пойду
Лолита умывайся культпросветом
19 июля 1969 года
25.
НА ПОЛЯХ СТАТЬИ
I.
А. Л.
Лавр благовонный осенил чело Аякса благородного под Троей Ворочая тяжелое весло Разбил корабль славнейший из героев О Боги ! сколь ужасно наказанье Влекомому к бессмертному признанью
29 января 1969 года
II.
И. Б.
И ты пройдя рядами острых пик И опершись на бердыш полуржавый Чекань в скале серебряный родник Откуда пей Орланда славу
Напившись губы нежно осуши Об мох растущий из расщелин И в белой мантии души Найдя прореху знай - ты эллин
26 февраля 1969 года
26.
Гипертонической кровянкою налиты Белки безумных вежд. Занудная мигрень. Я вою, будто пес, над искусом "Лолиты": Прикушенный язык - из пасти - набекрень...
И бешеной слюной коричневую розу Облив, я налетел на преисподней дверь: Нечеловечески смастряченную прозу, Сожрав, как людоед, и, выблевав, как зверь.
Чумной прелестницы все ж прелести убоги. Нет в томе музыки скрипучей горних сфер. Меж изощренных фраз и вздоха нет о Боге. Текст диктовал писцу развязный Люцифер.
Недужится мне. Ночь. Разнузданные стопы Не сосчитать: я туп и сален, словно бек... Ишь окультуренный дичок в садах Европы К секвойе был привит и славный дал побег.
Ударом кулака я налагаю вето На свиток дивный сей, перекрестивши лоб. Здесь слишком холодно: нет Господа, нет света И вечной жизни нет - лишь пагуба и гроб.
В сей книге сатана, крылом плешивым вея, Нашептывает нам: предайтесь князю тьмы... Распятье раздавив гудронами хайвея, Сильна рогатых рать, но не склонимся мы.
Ведь с нами юный Царь и ангельские стаи: Архангелов мечи, апостолов дрючки... И с содроганием наборный смрад листая, Я плачу о себе и рву стихи в клочки.
Читатель возопит, что спятил я - наверно. Я с этим соглашусь, давно сойдя с ума... Творца "Лолиты" ждет бессмертие в инферно. Изыди, чаровник... Где трость твоя? Сума?
19 июля 1989 год
27.
В.К.
Нас неумело воскресили. Кто воскресил - не в этом суть. Мы дети страшных лет России. Пережитое - не вернуть.
Гробы разверсты, из могилы Встаем, шатаясь и оря. В бою мы сдали Фермопилы. Сложили головы зазря.
Опять пишу высоким слогом, А для чего, а на хрена. Надеюсь: прощены мы Богом, Но презирает нас страна,
Которой мы нескладным штилем Благие вести принесли... Народ бунтует перед штилем. Кровавый обморок вдали.
Бравады наши, эскапады Шутейно вызвали разгром Империи... И камнепады Разрушили вселенский дом
Евразии. Ведь в нем со свистом Разбойничьим - на тыщу лет Обосновались коммунисты... И вдруг ни стен, ни окон нет.
Читатель Розанова вспомнит И будет прав, и будет глуп... Из этих разоренных комнат Не выстроишь Английский клуб.
А мы - художники-балбесы, Нас крайне мало, но мы - рать Пойдем, когда вернутся бесы, Опять под стрелы умирать.
Спаси, Господь, мою Россию. Свободы тяжкой рвется нить... Нас неумело воскресили. Нас снова не похоронить.
Перо дрожит, и сердце рвется, И поступь дьявола тиха... Все, может, как-то обойдется: Есть все же магия стиха.
13 мая 1993 год
28.
Д.Л.
Психозные тени Клубятся гуртом. Поэт-неврастеник Сдается в дурдом.
Все неотвратимо. Не я - так другой. Прощай, Диотима, Ребенок драгой.
Коварство лекарства Надломит калам. Венчался на царство, Поехал в Бедлам.
Собрат-искуситель Не скажет: налей... Спаси, искуситель, Святой Пантелей.
Созвучий грибницу Сгубил я, изгой... В больницу-гробницу Ложусь я - нагой.
В узилище страха Ступаю стопой... Восстану из праха И буду с тобой.
Прости, королевна, Печальна, строга, Не слишком напевна Выходит строка.
Уколы, облатки Положенный пай. А ты - шоколадки Себе покупай.
В трясучке, впросаке Шепчу - боль в губах Нас будут писаки Ворочать в гробах.
Обмеривать станут С морозцем в висках Дрожание стана В любовных тисках...
