Наталья Батракова - Сто сорок жизненных мгновений

В огромном номере шикарного отеля
Сидела женщина у темного окна,
Смотрела вдаль. Рука бокал сжимала
Рубинового, терпкого вина.
И подводила грустные итоги:
Всего достигла, всем сумела доказать,
Что имидж ее вовсе не случаен.
Но в мире сильных одиноко. Не понять,
Не заглянуть в бездонные глубины
Души... И усмехнулась про себя.
Вино горчило. И на сердце горько,
Устала жить, лишь в памяти любя.
Блеснул брильянт... Внизу в банкетном зале
Идет прием и продолжается игра,
Где ждут ее случайные знакомства
Порой на час и реже – до утра.
Тоска саднит и ноет, точно рана.
О, Боже! Что стремилась доказать?
Когда любовь, единственную в мире,
Гордясь собой, сумела потерять!
И как ничтожны эти достиженья,
Коль главный зритель на другом конце Земли!
Снять бриллианты, броситься вдогонку,
Вослед своей потерянной любви?
...И не заметила, как сильно пальцы сжали
Бокал с вином: секунда, хруст стекла.
И в тот момент другая боль сильнее
Пронзила, отрезвила, отвлекла.
...А рано утром гостья улетела.
И снова в номере царила тишина.
Блестели на осколках капли крови
Застывшей боли, цвета терпкого вина...

Стояла осень, теплая, сырая.
Густой туман клубился по утрам,
Днем город, от жары изнемогая,
Ждал дождика, чтоб мокнуть по ночам.
Сидели бабушки рядочком на скамейке,
Ругали дружно местную шпану,
Что облепила яблоню поодаль,
Посаженную вроде бы в войну.
Судили молодежь, соседа Колю —
Купил машину, взбудоражил дом,
Красотку, что прошествовала гордо,
И алкашей, что пили за углом.
А двое шли окрестными дворами
На «суд присяжных», бывший начеку.
Мелькнула кошка, дружно рассмеялись,
Перешагнули из примет плохих черту.
Далекий вечер мог остаться первым,
Но стал последним. Чья была вина?
Издалека себе наметив «жертву»,
Бабули обсудили их сполна.
И то, что девушка уж больно полновата,
А юбка коротка – ей не идет,
Нескладный парень, руки длинноваты,
Прыщатый и ушастый, как урод.
А с юных душ уже спорхнула радость,
Униженно, испуганно... Тех слов
Хватило, чтоб, живя почти что рядом,
Боялись встреч, случайных взглядов, тайных снов...
Потом разъехались и вовсе растерялись,
Чтоб пересечься в аэропорту:
Он из Москвы летел на отдых на Гавайи,
Она – на Форум, что проходит раз в году.
Он стал «звездой», мелькал в газетах, на экране,
Кумир всех женщин, балагур и сердцеед.
Усталость и огромное желанье
На две недели скрыться наконец.
Она свежа, одета деловито,
Стройна. Сосредоточенность в лице.
Неделя в Риме. Подписание контракта.
Виток карьеры. Прибыль. В витраже,
На фоне золота, часов и украшений,
Мелькнул мужчина за спиной и вновь исчез.
Она ему вдогонку посмотрела,
Пытаясь вспомнить. Не скрывая интерес,
Он обернулся, удивленно замер,
И в тот же миг вдруг остро осознал,
Чей взгляд спать не давал ему ночами
И двадцать лет чей голос в нем звучал.
Едва коснулись рук, в одном порыве
Слились телами, мыслями, душой.
А через час она была готова вместо Рима
Лететь к Гавайям. Но он сказал: «Я – с тобой».
Их было двое среди многих тысяч
Людей, спешащих в разные края.
«Прости, родная, глупого мальчишку», —
Шептал он. Отвечала: «Я – твоя».
Отель во Франкфурте. Назавтра первым рейсом
Они летели... Впрочем, промолчу,
Домыслит каждый продолженье этой встречи
И воплотит свою забытую мечту.

Давно уже почили те старушки,
Они забыли пару в пять минут...
Как распознать, какую же Влюбленность
Со временем Любовью назовут?
Как выстроить злословию преграду?
Как защитить? Не слышать? Не смолчать?
Бороться, веря, что Любовь – награда?
А вдруг Влюбленность – может ведь предать?
Все относительно? Все временное – вечно?
Несокрушимое сдается гнету лет?
«Чему же верить?» – «Лишь своим ударам сердца...»
Такой был дан мне временем совет.

– Был для меня он лишь приятель.
И все. Не более того.
Все что-то мямлил, был невнятен —
Боялся, хоть любил давно.
Он не пленял своей улыбкой
И не был первым: слишком прост.
Мы в ранней юности так часто
Влюбляемся. Но только в «звезд».
И вот с тех пор уже минуло
Без года два десятка лет.
Жизнь показала – «звезды» гаснут,
Обманчив их слепящий свет.
А кто-то «вспыхнул» за спиною,
Как будто из небытия.
Как молнией, в случайной встрече
Я им была поражена.
Смущалась сильно и робела,
Казалось, он не замечал:
Рассказывал, шутил, смеялся,
А напоследок вдруг сказал:
– Я для тебя всегда стремился
Стать первым. Через все прошел.
Пока случайно в этой гонке
Себя не создал. – И ушел...
О юность, как же ты бываешь
Непрозорлива иногда!
– ...Не замечала я, как рядом
Рождалась новая звезда.

Она приходила, лучилась от счастья,
И все в ее жизни казалось прекрасным:
Семья и карьера, родители, дети,
А муж? Да таких не бывает на свете!
И все восхищались, завидуя тайно
Ее достиженьям отнюдь не случайным.
Но, глядя вослед, у нее за спиною
Шептались: «Да как же не видит такое?
Ведь он ловелас,
Он ведь ей изменяет,
Неужто и вправду
Не подозревает?»
А ей невдомек были женские сплетни:
«Подругу до дачи подвез утром летним?
Так что в том такого? Мы долго с ней дружим,
Жаль, жизнь не сложилась, с ребенком, без мужа.
Ну что вам не ймется! Она – как родная,
Как будто сестра, и я все о ней знаю!»
И все замолкали, но каждый не верил
И снова шептались, закрыв за ней двери:
«Ведь он ловелас.
Неужели не знает:
С подругой который
Уж год изменяет?»
Смельчак отыскался в ее окруженье,
В звонке телефонном, без тени сомненья,
Назвал точно адрес и время той встречи...
Обрушился мир для нее в этот вечер.
И долго болела, и быстро старела,
И много уж лет с той поры пролетело.
Ни с кем не встречалась, ни с кем не дружила,
И лишь по ночам, как молитву, твердила:
«Да он ловелас,
Да он ей изменяет...
Пусть Бог сохранит,
И она не узнает!»

Я помню ее... И порою в смятенье
С опаской смотрю на свое окруженье,
Ищу средь знакомых ту «добрую душу»,
Что сможет мой мир в одночасье разрушить...

«Господи, куда же ты пропала?»
Нервничал, грустил, переживал.
«Ну зачем за ужином сказала,
Что устала ждать? Ну осерчал,
Ну повысил голос, ну бывает!
На работе дел невпроворот...
И чего ей в жизни не хватает?
Вместе, рядом... Скоро Новый год.
Сходим в гости и на площадь к елке,
Выпьем за удачу, за друзей.
Ну чего ей надобно, дурехе?
Нет, давай все так, как у людей!
В паспорт штамп, какие-то там кольца...
Ну к чему они? Не первый год
Хорошо и слаженно живется!
...Вдруг она и вправду не придет?!»
Обзвонил подруг, зашел к соседям,
Выкурил полпачки сигарет.
«Пусть появится! Я ей устрою дома
Шоу под названьем «дома нет»!
Ну а вдруг с ней что-нибудь случилось?
Поскользнулась иль какой маньяк?
Милая, куда же ты пропала!
Что ж меня мучаешь ты так?
Как один останусь я в квартире,
Кто меня разбудит поутру,
Встретит вечером и ночью обогреет,
С кем гулять мы будем по двору?»
Грустный пес уныло поднял морду,
Завилял хвостом и вдруг вздохнул.
«Ты считаешь, я не прав? Нашелся умник!
Хорошо тебе: поел, уснул.
Никаких забот. Вот это доля!
Ладно, собирайся». В тот же миг
Пес вскочил и радостно залаял,
Лапой дверь едва не отворил.
За порогом в инее, смешная,
Женщина стояла, вся дрожа.
«Глупая, куда же ты пропала?» —
«На скамейке во дворе ждала».
Чаем отогрел, шептал в постели:
«Я тебе еще раз так уйду!»
...«С десяти утра прием. Во вторник», —
Тормознул у загса поутру.

– ...Я смотрела на эти руки
И украдкой стирала слезы, —
Спал любимый в моей постели.
Я за ним, не меняя позы,
Наблюдала, боясь тревожить,
И ловила его дыханье,
И казалось, ничто не сможет
Изменить наше состоянье.
Только счастье не было долгим...
Годы птицами пролетели,
Да вот как-то все чаще снятся
Те далекие две недели.
Ведь с тех пор на мужские руки
Равнодушно смотреть не в силах...
«...Спал любимый, она смотрела...
Ей за семьдесят... Но сохранила
В своей памяти каждую мелочь,
Несмотря на годы разлуки!»
...Ночь сидела я у постели,
На твои все смотрела руки,
И украдкой стирала слезы,
И тебя потерять боялась!
Жаль, спасибо сказать старушке
Как-то сразу не догадалась...

– Я не смог ее рассмотреть,
Сам себя за то наказал...
Ах, какой же я был глупец,
Что от счастья сам убегал.
Оставляла тайком стихи —
Я пижонил, читал друзьям,
За другими всегда спешил,
А она ждала по ночам.
Но однажды ее предал...
И судьба оказалась зла:
Я другую вел под венец,
Чтоб она меня предала.
Провожала угасшим взглядом,
Плечи вниз, на щеке слеза.
Столько лет я был с кем-то рядом,
Но не смог позабыть глаза.
Жизнь не раз начинал сначала,
И всего, что желал, достиг!
...Я ночами читал ее строки
И прощенья просил у них.
Как она, никто не любил,
Не умел, как она, прощать,
И никто меня так не ждал,
И не смог, как она, понять!
Как ее мне сейчас вернуть?
Где ее мне теперь найти?!
...Я, наверно, не так уж плох,
Если смог сохранить стихи.

Пытаясь время скоротать однажды вечером,
Я забрела в любимый свой «Гурман».
За чашкой кофе там в углу сидела женщина,
Дым сигарет вокруг, в глазах туман.
Звучала музыка, но, словно отрешенная,
Смотрела в темноту, что за окном.
Мобильник на столе. Слеза соленая
Сползала по щеке. Вертя брелком,
Не замечала, как упала капля горькая
И в чашке кофе растворилась. Лишь на миг
Я оглянулась: радостные возгласы,
Объятья, смех и фотовспышки блик.
За суматохой сразу не заметила,
Как женщина ушла... Лишь на столе
Две чашки из-под кофе, счет оплаченный,
Свеча задута. Призраком во мгле
Казался дымный след. И я покинула
Тот ресторанчик. Только вдруг в ночи
Мне долго вспоминалась эта женщина
И сизый дым погашенной свечи.

Кофе «эспрессо» с каплями слез,
Соль на губах с горечью бед,
Привкус несбывшихся женских надежд —
Списанный с жизни старинный рецепт.

Дверь затворилась... Как же ей хотелось,
Чтоб содрогнулись стены за спиной,
Чтоб отлетела громко штукатурка!
Чтоб гнев кипел не только в ней одной:
Весь мир сплотился на ее защиту,
Протеста ноту выставив тому,
Кто обманул, предал, нашел другую!
Не пожелать такого горя никому!
«За что? Ведь я почти что полюбила...
Он так настойчив был, я ночи не спала.
А дочка? Та его боготворила!
Он клялся, что любил...»
Но что – слова?
Не отпускала жуткая картина:
В круговороте мелких завитков
Лицо чужое на ЕЕ подушке,
Сияющие пятна ноготков,
Покрытых темным лаком! Одеяло
Сползло на пол. Полуулыбка на губах.
На ИХ кровати девушка дремала...
Из ванной вышел: удивление в глазах.
«Стара, как мир, история. Скучала,
Вскочила в поезд и явилась по утру».
...Дверь затворилась тихо и без стука,
Но подвела под прошлым жирную черту.
Домой вернулась, отпустила няню
И дочь сама до школы довела...
«Три года жизни, – в голове вертелось. —
Она его уж папочкой звала...»
Водитель ждал у серого подъезда,
Дверь приоткрыл учтиво: «Нам куда?»
«Куда? – сама себя переспросила.
Куда-нибудь. А лучше в никуда...»
– Сначала в офис, разберусь с делами.
– Вы б отдохнули, – проворчал. – Давно пора.
Погода – дрянь... Ваш Зам (она: «Уволен!»)
Вчера сестру встречал – дождь лил, как из ведра.
– ...Сестру?!
– Не знали? Младшая сестренка
Приехала немного погостить.
Смешливая кудрявая плутовка, похожа на него.
«Не может быть!
...Сестра?... О, Боже! Обо всем забыла!» —
И тут же всплыл недавний разговор.
«Он что-то говорил, я пропустила...»
И на глазах зазеленел унылый двор.
– Меняем планы: едем к визажисту!
«Где телефон? Скорее бы включить!»
– Как скажете! – водитель улыбнулся.
Шеф в настроенье – сразу легче жить!
Звонок пробился, высветился номер
И окончательно от сердца отлегло.
Встревоженно:
– Родная, что случилось?
Я сбился с ног! Да что произошло?
– Все хорошо, родной. Прости за утро...
– Постой, постой... Я понял почему...
О, Господи, ну как я не додумал!
Я виноват...
– А я... тебя люблю!

Снежная женщина – взгляд ледяной
И хладнокровный неспешный контроль:
В четкости фраз, в пожатии рук.
...Это прием или встреча подруг?!
Как же случилось? И есть ли живой
Дух в этой глыбе застывшей? За той
Заиндевевшей белесой стеной?
Словно покрытая корочкой льда...
– Бред! Я не верю! Но ты ведь жива!
Все очертания можно узреть,
Надо тебя лишь немного согреть...
Грозно обдало холодной волной.
– Не прикасайся! – и шлейф за спиной
Тихо шуршал. Оставались следы,
Комья мгновенно замерзшей земли.
– Ты заблуждаешься. Я умерла.
Все, что ты видишь, лишь тень... И слова —
Острые льдинки – сердито звеня,
Были готовы поранить меня.
– Может, могу я хоть чем-то помочь?
– Ложь и предательство не превозмочь, —
Молвила тихо. И только слеза
Медленно так, застывая, сползла
И вероломно разрушила миф.
– Что же за рок тебя в жизни настиг?
Где же твоя потерялась весна?
– Вместе с моею любовью ушла.
– Есть еще дети. За них и держись.
– Лишь потому еще теплится жизнь.
Звякнул мобильник – мой нужен совет.
Я обернулась – ее уже нет.
Лишь, как укор мне, мелькнул за углом
След белоснежной машины. Кругом
Птицы чирикали, вили гнездо,
Пара вдали целовалась давно,
И пробивалась повсюду трава.
Что это было? Быть может, спала?
Взгляд задержался на белом куске
Ткани. От шлейфа? Иль все же во сне
Все мне привиделось? Взгляд ледяной,
Женщина с белой, застывшей душой...
Не обижай, не предай, не убей,
Не разлюби, возвращайся скорей!
Словно молитву твержу, но вокруг
Ширится белый заснеженный круг
Статуй замерзших. Застывшая боль.
Я уже знаю, что это – не роль.
Кто-то их предал!.. И надо ползти,
Чтобы согреться и душу спасти...

– Моя любовь – безмолвный памятник былого,
Застывших чувств покрытый пылью монолит.
Упрятан в памяти. И тропками глухими
Иду к нему, когда душа моя болит.
В углу далеком, в чаще непролазной
Почти нет звуков, сырость, темень, мгла...
Мы где-то жизнью наслаждаемся земною,
А вот любовь, увы, не дожила...
На кладбище любви почти пустынно
И лишь кресты, кресты... Им нет числа.
Слышны шаги, вдали лицо мелькнуло
И сгорбленная скорбная спина.
Шел человек, воспоминаньями окутан.
Соприкоснулись взглядами... И вдруг...
«Любовь бессмертна! – жизнь провозгласила. —
И, возродившись, начинает новый круг!»

«Уж тает снег...» Я отрешенно наблюдаю,
Как, перепрыгивая лужи на ходу,
Спешит мужчина к подошедшему трамваю
С цветами. Это ж надо! На беду
Споткнулся, уронил букет и замер,
Растерянно взирая, как вокруг
Толпились люди, топали ногами.
Что там цветы – и самого сомнут!
В одну минуту выпачкали, смяли,
Втоптали в грязь цветущую мечту.
Закрылись двери. За спиной сигналят.
Лишь целлофан трепещет на ветру.
Бедняга, развернулся к тротуару,
В последний раз на лужу посмотрел.
Встречаюсь взглядом... И в глазах читаю:
«Да лучше б я к трамваю не поспел!»
И медленно, потерянно уходит.
Но ведь его, наверно, кто-то ждет?...
Я место скорби круто объезжаю
И машинально двигаюсь вперед.
И так досадно мне становится, и слезы
Я сдерживаю из последних сил:
«Зачем сегодня утром пошутила,
Чтоб без цветов ко мне не подходил?!»

– Люблю ли сюрпризы? – Нет!
Не жду и другим не желаю, —
Услышала я в ответ.
– Ты прежде была другая...
– Была. Только той уж нет,
Что сердцем жила наивным.
– Так что же произошло?
– Банально и примитивно...
За столиками вокруг
В тот утренний час было пусто.
– История про сюрприз
Закончилась очень грустно.
И, темные сняв очки,
В блестящий чехол вложила.
– Минуло немало лет,
А я ничего не забыла.
...Был сказочный, ясный день,
И я улыбалась прохожим.
Вдруг чувствую: сердце зовет,
И ноги ведут к нему тоже.
Летела, словно на крыльях!
А сердце в груди стучало,
И справиться не могло,
И темп уж перебирало!
...Все разом оборвалось,
Плита на сердце упала:
Когда к закрытой двери
Я радостно подбежала,
Наткнулась на пустоту,
Холодную и глухую,
Где каждый из нас молчал,
Ругая напропалую
И этот нежданный визит,
И то, что вошла без стука.
Вот так обернулся сюрприз —
С тех пор мое сердце глухо...
– Да что ты! Не может быть!
– Все может, моя дорогая.
И часто подобный сюрприз
Надолго нам жизнь ломает.
...Дошла до его двери
И... вниз сбежала скорее.
«Спасибо тебе за совет», —
Шепнула я той, что мудрее...

Как это тяжко быть отвергнутым,
Но позовет – спешить спасать...
Чужой любви, разбитой вдребезги,
Душой страдая, сострадать.
«... Я умираю. Жизнь окончена.
Прости за все...» Мой милый друг
Мне снова шлет мольбу о помощи,
В ее глазах застыл испуг.
Но чем помочь? Сам все испробовал...
Один лишь шанс: нельзя щадить,
И эту боль, как злую опухоль,
С холодным сердцем удалить.
– Я расскажу тебе историю.
В ней правда все, до запятых,
Разочарованности, горечи
И муки, скрытой от других.
Я расскажу тебе историю,
И ты услышишь наяву,
Как полосует душу стонами
Страх потерять! – Я не смогу...
– Ты сможешь, вытерпишь и выстоишь,
Пусть будешь биться о кровать,
Ужом совьешься, губы нервные
До крови будешь ты кусать.
Не спать всю ночь, глазами мутными
Искать кого-то в темноте.
Я расскажу тебе историю,
В которой правда о тебе,
О том, что было!
Крик!.. О, Господи!
Все оборвалось... Тишина...
В обмякшем теле нет движения,
И еле теплится душа...
Но незаметно грудь вздымается.
Улавливаю ровный вдох,
Спит, как младенец. Исцеляется.
К утру проснется... Я же плох.
Дверь закрываю. Обессиленно
Бреду, шепчу чего-то вслух.
«Я тоже смог... Прощай, любимая,
Прости за все, мой милый друг...»

Все ушли и в офисе пустынно.
Свет погашен в кабинетах, лишь в одном
Жалюзи скрывают от прохожих
Спину женщины, сидящей за столом.
Некуда сегодня торопиться:
Дочь ушла с подружками в кино.
Взгляд рассеян... «К Интернету подключиться?
Чем теперь заняться – все равно».
Запиликали привычные сигналы,
Лишь одно посланье: «...От него!».
Сервер медлит, словно не желает
Открывать заветное письмо.
Слез горошины посыпались на волю,
Тушь и крем смывая по пути,
Руки задрожали, ком у горла.
И большими буквами: «Прости»
...Он опять ушел к другой. Обычный вечер,
Ничего не предвещал и грел теплом,
Ужин на троих в кругу семейном.
«Ухожу». Молчанье за столом.
И свеча, погасшая внезапно
От порыва ветра из двери...
Ночь без сна... Дорога на работу...
Равнодушие ко всем делам Земли...
Он и прежде уходил, она боялась
Потерять, старалась возвратить.
«Сколько можно?! – вдруг внутри взорвалось,
«Сколько ж можно с этой болью жить?!»
Слезы вытерла ладошками и быстро
Набрала коротенький ответ:
«Все прощаю. Впредь не возвращайся!»
«Мышкой» щелкнула и погасила свет,
И уже за дверью услыхала:
Телефоны надрывают голоса.
«Завтрак на двоих... Что ж, будет проще,
Надоели сыр и колбаса!»
Поскользнулась на крутых ступеньках:
– Не ушиблись?... Кто же так спешит?
Вам куда?... Какое совпаденье!
И машина шинами шуршит.
Ужин в ресторанчике уютном,
Разговор о личном, без прикрас.
...Долго монитор мигал конвертом,
На секунду замер и погас.

«Ну, вот и все. Я всех поздравила...»
Заиндевевшее стекло
Напомнило о лютом холоде.
О том, что вновь не повезло
И старый год уходит в прошлое.
В машине тикают часы.
«А Новый сказками не радует,
Они лишь в детстве хороши...
И Принц мой как-то не торопится,
Видать, бедняга, заплутал.
В сиденье справа – одиночество...»
Подтаял лед, течет с зеркал.
«Пора», – машина тихо тронулась.
Проспект расцвеченный пестрил.
На переходе тетку с елкою
Таксист беззлобно матом крыл.
«Купить шампанское? А надо ли?
Придется, все же атрибут».
Но на парковке супермаркета
Не протолкнуться. Там и тут
Мелькали юные Снегурочки
И бороды с папье-маше.
Стучал в стекло и корчил рожицы
Беззубый бомж, весь в мишуре.
«Домой! Зачем мне давка, очередь?
И лень машину покидать».
Отпущен тормоз. «Надоело все,
Вернусь домой и сразу спать!»
За кольцевой машины встречные
В слезах рассеивали свет.
Знак аварийный меж деревьями.
Махнул рукою человек.
И обреченно так: «Поможете?»
В кювете джип, как истукан.
Прицеплен трос, не без усердия
Форд снежный разорвал капкан.
«Спасибо, я уж не надеялся!
Я – ваш должник и мой черед.
Все, что желаете, исполнится!»
«Мне не с кем встретить Новый год...», —
Сорвалось с губ и в краску бросило.
«Ну, что ж... Но надо позвонить...»
«Простите...» – «Что вы? Как положено,
Хочу друзей предупредить.
Искать коттедж в лесу бессмысленно...
Темно, совсем не рассчитал...
Серега?...Друг, я с вами мысленно,
Но я Принцессу повстречал!»
Взглянул в глаза, добавил шуткою:
«Мне без нее теперь не жить!
Взят на буксир одной попыткою!»
Стучит в груди: «Не может быть!»
Снег тихо скрипнул под колесами,
Машины скрылись за углом...
...На том не кончилась история:
Те двое пятый год втроем...