крепости вселяется тревога.
Пустой участок каменистых гор.
Ни крупных войск, ни средств и ни подмоги.
Надежда лишь на пламенный мотор.
«Ускорится!» – раздалось по колонне.
Вдали роднится брошенный Рудот.
Пейзажи местные видны, как на ладони,
из недоступных каверзных высот.
КАМАЗ урчит уверенный и сильный
и не печалится, что он в чужом краю.
А командир с тревогой в куртке пыльной,
забывшись думу думает свою.
«В кабине душно, вес бронежилета,
сдавила грудь, и тяжело дышать!
Вопросов много, каждый без ответа,
приходится всё время выжидать!
Не первый год, по горным перевалам,
развозятся продукты для страны!
Год испытаний кажется кошмаром,
но такова риторика войны!
И каждый раз начальником колонны,
в простой работе сложные дела!
И сколько дней ночей прошли бессонных!
Чутьё, смекалка, чтоб не подвела!
Дорога, как артерия для жизни!
И враг пытается обрезать этот путь!
Возможно, выбор сделан был всевышним,
чтоб жили люди, значит не свернуть!
Ещё вчера, вдвоём с карандашами,
закрашивали выбранный маршрут!
Смотрели, где б душманы помешали,
и как себя в засаде поведут!
Лишь час пути, и будет то ущелье,
обманчивая стонет тишина!
Таким местам опасным нет доверия!
В стране идёт гражданская война!
Свербит тревогой заданный участок!
Здесь где-то банда рыщет по горам!
Твердят в округе, что выпады не частые!
Не надо верить разным чудесам!»
Давно известно, что пойдут машины,
большой колонной, это, как дурман.
И нет бандитам ни одной причины,
чтоб не поставить «шоурави» капкан.
Здесь непременно надо ждать засады.
Вдруг прозвучал спасительный: «Привал!»
Любому отдыху всегда в колонне рады,
всех ожидает грозный перевал.
С походной кухни кормятся солдаты.
А командир с охраной у моста,
вступил с афганскими солдатами в дебаты,
выслушивать про здешние места.
«Мулла Ахмат, хитёр, весьма опасен!
Не нападает, прячется в горах!
Другая тактика, он нам таким не ясен,
как будто в нем вселился дикий страх!..
Его разведчики, как тихие собаки,
спокойно ходят, смотрят вдоль дорог!
Не грабят! Не встревают в споры, в драки!
Возможно, выжидают нужный срок!..»
Но делать нечего, нет ни одной причины
задерживаться боле у моста.
Сапёры обезвредили все мины,
сложив их у афганского поста.
И снова в путь. Команда: «По машинам!»
Взревел мотор, солдаты по местам.
Петляет путь по тонким серпантинам,
и все невзгоды службы пополам.
Последний пункт тревожного участка,
потом долина. Запах миндаля.
Кусты с глубокими корнями тамариска,
и благодатная к растениям земля.
«Долина сладостей!» Нежнее солнце гладит.
Гранат, как древо вечности и жизни на земле.
Сады по склонам, словно нитей пряди,
окутав мир, ликуют в серебре.
Вот, вот ущелье, нужно быть готовым.
Тревожней стала рядом тишина.
Свисают стены, как врагов оковы.
И в траур будущность вокруг погружена.
Там, впереди, у тихого Рудота,
нежданно выстрелы, идёт неравный бой.
Такая вот армейская работа,
кому-то прикрывать других собой.
«Колонна стой!» – с диспетчерского пункта.
Тревожный голос боли и тоски.
Ещё тревожней злобная минута,
бьют пулемётом белые виски.
Лежат бойцы за скатами, в воронках,
чтоб защитить машины от врага.
А офицер ругается не громко,
и крепче жмёт оружие рука.
Как хочется помочь, отбить засаду,
но в армии у каждого свой пост.
И головной, вновь высказал досаду,
оглядывая каменный откос.
У каждого в строю своя задача,
у каждого есть отданный приказ.
И парни плакали, украдкой, слёзы пряча,
из преданных мужских, суровых глаз.
Лишь полчаса прошло с того момента,
а кажется, что вечность и года.
Поникли боги в горных постаментах,
запомнив путь героев навсегда.
Потом в колонне, в дань бойцам охраны,
что защитили их собой в бою,
не зная полной, той кровавой драмы,
вставали, гордые, на русскую броню.
Взвывали вверх утробные сигналы,
машины плакали с другими наравне.
Дрожа, сжимали пики перевалы.
Прощаясь с братьями в неведомой стране.
И вскоре стало тихо и спокойно.
Цветут цветы и запах миндаля.
От ароматов, пред собой невольно,
всем кажутся российские поля.
Машины катятся по спутанной дороге.
Меж скальных гор зависла тишина.
И улетучились опасности, тревоги.
У командира светит седина.
Кишлак живёт всеобщим ликованием,
дошла колонна, снова без потерь.
И лишь Ахмат у сгубленной окраины,
Хоронится растерзанный, как зверь.
¹горный баран
²головной убор
³шерстяное пальто-халат с подкладом
¹¹разукрашенная, с высоченными бортами афганский грузовик, красный автобус
¹²солдаты
Саша
Апрельские разливы
Питает жизнь апрельские разливы.
Цветёт гранат и радость на душе.
Мохнатый шмель, жужжа, неторопливо,
летит к цветам. Играет ранний свет.
Щебечут птицы, мир мечтой наполнив.
Пора любви и сказочных богинь.
Где каждая, свой долг, в цветах исполнив,
взлетает песней в призрачную синь.
В прекрасной песне слышится услада,
манящий миг простого колдовства.
Пассажем¹ виртуозная рулада²,
как переливы веры, торжества.
Вокруг сады дурманят ароматом,
и опьяняют души новизной.
Как хочется, в округе необъятном,
чтоб воцарились мир, любовь, покой.
Забыть бы всё, и окунуться в дебри,
больших садов, манящих, диких трав.
В мечту заветную без лишнего поверив,
пустится передряги всех забав.
Но для бойцов, армейская работа,
и нечего на слабости пенять.
Мотострелковая стоит в дозоре рота,
чтоб мирный труд от баев защищать.
¹последовательность звуков в быстром движении
²быстро исполненный, раскатистый, виртуозный пассаж в пении.
Советский солдат
Не сможет дерево стать крепкой древесиной,
без слабого зелёного листка.
Пробьётся семья, в корневых низинах,
ростком зелённым, нежные бока.
Потянется навстречу солнцу смело.
Дожди размоют юные мечты.
От злых ветров корой укроет тело,
и сформирует крепкие черты.
И вырастет природное создание,
в порыве, в единении души.
Приобретя мужские очертания,
предназначение жизни совершив.
За счёт корней живёт, и ствол, и крона,
питаясь данью приданных небес.
Врастая в землю, жизненным законом,
в единстве создавая мощный лес.
И точно так же парень, несмышлёныш,
врастает телом в быт, в армейский строй.
Становится на службе закалённым,
пройдя закалку в схватке огневой.
Кто вам сказал, что труд армейский лёгок?
Не верьте лжи, он труден, всем, для всех.
Приходит юноша, почти ещё ребёнок,
уходит настоящий человек.
Сложна физически армейская наука.
Характер создаёт из крепких жил.
А те, кто утверждает служба скука,
скажу одно: «Он, просто не служил!»
Не надо многого, чтоб стать в строю мужчиной,
поход юнца, всего один лишь раз.
И краткий бой становится причиной,
где мужество рождается за час.
Сначала дрожь. Зудит от веса тело.
Рука, как продолжение рукоять.
От мыслей горестных, фантазий оголтелых,
и страх за жизнь, так просто не унять.
От этой сцепки хочется проснуться!
И скинуть весь солдатский арсенал.
Обратно в детство милое вернуться,
а не скакать меж глыб и горных скал.
Всем хочется
