Фердинанд Фингер - Избранное

Песочные часы – какая тайна в вас,

Какая тайна в вас великая сокрыта.

Об этой тайне расскажу сейчас,

Пока живу – плитою не накрытый.

Когда был молод, медленно песчинки вниз

Струились тихо, время отмеряя,

Душа моя стремилась птицей ввысь,

Я жил любовью, времени не замечая.

Прошли года, мне показалось вдруг,

Песчинки вниз быстрее побежали.

Сужался круг друзей и круг подруг,

Песочные часы все больше раздражали.

Прошли года, мне показалось вдруг,

Что горлышко часов расширилось намного.

Песок потоком вниз, и никого вокруг,

Лишь звезды ближе светят одиноко.

Но знаю я, что Фауста не повторю судьбу,

Черт побери – пусть разобьются вдребезг

Часы песочные – что жизнь отмерили мою —

В геенне огненной сгорят быстрей, чем вереск.

Часы песочные – ведь я проверил вас.

Действительно в вас горло стало шире.

Там время, что на 70 ушло за час,

Оставив одного стоять в пустыне.

Листопад-листопад, под ногою шуршащий,

Теплым золотом листьев в просиненном дне,

Листопад-листопад пред зимой предстоящей,

Душу мне холодишь – непокой на Душе.

Багрецом, бабьим летом меня не согреешь,

Обещаньями щедрыми – ты меня не проймешь.

Осень милая, может, успеешь

Мне вернуть. Что потеряно, то, что жалко до слез.

Соверши это чудо, верни то, что было,

Той щемящей весной, той прекрасной порой,

Ты коварно, предательски быстро сменила

Изумрудные листья в желтый лист под ногой.

В том далеком «Тогда» под дождем листопада,

Когда осень уходит в первый снег по зиме,

Мы бродили вдвоем – отдыхать нам не надо,

Лишь веселье и радость у нас на душе.

В нашем близком «Теперь» – среди вьюг и метелей,

По знакомым тропинкам идем, как всегда.

Мы с Любовью втроем – мы с тобой поседели,

Ну, а спутница наша, как всегда, молода.

И к тому, что «Потом» – все по той же дорожке

Под названием Жизнь – мы идем не спеша.

И «Потом» шепчет нам, может быть, понарошку,

Там не будет ни осени, лета, зимы и весны никогда.

Жене

Стихом своим я нежность воспою,

И Вас не утомлю я до положенного срока.

Спою своей жене, что душу отдала свою

За долгих 50 мне, грешному, без страха и упрека.

Лелеяла и берегла – ну, как могла,

Ночами, днями, как свою зеницу ока.

В веках пример ты заслужила навсегда

Мужчины преданность – любовь без срока.

За эту жертву, я ее всегда благодарю.

Библейской мерой – справедливою без срока,

И на колени душу я бессмертную свою

Поставлю пред женой без страха и упрека.

Услышь меня, мой нежный друг,

В сомнениях своей души не прячься.

Сомненья, как облачка, бегут-бегут,

Ты поспеши скорее с ними распрощаться.

Сомненья мучают, терзают естество души,

Борись с сомненьями – тут нечего стесняться.

Отделайся от них, мой друг, от них беги.

И можешь смело правде жизни предаваться.

И пусть исчезнут тающие ледком

В просиненной Весне твои сомненья.

Синичек стайка звонким голоском

Вселят в тебя Любовь и вдохновенье.

Дрожа в печальном расставаньи,

Осинка стройная прощается с листком.

В волшебной осени бесшумной увяданьи

Кружится он кроваво-красным лепестком.

Давным-давно прозрачной осени порою

С любовью я прощался – сердцем занемог.

И в страхе одиночества, не скрою.

Дрожал, как тот осиновый листок.

Но я забыл, что Жизни нет конца и края,

На новом длинном черенке появится листок.

И с нежностью к другому прижимаясь,

Не будет одиноким в Богом данный срок.

Мой мозг наизготовку, как в бою,

Без промаха стреляет – без осечки —

По подлости, предательству к тому ж,

Стреляет по всему бесчестному на свете.

Я не могу иначе – по-другому не могу.

Не потому, что смел и безрассуден.

А потому, что если по-другому поступлю

Там на пределе перед Ним – подсуден.

Над Правдой Ложь всегда с издевкою смеется,

И перекрашенная Ложью Правда – льстивостью звучит.

Уже не правдой – полуправдой, полуложью льется,

И Правда бедная потерянно молчит.

Ведь Правда перед Ложью, как пигмей перед Тктаном,

«Лукавым» изгоняется, чтоб не было следа.

Но в слабости своей она упрямо

Пробьется через Лживости гранит всегда.

Ведь как была оболгана История России,

Казалось бы, от Правды не осталось и следа.

О Время-время – ложь перед тобой бессильна

И Правду не запачкать ложью никогда.

О, Одиночество – уходят вдаль друзья.

В необозримую такую Даль уходят.

Страданья дарят нам – ну, так нельзя,

Зачем? – не надо ранить сердце и тревожить.

Не уходите! – Посидите с нами у огня.

Уходят – жизнь стала непригодна.

Уходят – вместо солнечного дня

«Им больше темнота за окнами угодна» [14] .

Приходите в мой дом – я открою вам двери.

Вот открылись – я рад вам всегда.

В нем вам будет и не будет метелей,

Тех, что в жизни бывают, если с вами беда.

За бокалом вина позабудем тревоги,

Пожелаем мы всем Тишину и Добро.

Выпьем чарку за тех, кто устал на дороге.

За заблудших и падших, приносящих нам Зло.

Скрип тормозов, волнений больше нет,

Родительская дверь открыта перед вами.

Пред сыном и невесткой – здравствуйте – привет,

Как рады мы – опять мы с вами.

Вы с нами – как надежен тот причал

Родительского дома и того порога,

Что часто снится детям по ночам.

Вот мы и встретились – и слава Богу!

Весна и суета вернувшихся родных грачей

Сметает снег с ветвей порошей.

И в синем небе стайка голубей

В полете кувыркаются на удивление прохожим.

Все радуется и живет весной

Ручей под тонкою ледовой коркой

Журчит-бежит в прозрачности живой.

И трескается лед в звучаньи звонком.

Пьянит весенний воздух, как вино.

Эх, бы к нему бокал хрустальный!

Друзья! Нальем в бокал его —

И будем пить, пока не будем пьяны.

В волнительной надежде ты свиданья ждешь,

Тут лепесток ромашки не поможет.

Придет иль не придет – охватывает душу дрожь,

Судьба – осенний холод или весну предложит.

Пришла – «и сердце, тронутое холодком» [15]

Растаяло, как лед лучистою весною.

Свершилось то, о чем мечтал тайком.

О, чудо! – девушка теперь с тобою.

Тревожно-душно, наступающая темнота —

Ни ветерка, ни звуков птичьих песен.

Охватывает вдруг какая-то тоска,

И остро ощущаешь – ты не вечен.

Желание скорее прибежать домой

И скрыться под родною крышей

От молний, вдалеке сверкающих порой,

От грома, что доносится в сверканьи вспышек.

Бежишь, а над тобою мчатся облака,

Чернеют быстро цветом преисподней,

Разверзлись небеса, и молний череда

Вдруг освещает небо Волею Господней.

Но вот пробился луч – ушла гроза.

Луч солнца – страстный луч надежды —

Пробился – ветром сдуло облака.

И все в Природе ожило, как прежде.

Ты, если можешь, людям помогай,

Тому, кто голоден, бездомен и несчастен,

Ему от сердца сколько сможешь дай.

Старайся к жадности быть непричастен.

Какая малость, кажется, совсем пустяк,

Ну, пожалел, что будешь ближе к Богу?

Конечно, будешь – это ведь библейский знак,

Который для тебя Господь расставил на твоей дороге.

Моих стихов стремительная и живительная сила

В сердца читателей вольется – ручейком в реку.

Перо мое, ты так легко – порою тяжело невыносимо.

Но вот стихи написаны, благодаря Ему.

Мой первый стих я написал на 76-м,

Невероятное случилось вдруг со мною.

А это Бог меня к стихам привел.

Могучей силою ведет меня с собою.

Четыре книги предо мной лежат,

В них отраженье Счастья и Сердечной боли,

Они о жизни прожитой так много говорят,

Они написаны по Божьей воле.

Так вот какая ты – так вот какая ты!