Смерть матери Сиявуша
Правленья он спешил принять дела,
Но мать у Сиявуша умерла.
Поднялся он с престола, потрясенный,
Он к небу вопли обратил и стоны,
Порвал одежды, плакал, как больной,
Главу посыпал темною землей.
Познал он месяц горя и смятенья,
Ни разу не вкусил успокоенья.
Из глаз Гударза слезы полились,
Когда взглянул на скорбный кипарис.
«Царевич, — он сказал с тоской во взоре,—
Послушай мой совет, забудь о горе.
От смерти не уйти, таков закон,
Умрет любой, кто матерью рожден».
Царевич внял моленьям и советам,
И сердце озарилось прежним светом.
Судаба влюбляется в Сиявуша
Сидел с отцом царевич молодой.
Царица Судаба вошла в покой.
Она в глаза взглянула Сиявушу,
И сразу страсть в ее вселилась душу.
Отправили к царевичу раба,
Сказать велела тайно Судаба:
«Свободно приходи ко мне отныне,
Я жду тебя на женской половине».
Явился с этой вестью низкий муж.
Пришел в негодованье Сиявуш:
«Противно мне предательство такое,
Нельзя входить мне в женские покои!»
Спустилась на дворец ночная мгла,
К царю поспешно Судаба пришла,
Сказала так: «Владеющий страною,
Ты выше всех под солнцем и луною.
Твой сын да будет радостью земли,—
Нет ни вблизи подобных, ни вдали!
Прошу: пришли его в приют наш мирный,
К прелестным идолам твоей кумирни.
Мы воздадим ему такой почет,
Что древо поклоненья расцветет.
Он похвалы услышит и приветы,
Мы разбросаем в честь его монеты».
Царь молвил: «Хороши твои слова,
В тебе любовь ста матерей жива».
Царевича позвал, сказал: «Не в силах
Мы скрыть любовь и кровь, что льется в жилах,
Ты создан так, что, глядя на тебя,
Все люди тянутся к тебе, любя.
Сестер найдешь за пологом запретным,
Не Судабу, а мать с лицом приветным!
Ступай, затворниц посети приют,
И там тебе хваленья воздадут».
Но сын, услышав это повеленье,
Смотрел на государя в изумленье.
Не испытать ли хочет властелин,
Что втайне от него задумал сын?
«Царь, — Сиявуш сказал, — тебе я внемлю.
Ты мне вручил престол, венец и землю.
К ученым, к мудрецам направь мой путь,
У них я научусь чему-нибудь.
А могут ли на женской половине
Пути к Познанью указать мужчине?»
А царь: «Душа моя тобой горда.
Для разума опорой будь всегда!
Не надобно таить в уме дурное,
Убей печаль и радуйся в покое.
Ступай, на дочерей моих взгляни,
Быть может, счастье обретут они».
Ответствовал царевич: «Утром рано
Пойду, как приказал мне царь Ирана.
Вот я теперь стою перед тобой,
Готов исполнить твой приказ любой».
Жил некий человек с открытым взглядом,
С безгрешной плотью; звался он Хирбадом.
Когда явилась из-за гор заря,
Покорный сын предстал глазам царя,
Пришел к отцу с хваленьем и поклоном.
С ним поделившись словом потаенным,
Кавус призвал Хирбада и сперва
Сказал ему достойные слова.
«Ступай за ним, — велел он Сиявушу,—
Ты новым зрелищем украсишь душу».
Пошли вдвоем — тот праведник святой
И юноша, сиявший чистотой.
Хирбад завесу распахнул, и снова
Царевич опасаться стал дурного.
Пред ним открылась райская страна,
Красавиц, драгоценностей полна.
Сверканием, не виданным доныне,
Сверкал престол на женской половине.
На троне — повелителя жена,
Как райский сад, нарядна и нежна,
Явилась, как звезда Сухейль, блистая.
На голове корона золотая,
Трепещут, вьются завитки кудрей,
Коса — до пят и мускуса черней…
Едва лишь полог поднял он тяжелый,
Спустилась быстро Судаба с престола,
К нему с поклоном плавно подошла,
Объятьем долгим, страстным обняла.
Он понял: «Это грешные объятья,
Любовь такую не могу принять я!»
Чтобы не видеть мачехи своей,
Направился он к сестрам поскорей.
Хвалу воздали брату молодому,
Ведя его к престолу золотому.
Повел царевич с ними разговор,
И наконец покинул он сестер.
Пришел к отцу и молвил властелину:
«Я женскую увидел половину.
Есть у тебя вселенной благодать,
Не вправе ты на господа роптать.
Казной и войском, славой и удачей
Хушанга и Джамшида ты богаче».
От этих слов возликовал отец,
Как вешний сад, украсил он дворец,
И стали пировать, внимая сазу,—
О будущем не вспомнили ни разу.
Явилась ночь, настала тьма вокруг,
Пришел к царице государь-супруг.
Чтоб испытать жену, сказал он слово:
«Открой свою мне тайну без покрова.
Что можешь ты про ум, и вид, и стать,
И знания царевича сказать?»
«Вот мой совет, — ответила царица,—
С ним Сиявуш, быть может, согласится.
Не у вельмож, а в царственном роду
Ему я в жены девушку найду,
Чтоб сына принесла с таким же ликом,
Чтоб так же был, как Сиявуш, великим.
На чистой дочери женю его
От семени и дома твоего».
А царь: «Согласен я с твоим советом,
Мое величье и надежда — в этом».
Затем к владыке Сиявуш пришел,
Восславил он корону и престол.
С ним тайной поделился царь на троне,
Чтоб тайну не услышал посторонний:
«Хочу я, чтоб тебя запомнил свет,
Чтоб царствовал твой сын тебе вослед.
Я звездочетов расспросил, мобедов,
И я узнал, твою звезду изведав:
Из твоего потомства царь придет,
И память сохранит о нем народ.
Возьми жену из дома Кей-Пашина,
Достойную величья властелина».
Ответил Сиявуш: «Я — раб царю,
Твою, владыка, волю я творю.
Я одобряю выбор твой заране,
Над нами повелитель ты в Иране.
Не говори об этом Судабе:
Увидишь, воспротивится тебе.
Есть у нее желание другое,
Мне делать нечего в ее покое».
Смеялся царь, качая головой:
Не знал, что есть болото под травой.
Сказал: «Должна быть женщиною сваха,
Не думай дурно о супруге шаха.
В ее словах — любовь к тебе слышна,
И о тебе заботится она».
Царевич принял эту речь как милость,
От горьких дум душа освободилась.
Но втайне ждал удара от судьбы,
Он опасался козней Судабы.
Он понял: этот брак — ее затея,
Стонал он, телом и душой болея.
Сиявуш снова идет на женскую половину
Так ночь прошла, и над землей опять
Светило утра начало сиять.
Воссела Судаба на трон старинный,
Пылали кровью на венце рубины.
Велела, чтоб нарядным цветником
Расположились дочери кругом.
Затем Хирбаду молвила царица:
«Царевичу вели ко мне явиться.
Для матери, — скажи ты, — потрудись,
Ей хочется взглянуть на кипарис».
Придя туда, где жил царевич славный,
Ему принес известье добронравный.
Впал Сиявуш в отчаянье, едва
Услышал он лукавые слова.
Он способов искал, чтоб уклониться,
Но опасался: в гнев придет царица.
Он величаво к Судабе вошел,
Ее венец увидел и престол.
Царица встретила его степенно,
Сложила руки на груди смиренно,
Красавиц к Сиявушу привела,—
Не знали те жемчужины сверла!
Между собою девушки шептались,
Не смели на него смотреть, смущались.
Они ушли, и каждая из них
Надеялась, что он — ее жених.
Когда ушли, воскликнула царица:
«Ты долго будешь предо мной таиться?
Скажи мне слово, помыслы открыв.
О богатырь, как пери, ты красив!
Едва лишь взглянет на тебя любая.
Сойдет с ума, любви твоей желая.
Внимательно взгляни на дочерей:
Какую хочешь ты назвать своей?»
Молчал царевич. Судаба сказала,
Освободив лицо от покрывала;
«О, если б юный месяц и заря
Могли увидеть нового царя!
О, если б ты в союз вступил со мною,
Ко мне пришел бы с легкою душою!
Мы клятвою скрепили б договор…
Но почему ты потупляешь взор?
Когда уйдет из мира царь великий.
Ты памятью мне будешь о владыке.
Перед тобой, красавец, я стою,
Тебе и плоть и душу отдаю.
Твои желанья выполню без счета,
Сама хочу попасть в твои тенёта».
Приблизила уста к его устам,
Бесстыжая, забыла всякий срам.
Не ожидал царевич поцелуя,
Он покраснел, стыдясь и негодуя.
«Меня, — подумал, — искушает бес,
Но мне поможет властелин небес.
Вовек не оскорблю отца обманом,
Не заключу союза с Ахриманом.
Но если буду холоден — вскипит
Ее душа, утратившая стыд.
Она тайком ловушку мне расставит,
Властителя поверить ей заставит.
Не лучше ль будет, если госпожу
Я мягкими словами ублажу?»
Тогда сказал царевич: «Несравненной,
Тебе подобных нет во всей вселенной.
Тебя сравнить возможно лишь с луной,
Ты только шаху можешь быть женой.
А для меня и дочь твоя — награда,
Иной супруги мне теперь не надо.
Об этом доложи царю страны,
А мы его решенья ждать должны.
Я дочь твою хочу, союз скрепляю,
Тебе в залог я слово оставляю;
Женюсь на ней — даю тебе обет,—
Лишь нынешних моих достигнет лет».
Сказав, ушел царевич светозарный,
Пылала страсть в ее душе коварной.
Когда явился царь в покой жены,
Взглянула на властителя страны,
Поклон ему отвесила сначала,
О деле Сиявуша рассказала;
«Я собрала месяцеликих дев,
А он, моих красавиц оглядев,
Сказал, что дочь мою возьмет он в жены,
Других не выбрал сын, тобой рожденный».
Возликовал от этих слов Кавус,
Как будто с небом он вступил в союз!
Раскрыл сокровищницы, кладовые,
Достал парчу и пояса златые,
Богатствами наполнил мир земной:
Любой подарок целой был казной.
Сказал жене: «Я слово не нарушу.
Сокровища вручишь ты Сиявушу.
«Их мало, — скажешь сыну в нужный час,—
Их надо увеличить в двести раз».
Взглянула мрачно на него царица
Подумала: «Мне надобно решиться.
Должна я хитрость применить и ложь,
Ведь каждый способ для меня хорош.
А если не понравлюсь Сиявушу,
То клевету я на него обрушу».
Миниатюра из рукописи «Шах-наме» XVI века.
