... вся кельтско-пиктская история пронизана древними мифами и древней мистикой, переходящей в волшебную сказку. Пронизана настолько, что заражает всех, кто с ней соприкасается. Это первое впечатление, когда читаешь не только средневековых хронистов или поэтов – им-то простительно, но и современных, вполне трезвомыслящих историков. Причём – вне зависимости от их происхождения: нативно русскоязычных авторов это поветрие затрагивает не меньше, чем ирландских или шотландских.
И в этот контекст замечательно вписываются короли с королевами, принцы с принцессами – такие, каких мы помним по детским сказкам. И как таковых я и предлагаю их воспринимать. Не забывая, конечно, во-первых, что
... мы-то ушлые потомки, Больше знаем, глубже бурим Тимур Шаов
В том числе во всяких социологиях, экономиках и прочих материях, заставляющих нас отдавать отчёт в условности терминологии,
А во-вторых, о том, что некогда это были всё-таки живые люди и исторические лица, а не сказочные персонажи...
Позапрошлый раздел мы закончили на моменте установления status quo. Которое, не исключая всякого рода приграничных грабежей и прочего безобразия, вплоть до масштабных войн, предполагает и некие мирные взаимоотношения, как сказали бы нынче, дипломатические. А главной формой дипломатических взаимоотношений в ту пору были династические браки между королями, принцами и принцессами (с оговоркой, высказанной в прошлом отступлении).
И такие браки действительно заключались. Неизвестно, выходили ли гаэльские, бриттские или англские принцессы замуж за пиктских королей и принцев – такие факты источники до нас не донесли как несущественные. А вот пиктских принцесс охотно брали в жёны во всех трёх окрестных королевствах.
Какие цели при этом преследовали пикты? Вероятно, те же, что ханы и беки тюркских кочевых племён, выдавая своих дочерей за правителей окрестных государств – то есть внедряя своих «агентов влияния», что хорошо видно на примере кыпчакско-хорезмийского симбиоза. Вспомним историю хорезмшаха Мухаммеда и его главной жены Туркан-хатун, сыгравшей роковую для Хорезма роль в годы войны с монголами.
В отношении пиктов о деятельности такой «агентуры влияния» мы можем только догадываться. Впрочем, не совсем безосновательно. Как я уже говорил, большую часть времени существования шотландской Даль Риады она находилась в той или иной форме зависимости от королевства пиктов – и не всегда это было следствием военных поражений. Видимо, пиктские принцессы, привыкшие на родине к свободе и самостоятельности, могли гнуть свою линию и при дворах своих супругов.
А вот цели второй брачующейся стороны, то есть правителей окрестных королевств, просматриваются вполне определённо. Дело в том, что у пиктов утвердилось наследование королевской власти по материнской линии. Похоже, что это было не столько законом, сколько сложившейся практикой – это тоже узелок на память, который потребуется, когда дело дойдёт до реконсструции событий. Но, во всяком случае, в линии из примерно полусотни пиктских королей, правивших, согласно так называемой Пиктской хронике, памятнике предположительно 10-го века, с 5-го по середину 10-го века, факты наследования сыном королевского титула отца отмечается буквально считанные разы.
В королевствах же скоттов, бриттов и англов давно утвердилась патрилинейная традиция наследования власти – если не de jure (до юридического обоснования династического принципа было ещё далеко), то de facro. Так что для их правителей брак с пиктскими принцессами был реальной возможностью пристроить своих младших сыновей ко власти. И действительно, большинство пиктских королей были, с точки зрения «патрилинейных» соседей, гаэлами или бриттами по происхождению. А пиктская кровь текла в жилах всех династий севера Британии.
Матрилинейность передачи королевской власти у пиктов часто рассматривается наследие традиций докельтского населения. Каковые нашли своё выражение также в отмечаемом источниками свободном поведении женщин, в том числе и сексуальном плане. Это считают подтверждением того, что пикты – таки потомки древних жителей Британии. Однако, как мы увидим в следующем разделе, тому можно найти и иное объяснение.
Однако вернёмся к династической теме. Потому что, вопреки часто встречающимся мнениям, конец королевства пиктов был вызван именно династическими причинами: в один прекрасный день 841 года королём гаэльской Даль Риады оказался некто Кеннет, сын Альпина и, вероятно, потомк (внук?) очередной пиктской принцессы. Что дало ему основание претендовать на власть в королевстве пиктов после смерти их короля Бриде VI (по совпадению, тёзки объединителя пиктов). Одержав победы над прочими соискателями королевского титула, он реализовал нечто вроде личной унии двух королевств: вместе они получили имя Альба (как уточнил Андрей, в гаэльском произношении – Алава или Алапа, в зависимости от диалекта).
То есть не было никакого завоевания пиктов гаэлами. Оба народа составили население единого государства. Вопреки встречающимся в литературе (особенно советской) утверждениям, пикты в нём занимали отнюдь не приниженное положение. К пиктам возводили своё происхождение многие знатные рода Альбы, и об этом помнили ещё века спустя после исчезновения отдельного королевства. Так, пиктская линия фиксируется в генеалогии Макбета и его жены Груох – более того, именно она обусловила его права на престол, вопреки Шекспиру, куда более весомые, чем у убиенного им (причём в битве) короля Дункана. Впрочем, истинная, не шекспировская, история Макбета – благородного человека, бесстрашного бойца и мудрого правителя, представляет собой совсем отдельную тему, которой здесь мы касаться пока не будем.
То есть, никакого геноцида пиктов не было и в помине. Безжалостный король Шотландский не истреблял бедных пиктов на вересковом поле, не гнал их на край земли к скалистым берегам. Произошла самая обычная ассимиляция. Язык пиктов, в то время уже достоверно кельтский, был постепенно вытеснен гаэльским. А затем и само имя пикты вышло из употребления – вместе с названием королевства Альба: оно стало именоваться Шотландией, а жители его – шотландцами.
Всё это простительно было не знать Самуилу Яковлевичу. Но Стивенсон, который любил свой край и его историю, не знать этого не мог. Так откуда же он взял сюжет своей баллады? Неужели нагнетания ужасов для? Ведь в оригинале она звучит первобытно-жестоко и мрачно. Чтобы ответить на этот вопрос, придётся вернуться к вопросу о происхождении пиктов, что мы скоро и сделаем. Но сначала – пара слов об имени.
Вот теперь, рассмотрев вопросы географии и истории пиктов, можно вернуться к их происхождению. Разумеется, в предположительной форме – всё сказанное ниже основано исключительно на логике и доказано быть не может. Впрочем, как и любая другая гипотеза происхождения этого народа.
Прежде всего давайте, частично повторив сказанное, окончательно определимся, кем пикты быть не могли. После чего решение вопроса об их происхождении методом от противного окажется очевидным.
Итак, они не могли быть потомками докельтских аборигенов Британии – тех самых низкорослых и длинноруких выходцев из Иберии или ещё откуда. Во-первых, антропологически никаких таких низкорослых и длинноруких не фиксируется ни в виде скелетов, ни в современном населении – а ведь мы только что видели, что потомков пиктов среди современных шотландцев не меньше, чем потомков гаэтов, англов или норвежцев.
Во-вторых, до появления исторических пиктов в 4-м веке источники фиксируют на территории будущей Шотландии народы явно кельтские, называя их каледониями, а то и просто бриттами.
В-третьих, археологические памятники в районах будущего расселения пиктов ничем не отличаются от таковых прочей Британии. То есть отличаются, конечно – но не больше, чем памятники Уэльса от ирландских; а и те, и другие – достоверно кельтские.
Не могли быть пикты и народом, пришедшим в Шотландию на рубеже III и IV веков. Какому-либо неиндоевропейскому народу приходить было просто неоткуда: на западе и юге были кельты, на востоке, за морем – германцы. Иберы, с которыми так упорно пытаются их связывать, к этому времени были полностью романизированы. Разве что баски из Пиренеев каким-то образом просочились на север – но это маловероятно из общих соображений
Археологически фиксируется появление в Шотландии пришельцев из южных областей Британии и Галлии. Но, во-первых, это было задолго до пиктов, в I веке до н.э. А во-вторых, они были носителями тех же кельтских традиций.
Таким образом, нам не остаётся ничего иного, как признать, что пикты изначально представляли собой одну из ветвей кельтской группы народов. Так почему же окружающие народы воспринимали их как чужаков, приписывая необычный внешний вид и исключительную свирепость? Причём это – свидетельства со стороны тех, кто и сами не отличались излишней кротостью. Но даже на общем фоне эпохи пикты, видимо, действительно выделялись стереотипом своего поведения – и, с нашей сегодняшней точки зрения, не в лучшую сторону.
