Из глины я стихи свои творю.
Из глины первородной создан я.
Так здравствуй, глина, девочка моя!
Тону в объятьях глиняной жены...
Мои карманы глиною полны...
Мы выползли и снова мы вползем
в таинственный и жуткий глинозем.
На что нам Копенгаген и Москва?
Без глины нет суглинка, нет родства...
О, глиняный распад, повремени!
Не усыхайте, глиняные дни!
Я глиняное прошлое люблю,
но из чего день завтрашний слеплю?
Да вознесется глиняный мой стих
навроде фейерверков и шутих!
И у Вселенной с глиной на краю
я глиняную песню запою
о глине, в глине, с глиной, глины из...
Но у меня к вам - глиняный сюрприз!
Надеюсь, понял искушенный зал,
что вовсе НЕ О ГЛИНЕ я писал?
2001 год.
8 МАРТА.
Восьмого марта это было: гулял я тихо у Кремля,
и вдруг меня, как вещь, купила дочь нефтяного короля.
Со мною рядом смех раздался: "Я, пап, вот этого хочу..."
и кто-то басом отозвался: "О'кей, дочурка, я плачу".
Меня схватили два амбала и усадили в лимузин,
затем команда прозвучала: "Хаттаб, на дачу нас вези!"
Глаза мне сразу завязали повязкой черной и тугой,
но объяснять, зачем, не стали. Я испугался, крикнул: "Ой!
Вы что? Да по какому праву? Куда мы едем, черт возьми?
Вот, блин, нашли себе забаву! Нельзя так поступать с людьми!"
Тут рядом туша прокряхтела: "Хорош болтать! А-ну, заткнись,
тебя дочурка захотела, поверь, все будет хорошо.
Сегодня же - восьмое марта, и ты подарком будешь ей.
Зовут дочурку, кстати, Марта.Не ссы, пацан, будь веселей..."
Машина вдруг остановилась, куда-то повели меня.
Бубнил я: "Марта, сделай милость, остановись...что за фигня?
Зачем глаза мне завязали? Зачем свалили на кровать?
Зачем наручники достали, и как все это понимать?"
Коварно этак засмеялась дочь нефтяного короля
и надо мною надругалась, крича: "Ох!", "Ах!" и "У-ля-ля!"
Потом - опять, еще разочек...Потом подружки к ней пришли...
Летят так пчелки на цветочек, в цветочной возятся пыли.
Подружки были садо-мазо, лупили плетками меня,
я доводил их до экстаза четыре ночи и три дня.
Трудился честно, врать не буду, покуда мог их ублажать.
Но после вырвался оттуда - сумел, товарищи, сбежать.
К Москве лесами добирался - без денег, но зато живой.
Да, да, я чудом жив остался, и чудом обманул конвой!
Отныне я восьмого марта на улицу не выхожу.
А вдруг меня поймает Марта? Нет, лучше дома посижу.
Запрусь тихонечко в квартире
и спрячусь от проблем в сортире.
2001 год.
Чемодан.
Девчонки, что ж вы все рожаете?
Вы тем, скажу я мягко вам,
Мужьям своим не помогаете
А надо помогать мужьям.
Младенец криком надрывается,
В квартире - нехороший дух,
Его папаша убивается
На трех работах или двух.
Да и мамаша вся всклокочена,
Она психует, плохо спит,
Орет: "За ясли не уплочено,
Мужик ты или инвалид?"
Девчонки, вы не понимаете,
Что нужно не мужей винить.
Вы ВООБЩЕ не то рожаете,
Ну, как бы лучше объяснить?
Рожайте чемоданы с баксами!
Вот это - круто, это-да.
Побудете немножко плаксами
Во время родов - не беда.
Вам медсестра покажет ласково
Рожденный вами чемодан,
И муж вам поднесет шампанского,
Не от него - от счастья пьян.
Потом на радостях в палате он
Начнет беситься и скакать,
Подарит от Кардена платье вам,
Вопя: "Ну что, гуляем, мать?!"
И вы на весь роддом прославитесь,
К великой зависти всех дам,
А с мужем вы домой отправитесь,
Везя в коляске чемодан.
Когда ж все денежки просадите,
Зачнете вновь - и все дела,
Шепнет вам ночью муж усатенький:
"Роди мне тройню, слышишь, а?"
2000 год.
Ангел алкоголя (сонет).
Барахтаюсь порой на самом дне.
Всю жизнь бы изменил, была бы воля...
Но светоносный Ангел Алкоголя
Спешит тогда на выручку ко мне.
Его сиянье вижу в стакане
И ангельское чую биополе,
И становлюсь спокойней как-то, что ли...
И он приходит, будто бы во сне,
Уводит за собою в мир прекрасный,
Где нет забот и суеты напрасной,
Где денег нет - а значит, нет обид.
Но Ангел не всесилен - возвращаюсь
Из забытья туда, где, ухмыляясь,
Злорадный Демон Трезвости сидит.
2000 год.
Бросаю пить
Меня вы не узнаете в 2000-м году
Я очень сильно изменюсь и к святости приду.
Я перестану мясо есть, я брошу водку пить,
Про курево забуду я, начну в спортзал ходить.
Я стану воплощением здоровья, наконец,
И все зашепчутся кругом - какой я молодец.
Я по режиму буду жить и пить один кефир,
И бегать по утрам трусцой, чтоб сбросить лишний жир.
Займусь я бодибилдингом и стану пресс качать,
И на работе больше всех я стану получать.
Карьеру быстро сделаю - поскольку всех бодрей,
Румяней, энергичнее, настойчивей, мудрей.
Я накатаю книжицу о радости труда,
О том, что пить, как и курить, не нужно никогда.
Сто лет, возможно, проживу - здоровых, долгих лет...
Ну, а пока той святости во мне, конечно, нет.
Я сам себе назначил срок - то будет новый век.
До той поры хочу успеть пожить... как человек!
Осталось мало времени до резких перемен.
Нет, я не должен трезвым быть среди постылых стен!
И нажираюсь водки я, и пива - как бы впрок,
Зубами жадно мясо рву, чтоб накопить жирок.
И беспрестанно я курю, и неустанно пью,
На четвереньках бегаю, похожий на свинью.
Шарахаются от меня соседи и друзья,
Ведь я небрит, ведь я немыт, воняю крепко я.
Ох, напоследок я хочу повеселиться всласть
Я начал пакостить кругом и начал вещи красть.
Я захожу в любой подъезд, чтоб справить там нужду,
Старушек полюбил пугать - я их у лифта жду.
Внезапно, с диким хохотом, бросаюсь я на них
Им корчу рожи страшные и даже бью иных.
Потом бегу к друзьям-бомжам, мы политуру пьем
В каком-то детском садике, под крашеным грибком,
И голосами хриплыми орем мы до тех пор,
Покуда не заявится милиция во двор.
Себя я в вытрезвителе все чаще нахожу
Лежу под серой простыней, от холода дрожу.
Пусть с бодуна меня мутит, колотит и трясет,
Пусть перегаром от меня за километр несет,
Я тихо бормочу себе: "Я лишь сейчас - такой,
Ждет очищенье впереди, и святость, и покой...
Уже через два месяца наступит Новый год,
Он обновленье лично мне с собою принесет.
Тогда - ни капли в рот, клянусь. А нынче я - спешу,
Опять я вечером напьюсь и мясом закушу!
Да, кстати, нужно провести один эксперимент
Перед великой трезвостью понюхать клей "Момент",
Да мухоморов бы достать, да дернуть анаши,
Все перепробовать хочу, все средства хороши..."
Лежу я в вытрезвителе, одежды не дают,
На фоне белокафельном здесь чертики снуют.
"Уйдите, проклятущие!" - кричу я им, чертям,
глазами злобно зыркая по стенам и углам.
1999 год.
Аннет.
Очень грустная была девушка Аннет,
повторяла про себя: "Смысла в жизни нет".
Проклинала этот мир и свою судьбу.
Не хотела жить Аннет и спала в гробу.
Говорила всем она лишь про суицид,
начитавшись ужасов, плакала навзрыд.
Музыку унылую слушала Аннет,
в комнате покрасила стены в черный цвет.
Вдруг свела ее судьба с пареньком простым,
улыбнувшись, он сказал: "Тю, чего грустим?
Меня Жориком зовут. Выпьем или как?"
и сплясал перед Аннет танец краковяк.
Он привел ее к себе, водкой угостил.
Вдруг подумала Аннет: "Жорик очень мил".
И, расслабившись, Аннет быстро напилась,
с Жориком вступив затем в половую связь.
Сладкая, горячая ночь у них была,
ведь на этот раз Аннет не в гробу спала!
С этим парнем проведя пять ночей подряд,
изменилася Аннет, полюбив разврат.
Перекрасилась она, стала веселей,
стала рэйвы посещать. (Жорик был ди-джей).
Все подходят к ней: "Аннет? Неужели ты?
Мы не знали, что в тебе столько красоты!"
Парни все теперь хотят с ней потанцевать,
в общем, счастлива Аннет - незачем скрывать.
Светятся глаза у ней, светится душа...
Девушки! Любите жизнь! Жизнь так хороша!
Не мрачнейте - это вам, правда, не идет.
Улыбайтесь до ушей - счастье вас найдет!
Вариант: Жорик вас найдет!
1999 год.
Снова про Аннет.
В известный рок-клуб я однажды забрел,
я был "под шафэ" уже малость.
Со сцены гремел чумовой рок-н-ролл,
толпа там вовсю отрывалась.
Внезапно я встретил красотку Аннет
она подошла ко мне с пивом:
"О, Костик, привет! Сколько зим, сколько лет!"
- скользнув по мне взглядом игривым.
Аннет несказанно была хороша
опять перекрасилась крошка.
Мы выбрали столик себе не спеша,
решив пообщаться немножко.
- Аннет, что случилось? Ты так весела,
кокетлива и сексапильна.
Когда-то ты грустной девчонкой была,
