Как улицы пальцы скрестив
И будут под северным ветром неметь
Шершавые губы дорог
Дешевой луны золоченую медь
Мне небо предложит в залог
О, старые клены, я буду читать
Подметные ваши листы
И ангелы сфинксов научат летать
И руки разнимут мосты
Сияющим нимбом окажется круг
Что жил на границе зрачка
И черной рабыней покажется вдруг
Покорная эта река
Холодной тоской обжигающий год
По сердцу пройдет прямиком
Сквозь груди булыжника в недра болот
Стучаться тупым каблуком
Прорвавшись сквозь линий тяжелую клеть
Прильнет он к коленям колонн
И будет троллейбус осанну звенеть
Беря пустоту напролом
* * *
Сторонники мокрой воды
Синего неба поборники
Апологеты среды
Наступающей после вторника
Фанаты круглой земли
Ревнители неизбежности
Ах, если бы вы могли
Как я умереть от нежности!
Чтоб камнем в нее упасть
Но мягко земли коснуться
К ее родникам припасть
В ее объятьях проснуться
Все ваши шестки и сверчки
Все ваши причины и следствия
Скептические очки
Трагические последствия
Безбрежность жизни пустой
Где целое меньше части
Не стоят самой простой
И вечной минуты счастья
Попробуйте! А потом
Плетитесь дальше привычно
Под бременем аксиом
По тропам расхожих истин
Тогда и проверим, поймем
Захлопнув это оконце
Как дождь обжигает огнем
И черное светит солнце
* * *
Ни имени, ни отчества
А встретишь – все отдашь:
Хранитель одиночества
Мой верный карандаш
Молчать ему положено
Поскрипывать, пиша
Но будто в ножны вложена
В него моя душа
Ломается и крошится
Да и черна на вид
И все ж под тонкой кожицей
Фанерною – горит
Как штормы водят мачтами
Над свитками воды
Она бумагу пачкает
Предчувствием беды
Ей ни к чему компания
Величие идей
Ей чуть бы понимания
Дождаться от людей
Но только тот с ней носится
Кто ей тюрьма и страж
Хранитель одиночества
Мой верный карандаш
* * *
Не хочу никакой компании
И великих, но общих идей
Мне дороже любого внимания
Одиночество штучных людей
Одиночество сердца под ребрами
Одиночество карандаша
В одиночестве нерастворенная
Нерастраченная душа
Одиночество первой буквы
Первой строчки, простертой ниц
Одиночество всех беспутных
И бездонно пустых страниц
Одиночество тайной боли
И луны в черноте ночей
Одиночество ветра в поле
С детства знавшего, что ничей
Одиночество снов, метелей
Рощи, если она пуста
Одиночество всех постелей
Где не могут разнять уста
Одиночество за порогом
И за самым шумным столом
Одиночество перед Богом
Одиночество-костолом
Одиночество-самоубийца
(Вон – из вырванных вен течет!)
Одиночество-Единица,
От которой ведут отсчет
Пусть оно всегда вне закона
Пусть торчит, словно кол в пыли
Но при нем глядят в миллионы
Окружающие нули
Одиночество – камень в хлебе
Над рябиной посвист клеста
И в холщовом еврейском небе
Чуть заметный стежок креста…
…
Все дамокловы ваши пророчества
Разбиваются об одиночество
* * *
Не стоит забывать, что я мала
Что далеко от стебля до ствола
Что больше я желала, чем жила
Что весь мой мир – лишь краешек стола
Звон этих рифм – моих браслетов звон
И вряд ли в них расслышишь чей-то стон
Что весь мой жар – из этих пыльных книг
Случайный дар – печальный мой язык
Да – вот еще – не надо забывать
Что время нас умеет убивать
Как хочешь назови – «взаимность», «месть»
Оно сожрёт всё, что захочет съесть
Ладони взмах, каштановую прядь
И смех, и страх оно вольно забрать
И этот мир на краешке стола
И наплевать ему, что я мала
Одно навек мне следует забыть
Что выход есть, и он простой – не быть
Нет проще и удобнее – поверь
Но я жива, и мне – в другую дверь
* * *
По сторонам темнеет Русь
Июньский вечер мягче фетра
Смычок вычеркивает грусть
Из затянувшегося ветра
Кренится и трещит костер
Листва свои читает свитки
Над головами трех сестер
Парят невидимые скрипки
И сад как свадебный альков
Плывет в сиреневой лаванде
И Моцарт в искрах мотыльков
Гуляет по ночной веранде
А в небе – горние миры
Вокруг прекрасная погода…
Россия, Моцарт, три сестры,
Июнь семнадцатого года
* * *
Зияли духовые норы
Жужжали струнные ряды
Сновали руки дирижера,
Напоминающие дым
Вставали громы из ударных
Плющом рапсодия вилась
Природа с музыкой на равных
Над миром обретала власть
Как ладен звук, как пальцы шустры!
Как тесны склепы бренных тел!
А ночь раскачивала люстры
И звезды падали в партер
И выше счастья, выше муки
Над всем, чем музыка жила
Сновали призрачные руки
И солнцем лысина плыла
Под эти дымные узоры
(Всего лишь жест, всего лишь взмах!)
Из праха восставали горы
И царства обращались в прах
И вот – конец, крещендо, кода!
Ладоней взрыв и в горле ком…
У рампы замерла природа
И Шуберт бродит за окном
* * *
Люблю стихи, в которых ток
Где сердце бьется в ребрах строк
Которые для глаз – пиры
В которых бездны и миры
Не те, с которыми грустишь
А за которыми летишь
Для них не книжные шкафы
А жизнь и смерть в конце строфы
Они живут в привычных ямбах
Как живопись в старинных рамах
Но за пределами страниц
Им нет границ
Кружат над нами словно грифы
Из сердца вырывают рифмы
Чтоб мы узнали в каждом слове
Шум вечности и привкус крови
* * *
Здесь мой свитер заношенный колется
Потому что он дешев и груб
И как в недорисованных комиксах
Облачка вырастают из губ
Здесь зима – до единой детали
И метель в неё мечет ножи
Здесь нас ангелы нарисовали
Да забыли слова приложить
Здесь любовь на заснеженном глобусе
В бессловесной сиреневой мгле
В уходящем трясется автобусе
Что-то пальцем чертя на стекле
* * *
Окна болят, если долго глядят на луну
И заражаются желтым бессмысленным светом
Значит и я на тебя, мон амур, не взгляну
Чтобы поутру опять не проснуться поэтом
Шторы задерну позлей, почернее штормов
Выключу сердце и выдерну грусть из розетки
Спрячусь за стенами старых и пыльных томов
Где на полях еще прежней болезни заметки
Буду слепа, как чугунный плафон фонаря
В час, когда боги рассветный фонарь зажигают
В небе под веками словно над миром паря
Буду смотреть, как любовное облако тает
Пусть этот дождь на другую прольется страну
Каждой хрустальной строкой подтверждая примету -
Если поэты подолгу глядят на луну
То заражаются желтым бессмысленным светом
* * *
Там по стенам Платоновы тени
Служат свету с притворством наложниц
Там торчит изваяние лени
Заусенцем в отсутствии ножниц
Там камин доедает поленья
И чернилами кормится лист
Там над куполом стихотворенья
Очарованный ангел повис
Там, тряся колтунами сатира
Бог покинутый ночь напролет
Смотрит в черное зеркало мира
И себя вдалеке узнает
Там в истерзанных наших пенатах
На века затянувшийся час
Станет истинным Словом когда-то
Но не с нами, не здесь, не сейчас
* * *
Под звездами и между звезд
К неколебимой и летящей
Как мост над пропастью висящей
К земле старинный сад примерз
Его забыли, он забыл
Туда, где память, гвоздь забил
И выжил, что бывает чаще
Не с садом брошенным, а с чащей
И вот земля и сад летят
Их тени настом шелестят
Сплетаются ветра и ветки
И путь им ангелы мостят
А в кронах призраки гостят
И боги оставляют метки
Да что ему – зима и высь
Полярный крест, зеленый мыс
Огонь, мороз обыкновенный
Пока на горле у вселенной
Не ветви высохшие – вены
Как пальцы времени сошлись
Любите мерзлые стволы
Они – как полные столы
Как страны с джунглями и львами
Ведь там – у них над головами
Плоды становятся словами
И открываются пред вами
И расточаются миры
И вот старинный сад летит
Сквозь холод зла и бездну ночи
Сквозь страшный суд, но, между прочим
Все это саду не вредит
