плату,
Злых частушек ураган».
Братцы! Я же — литератор,
А не рифмохулиган.
…
Ты была и стройна, и красива.
Вслед оглядывались мужики.
Только время пригнуло, как иву,
Что согнул ветерок у реки.
…
Цвели сады, дымили трубы,
Зимой озорничал мороз.
Полнели вечерами клубы,
Всё было прочно и всерьёз.
Бюрократичные мороки,
Но партия надорвалась.
Элитных драчек злые склоки
Разъели монолита власть.
Сменил, аж вспомнить неприлично,
Пролезший вверх незнамо как,
Трёх стариков маразматичных,
Самовлюблённейший дурак.
Сказать по правде, с укоризной:
Не идеален был Парнас.
И в бюрократии осклизлой
Тонули многие из нас.
Но это — мелочи, цветочки,
Вкус волчьих ягод впереди,
Когда страна дошла до точки
И появился лют и дик,
Оскал политики продажной
Под сладкопение сирен.
Тогда познал, буквально каждый
Идеологий рабских плен.
Наверх прорвался властолюбец,
Как суетливейшая вша.
Самовлюблённый страногубец,
Болван, с печатью алкаша.
Намылили народу холку,
Держава — гирею — ко дну.
Заполонили барахолки
Вдруг обнищавшую страну.
Под дурь идеологий колких,
Навязчиво внушенных нам,
Пятнадцать штук страны осколков
Рассыпались по сторонам.
А вскоре, и при истерии
Либеральни, достигшей дна,
В Москве, не на периферии
Прошла Гражданская война.
Народ редел, кругом душимый,
Под сладкоречий звонких нить,
Под спирт, палёный и фальшивый,
Под голод — что греха таить.
Мы жили дружно и спокойно,
Да замутила души ложь.
Итог: окраинные войны
И травля русских, чуть не сплошь.
Народ совсем не безголовый,
Способный, ничему не чужд.
Полузапретным стало слово
И русский, стало из простого,
Почти презрительным к тому ж.
Поток фальшивых обещаний,
Дискредитация элит,
Дефолт, повальное нищание,
Парламент и народ бурлит…
Беспалый, на пороге краха,
Во избежание суда,
Спасая жизнь свою, от страха,
Престол наследнику отдал.
Потом тянулись нулевые,
Пустые, в общем-то, года.
Финансовые, силовые
Схлестнулись партии тогда.
Чуть-чуть прижали олигархов
И жестко замирен Кавказ.
Дурман валютного угара
Чуть ослабел, слегка погас.
А Запад, в ненависти лютой,
Грозил, наглел день ото дня.
Кичился собственной валютой,
Валюту нашу не ценя.
Азартно стравливал народы,
Учил чванливо: что к чему.
А легковерные уроды
Из наших, вторили ему.
Порасплодились фонды, гранты,
Услужливо стелилась власть.
В самом Кремле, под бой курантов,
Анти-Россия завелась.
Элита наша «порадела»
В потугах вражьи гнёзда вить.
И Запад смог сварганить дело:
Хохла и русского стравить.
Тумана напустили, дыма,
Плетя интриги — высший класс,
Но грянул гром известный — Крыма
И вспыхнул молнией Донбасс.
«Укропы» изменили вере,
Забыли общую страну,
Клялись холуйчику Бандере,
Готовили для нас войну.
Так, укровласти, став врагами,
Успешно принялись дурить,
Гремя булыжными мозгами,
Пытались нас перехитрить.
Достигла пика и предела
Истерика, в разгар зимы.
И было б плохо наше дело,
Но тут опомнились и мы.
Хитёр же враг, хитры уловки,
Да видно стал уже стареть.
Поставил Запад мышеловку –
— В неё попался наш медведь.
Он почесал ушиб пустячный,
Зло рыкнул, не шутя озлясь.
В трясучку впала Еврокляча,
В трусливый обморок валясь.
Лавиной санкций загрозилась,
Позапрещала нефть и газ.
Но подсчитала — прослезилась
И как-то резко сдулась враз.
Укронацисты дерзко, браво
Взвились, победами грозя,
А бога Марса пир кровавый
Остановить уже нельзя.
Мы в бой ввязались не за славу,
А за народ, язык, за Русь.
Дожмём уверенным удавом,
За то ручаться я берусь.
Плюя на окрики, советы,
Спокойно, не рубя с плеча,
В историю мы впишем это.
И пишется она сейчас.
18 мая 2022 г.
…
С усмешкой ляпнул Танин деверь,
Взирая на её подруг:
Не любит солнце бледный север,
Но уважает тёмный юг.
…
Нет места чувствам огрубелым,
Лишь май наденет свой наряд.
Сливается с туманом белым
Цветущий яблоневый сад.
Не шелохнётся утром ранним
И воздух, в гулкой тишине,
Лишь щебетальное старание
В кустов недальней стороне.
А рифмы копятся бурливо,
К бумаге тянется рука.
Уверенно, неторопливо
Плывут по небу облака.
Свежи прохладой мая росы.
Откуда ж буйство чувств в крови?
К чему наивные вопросы?
Дивись и радуясь, живи.
…
И, познав деньков несладких долю,
Брея свой весьма заросший лик,
Друг мой собирается на волю,
Древний, ревматический старик.
…
Наверно, Бог решил низринуть
Страну, что в кознях зарвалась.
И добивает Украину
Бесостремительная власть.
…
Цветущий май — порог начала лета.
Душа поёт речистым соловьём.
В кустах свистульки птичьи и кларнеты
Ведут рассказ о чём-то о своём.
Согрелся мир, воспрял от зимней спячки,
Зазеленела, в рост пошла трава.
И даже стариковские болячки
Напоминают о себе едва.
Лес зашумел, красой наполнясь, статью
И веет ароматами садов
Прелестницы, в коротких, лёгких платьях
Заполнили бульвары городов.
Поэт пленён весной и, даже, критик,
Студент, чиновник, вертопрах…
Любой лоббист, прожженейший политик
На время позабудет о делах.
Порывы чувств внезапны, без прелюдий,
Коварны, нелогичны, без ума…
И маятся, томятся наши люди,
Их разбудил прекрасный месяц май.
…
Политики ползут к какой-то цели
И в кулуарной шепчутся тиши.
Они душой давненько очерствели,
А может, в них и не было души.
…
Не страшен Юре геморрой,
Не мучает и жажда.
Он спит, как истинный герой,
А может даже — дважды.
…
Стремится мир инерционно.
Куда? Порой не знаю сам.
Бредут покорно миллионы
Навстречу новым чудесам.
Не обязательно желанным,
Путём, возможно, и плохим.
Кривым маршрутом и обманным
Гоняют стадо пастухи.
…
Одебилился стих, я не шучу.
Городят так невнятно и спесиво,
Что с русского на русский не под силу
Перевести любому толмачу.
Кто виноват и как случилось так,
Что захирело молодое племя?
Настало антитворческое время?
Или заказ от власти — на тупняк?
…
Чем занят обыватель из простейших?
Компьютер, телевизор и клозет,
Еда, пивко и чтение пустейших
Брехливо-завирательных газет.
…
Май озорной, суетливый, грешный
Море листвы и цветов корзинки.
И по щеке проползла неспешно
Воспоминательная слезинка.
Волос седой и такой унылый
Вид редкозубо-нескладных дёсен.
Годы промчались, но сколько ж было
Этих игривых, иль грустных вёсен.
Жизнь пролетает, она такая:
Чёрных и белых деньков полоски.
Кадрами сказочными мелькают
Памяти лучшие отголоски.
…
Свист пуль и взрывы, бабий вой
И злость атак солдат уставших.
А кто останется живой,
Пусть со слезой помянет павших.
Гремит лютейшая война:
Ракеты, гаубицы, мины.
Нам не чужая сторона –
— Поля заблудшей Украины.
Укрополитики содом,
Боеприпасов килотонны,
Одесский Профсоюзный дом
И образ Горловской мадонны.
Навалы натовской хулы,
Скулёж, вподвыв, колонны пятой…
Всё бесполезно, уж в «котлы»
Бандеро-нацики зажаты.
Ещё победа далека,
Её черты размыты, бледны,
Но кровью пишется строка
Военной повести победной.
…
Здесь жил Кучак, но вовсе не работал.
