легких слов детвора в школу жизни бежит.
Зрелость - это пора уходить, и, о, горе!,
зелень, брызнув вчера, хочет в вечности жить.
А прямое все лжет, путь у истин изломан,
по спирали полет даже время вершит.
И любой поворот - это символ и слово,
это розовый лед покоренных вершин.
Не парным молоком, кровью пишется повесть,
с жизнью встретясь лицом остаешься чуть жив.
Лучше быть дураком на свой страх и на совесть,
чем прослыть мудрецом за счет мнений чужих.
На тротуаре сердце лежало,
на тротуаре, солнцем согретом.
Оно чуть дышало, оно чуть дрожало,
мягкое, грустное сердце поэта.
Его уронила нечаянно утром
женщина с добрым рассеянным взглядом,
когда доставала из сумочки пудру
или помаду, или помаду.
А ночью подвыпивший старый бродяга
о сердце споткнулся, до смерти разбился.
Собачники утром забрали беднягу -
смотри, этот парень неделю не брился.
И сердце забрали, а старший собачник,
который не думал над тем, что неясно,
решил, что ему привалила удача:
такое хорошее, свежее мясо.
Жена из фасоли и сердца поэта
сварила еще неизвестное блюдо,
и сыт был собачник, и все его дети,
и все приходившие в гости к ним люди.
А после обеда неясные мысли
и светлые думы, и образов стаи
сменили в их душах тоску и угрюмость,
и все - как ни странно - поэтами стали.
История кончилась, в общем, удачно,
но, честно признаться, уж вы не печальтесь,
конец я придумал, все было иначе,
и сердце осталось лежать на асфальте.
И об него спотыкается кто-то,
кто-то спешит, пробегая с ним рядом,
но ищет его до сих пор по субботам
женщина с добрым рассеянным взглядом.
Идет медведь через леса,
Стараясь не шуметь.
Идет медведь, идет медведь,
Идет, идет медведь.
А сверху смотрит воробей,
Чирикает: "Заметь,
Идет медведь, идет медведь,
Идет, идет медведь"
И пчелы начали жужжать,
И крыльями греметь:
"Идет медведь, идет медведь,
Идет, идет медведь".
А тут уже со всех сторон
Пошли леса шуметь:
"Идет медведь, идет медведь,
Идет, идет медведь"
Прекрасно пел огромный хор,
В лесу умеют петь.
"Идет медведь, идет медведь,
Идет, идет медведь"
Остановился тут медведь
И тоже начал петь:
"Идет медведь, идет медведь,
Идет, идет медведь"
СКАЗАЛ ОДИН МАЛЬЧИШКА МНЕ
Сказал один мальчишка мне:
- "У мне есть своя теория,
Откуда люди на земле,
И как началась история.
Все началось с того, что где-то
На неизвестной нам планете,
Год за годом, дни и ночи
Жили люди, но плохо очень.
И тогда они решили
Улететь к другой планете,
Чтобы на другой планете
Было все у них прекрасно,
Чтоб начать им все с начала,
Чтоб узнать, что значит счастье.
И вот так и очутились
На Земле они на этой.
Но все опять не так, как надо.
Не на разум, а на силу,
Не на мудрость, а на хитрость
Часто люди полагались.
И опять не получилось.
До сих пор не получилось,
Чтобы все прекрасно было.
Сколько люди не старались.
И решив, что так вечно будет,
Выхода-то вроде нету,
Поговаривают люди,
Правда редко, все о том же -
Улететь к другой планете,
Все получится, быть может".
Только этого не нужно". -
Помолчав, потом добавил. -
- "Вы немного потерпите,
Подрастем, и все исправим".
Некто сказок тысяч десять
Знал почти что наизусть.
Про цветы, про дождь, про месяц
И одну про грусть,
Про безбрежность мысли светлой
И про вечность круговерть,
Сорок сказок знал про ветры
И одну про смерть,
Про войну пять тысяч сказок
Даже про войну грибов,
Про царей и графов разных,
Сказку про любовь,
Про зверей и птиц волшебных,
Двести сказок про луну,
Триста о плодах целебных
Про тебя одну,
Эту сказку повторил мне
Он почти пять тысяч раз,
Я запомнил только имя,
Да и то по цвету глаз.
Сберечь бы минуты молчанья,
Спасительные мгновенья,
Отчаянье добрых печалей,
Которые суть вдохновенья.
Победы встречать не речами,
Обиды считать не ночами.
Свое прошептать безусловно
Хотя бы одно только слово.
Припев: Все, что было, все, что будет,
Это встречи и разлуки.
Это песни, это люди,
Это их глаза и руки.
Жизнь несется как в полете,
Над тобой, земля святая.
В удивленьи и в работе
Скоро в путь, уже светает.
Познать и полет и паденье,
Распятие и воскресенье.
А следом опять понедельник,
И старых забот новоселье.
Везенье найти в невезеньи,
А верой питать недоверье.
И вновь находить от прозренья
В руках журавлиные перья.
Припев.
Мостов еще много осталось,
И память и вера не зыбки.
В устах устоялась усталость,
И лбы тяжелы и улыбки.
Пусть вечными станут вещами
Цветы, новогодние елки,
Забытые, как обещанья
Далекие книжные полки.
Слова - словно листья на желтом кусте.
Глаза - словно ноты на чистом листе.
Словами скрывается истины суть.
Глаза только отблеск надежды несут.
Надежды словам не вместить никогда,
Они - как упавшая с неба звезда.
Слова как осенние листья шуршат.
Надежды сгореть, словно звезды, спешат.
Припев: Жизнь струится как река.
К родникам не возвращаясь.
В море высокие облака
Превращая.
Мелодия сердца намного сложней.
Изысканной музыки будущих дней.
Звенит как орган и как скрипка поет,
Ударами крыльев уносит в полет.
"Смотри, - говорит, ах, какая беда
Друг друга мы так не поймем никогда.
Глаза не увидят, что скрыто внутри.
Смотри мне в глаза, только сердцем смотри".
СЛУЧАЛОСЬ ЛИ ТЕБЕ ВООБРАЖАТЬ
Случалось ли тебе воображать, Надежда,
Что ты среди цветов, под кронами лесов,
Казалось ты себе опустошенной прежде,
А нынче грудь теснит неясный дикий зов.
Забыты все дела, и мелочное лихо
И птичьи голоса наполнили леса
И ты бежишь, бежишь легко, как олениха
И по ветру летит тяжелая коса.
Случалось ли тебе воображать, Надежда,
Что все, как ты решишь, исполнилось тотчас.
И в дом к тебе вошли задумчивость и нежность,
И догорела боль, как старая свеча.
Обида и обман, как вспугнутые воры
Ушли через окно, другой ограбить дом.
Почти не нужно слов для главных разговоров
Покой и тишина, как в речке подо льдом.
Случалось ли тебе воображать, Надежда,
Что невезенья цепь сковала жизнь твою.
Достоинство твое затоптано небрежно,
И бывшие друзья тебя не узнают.
И мозг сдавила вдруг безумная пружина,
И сердце рвется прочь, и грудь ему мала,
И кажется тебе почти непостижимой
Та жизнь, что ты вчера устало прокляла.
Постели нежные от ласки аромата,
Как жадные гроба, раскроются для нас.
И странные цветы, дышавшие когда-то,
Под блеском лучших дней вздохнут последний раз.
Остаток жизни их, почуяв смертный час,
Два факела зажжет огромное светило.
Сердца созвучные, заплакав сблизят нас,
Два братских зеркала, где прошлое почило.
В вечерним таинстве, воздушно голубом,
Мы обменяемся единственным лучом,
Прощально-пристальным и долгим, как рыданье.
И ангел, дверь поздней полуоткрыв, придет
И верный оживит, и радостный зажжет
Два тусклых зеркала, два мертвые сиянья.
И ангел дверь поздней полуоткрыв придет
И верный оживит, и радостный зажжет.
Смотрю на тебя и не верю,
