[1924]
Рассказ о том, путем каким с бедою справился Аким*
Известно каждому,
что с болота
никто не будет
ждать умолота.
Ведомо всякому,
что пески летучие
тоже не в радость,
хозяйство мучая.
А самый главный
землеробу враг —
расползающийся овраг.
1
В России
болот —
миллионы десятин.
Песков и оврагов
немало тоже.
С землею неудобною
бьемся до седин —
никак в одиночку
покорить не можем.
Большую ненависть
к землям таким
питал один крестьянин —
Аким.
В Архангельской губернии
из года в год
засасывала труд его
сеть болот.
От болота кругом —
в глазах зелено́.
От утра
до самого ужина
солнца нет:
над болотом
туман пеленой.
И жена
и ребята недужны.
Бился-бился Аким
над болотом семь лет.
Честно горб
карежил
без лени.
Да ничто не в помощь
проклятой земле, —
и задумал переселенье.
Тяжело расставаться
с родною избой,
в путь
в полжизни
пускаться,
странствуя.
Вот —
навьючил Аким
на воз скарбишко свой.
Перебрался с семьей
в Астраханскую.
2
Тут бы всем хорошо:
нет болот и следа,
солнце редко
кроется тучею.
Да насела на плечи
другая беда:
одолели пески летучие.
Те пески
на пашню бесплодье несут.
Только ветер, и —
ух! — посыпется!..
И в груди и в глазах
от песков тех зуд.
И никак из песков
не выбиться.
Бился-бился Аким,
рассуждал: — Авось! —
Те и эти средства испробовал:
и навоз,
и плетень,
и песчаный овес —
не легчает житье хлеборобово.
Обветшает плетень,
распылится навоз,
по овсу —
только скот потопчется —
вновь песчаная корка
разъедется врозь,
вновь песками
заносит всё общество.
И сомненье забрало
Акима опять:
— Зря здесь пашешь
и зря боро́нишь.
Не осилить песка;
значит, вновь отступать
в черноземную,
под Воронеж.
3
Как решил —
так и сделал.
Кобылу в хомут.
Расставаться с песком
не жалко.
И попалась на новом месте ему
хлебороднейшая балка.
Он расчистил ее,
повыкорчевал,
запахал,
засеял…
А в осень
лишь таскать поспевал
за чувалом чувал.
Урожай замечателен
очень.
Посвободней
вздохнул
в первый раз Аким,
обнадеженный
урожаем
таким.
Даже спит —
улыбается.
Снится
ему —
балочная пшеница
И не раз и не два
выручала земля.
Восемь лет Аким на ней о́тжил.
И ни разу его
не скудели поля.
Урожай
на балке
все тот же.
Стал справляться Аким:
сруб амбарный нов,
плуг завелся многолемешный…
Отдал в школу
он обоих сынов,
чтоб
не гнулись во тьме кромешной.
4
Только раз
по весне
он, борону выдвинув,
в поле выплыл
на мерине пегом, —
глядь —
ан прошлогоднюю рытвину
всю разъело
весенним снегом.
Хлоп о полы Аким…
Он туда и сюда.
Да один не закажешь яме:
вниз, кипя и бурля,
несется вода,
засоряя поле камнями.
Взвыл Аким:
— Что же я за несчастный такой!
Знать, нигде не найти
мне приют и покой.
Как я справлюсь один
со страшной
этой новой бедой
овражной? —
Воротился Аким,
от печали нем:
«Ну, теперь нам, —
думает, —
крышка.
Глядь —
сынишка сидит на завалине,
углубился
в какую-то книжку.
Рассерчал отец
на парнишку — страх.
Обуяла от горя злоба:
«Видишь, грамота!
На кой она прах?
Забери ее враз хвороба.
Что там вычитал?
Говори, щенок!
Зря на книги
тратят бумагу…»
Отвечал,
взглянув на него, сынок:
«Я читаю про вред
оврагов».
«Как! —
вскричал Аким. —
Ты про что сказал?
Ох, могу до тебя добраться я!»
Парень вновь ему
посмотрел в глаза.
«Я читаю про ме-ли-ора-цию».
«Ты мне слов таких
не учись брехать,
доведешь отца
ими до греха».
Сын в ответ:
«Здесь рассказы подробные,
как землей овладеть
неудобною».
5
У Акима
от радости
в горле першит.
С сыном за̀ полночь
он сидит, запершись.
Мысли ясны Акима
и строги.
Ловит с губ он у сына
строки:
«Много есть
по стране неудобных земель.
Много ими
обижено бедных семей.
Чтоб не быть им
бессчастным и сирым —
покоряй эти земли
миром.
Если пашня твоя
и соседа близка
от наносов
летучего, злого песка, —
поскорей сговорись
с соседом
положить конец твоим бедам.
От соседа
к соседу
бежи, шепоток:
если пашню
тревожит овражный
поток, —
сговоритесь сосед с соседом
положить конец
вашим бедам.
Если досыта корму
не ест твой скот,
а вокруг
не в проезд
десятины болот, —
сговоритесь соседи
друг с другом,
как болота те
сделать лугом.
Пора деревне
выйти из тисков,
время
давно спознаться ей
с осушением болот,
с засаждением песков,
одним словом, с мелиорацией.
Трудно́ это слово,
а работа трудней,
справиться с нею
не в пару дней.
Один про то
не держи и в уме.
Здесь нужен
сговор многих семей.
Зато, труды сторицей воротив,
земля с тобой расплатится честно!
Мелиорационный кооператив
нужно образовывать повсеместно».
6
Слушает Аким —
не пропустит строки,
боится шевельнуть усом,
набились в избу молодежь
и старики,
слушают тоже со вкусом.
На каждом лице
капли испарин,
на каждом лбу
морщины дум.
Дальше книжку читает парень.
Шевелит строкой
крестьянский ум.
Чем дальше —
яснее дело в той книжке,
понятна мысль в ней
и хороша:
«Гасите мелиорацией
засухи вспышки,
учитесь кооперацией
поля орошать.
Где нету поблизости
пруда или реки,
воду бери,
подымай на рычаги.
Поле от засухи обереги,
кооперативно ставь чигирь.
Где летучие пески —
не будь им слугой.
Мелиорация
даст жизнь им новую.
Кооператив их
укрепит шелюго́й*
или посадкой сосновою.
Чтоб оврага щели
не росли,
чтоб не обваливался край его,
мелиорация
научит водослив
с жолобом
в овраге устраивать.
Овраг на полях —
хлебороб, кинь их!
Полевая вода
уничтожит твой труд.
Мелиорация ж
использует фашинник
и разные виды других запруд.
Чтоб не карежилось поле криво,
ломая кручей
обод колеса̀,
мелиорация свяжет их
ивой
или вобьет
поперек палисад.
Но все эти меры
одному —
не под силу.
Как бы ни был
силён и ретив:
один ли, вдвоем ли —
сорвешь на них жилу.
Их сможет осилить
лишь кооператив».
7
Кончил читать
парнишка Акимов.
Шумно вздохнув,
поднялся Аким.
Глазом веселым
соседей окинув,
молвил:
«Справимся ль
с делом таким?»
— Справимся! —
грянули
в радостном раже
все, как один, за соседом
сосед.
— Ведь у меня-то
вон тоже… овражек. —
— Больше б нам только
таких вот бесед. —
— Сказано в книжке:
пока мы за делом,
наша судьба —
у нас же в горстке.
Не подлежит, мол,
земля переделам
и изымается из общей разверстки. —
Не раз еще
соседи попотели,
но
через несколько недель
организовали, как и хотели,
мелиоративную артель.
В артели этой —
работа общая:
все —
на защиту полевого ковра.
Никто не виляет,
не ноет,
не ропщет.
Взяли в работу
каждый овраг.
И поле,
что язвами
провалов щерилось,
вновь зеленями
бодро оперилось.
Всякий,
свой нрав
в беде укротив,
лез в работе из кожи.
В мелиорационный кооператив
каждого труд
был вложен.
8
Что же Аким?
Чтобы не было врак,
как в сказке частенько водится, —
Аким,
закрепивший свой овраг,
привык о чужих заботиться.
Раз вечером летним,
присев у тынка,
позвал одного и другого сынка,
и, руки поклав
на плечи,
сказал он такую речь им:
«Хоть жалко мне
с глаз усылать вас прочь,
да жальче —
долю крестьянскую.
Идите, сыны мои,
миру помочь
в Архангельскую
и в Астраханскую.
Пока мои силы
к концу не близки,
иди, расскажи им,
как сдюжить пески.
А ты — от бесплодного пота
родное осушишь болото.
Идите,
борите давнишний наш мрак:
песок,
и болото,
и сушь,
и овраг,
что живы —
незнаньем,
не ленью.
Скажите,
что тьма — преступленье.
Пусть будет у вас
непрестанная цель
до самого вашего гроба.
Где нету артели,
сбивайте в артель
нищающего хлебороба.
Кто скажет вам слово
насупротив,
его не пройдите вы мимо.
А пуще толкуйте
про кооператив,
про вашего батю Акима.
О мелиорации
всюду долбя,
идите по селам корявым,
то, землю и труд свой крестьянский любя,
вперед заповедаю я вам.
Идите сейчас же. —
Я справлюсь один,
пока в волосах еще мало седин.
Дорога
ясна перед вами.
Я с миром
делюся сынами».
Пошли сыновья
по стране трудовой.
Аким с одобреньем
встряхнул головой.
Идут они дале и дале.
У вас-то еще
не бывали?
[1924]
