Если рассказы Тагора многогранно отобразили именно обыденную жизнь и быт бенгальцев, то наиболее известные романы писателя вводят нас прежде всего в идейную жизнь его родины, в те общественные, моральные и политические проблемы, которые ставила поднимавшаяся борьба за свободу.
К числу таких произведений Тагора относится и его крупнейший роман «Гора». Он был написан в 1907–1910 годах, сразу после, а отчасти, видимо, и во время событий, которыми ознаменовался подъем организованного национального движения в 1905–1907 годах. Это была кампания бойкота английских товаров, первые демонстрации и забастовки в наиболее крупных городах, первые выступления нелегальных организаций — «тайных обществ», которые призывали к восстанию против английской власти, но пытались действовать методами индивидуального террора. Идейные расхождения в национальном движении, возникшие в последней четверти XIX века, переросли теперь в борьбу между двумя его направлениями — либеральным и радикально-националистическим, что привело к расколу ведущей национальной организации — Индийского национального конгресса. Как уже говорилось, в это время Тагор отошел от прямого участия в политической жизни. И, вероятно, ее бурные противоречивые события, столкновения идейных и жизненных позиций их участников были слишком близки по времени, а главное, слишком новы для страны и для самого писателя, чтобы стать предметом его художественного исследования. Он обратится к ним позднее в романе «Дом и мир», вышедшем в 1916 году. Но они столь остро и глубоко волнуют Тагора, что он не может не откликнуться сразу же. Он делает это весьма своеобразно — обращается к идейной жизни той уже до конца пережитой эпохи, которая предшествовала событиям 1905–1907 годов. Отвлекаясь от самих этих событий, он стремится обосновать свое отношение к боровшимся направлениям в национальном движении, дать свой ответ на некоторые принципиальные вопросы, волновавшие его участников.
Так появился роман «Гора», действие которого развертывается на рубеже 70—80-х годов XIX века. В это время перед бенгальским обществом уже вставали некоторые исходные проблемы рождающегося национального движения. Но они пока что обсуждались главным образом в абстрактно-теоретическом плане, когда дело еще далеко не дошло до сколько-нибудь крупных политических действий, и поэтому не становились объектом широкой политической борьбы. Это, несомненно, облегчало задачу писателя, поскольку в своем романе он рассматривал те «проклятые вопросы», которые продолжали волновать индийскую интеллигенцию в начале XX века, а во многом и позднее, в их простейшей, исходной форме, в своего рода «химически чистой» среде, без вмешательства «грубой» действительности самой политической борьбы. При таком подходе роман охватывал более узкую проблематику, а ответы писателя неизбежно оказывались в той или иной мере умозрительными, ибо события 1905–1907 годов уже внесли много своего, нового. Но столь велики были сила таланта Тагора, его проникновение в глубинные процессы жизни родины, что он сумел провидеть некоторые важные сдвиги в развитии освободительного движения, которые наступили в основном уже после событий 1905–1907 годов и отражали дальнейший подъем этого движения.
События обыденной жизни героев романа «Гора» в большой мере связаны с семейно-бытовыми отношениями, с вопросами любви и брака между людьми из разных религиозных общин, кстати, исходно близких между собою, — о браке между теми, кто исповедовал разные религии, распространенные в Индии, — индуизм, ислам, христианство, — фактически не могло быть и речи. Однако если в большинстве других прозаических произведений Тагора, а также индийских писателей, его предшественников и современников, семейно-бытовые отношения составляли главную тему, то в романе «Гора» они дают только своего рода событийную канву, да и то лишь отчасти. Главных героев этого романа волнует уже не только их личная судьба, но и судьбы родины, общественные проблемы, а конфликтное развитие их идейных и жизненных позиций во многом составляет самую фабулу романа. И роман «Гора» не столько социально-психологический, как принято называть ведущие произведения индийской художественной прозы XIX — начала XX века, сколько именно проблемный. Как таковой он явился новым словом в индийской литературе.
В центре романа — дискуссия между «брахмаистами» и «неоиндуистами», — такую форму приняла в Бенгалии 70—80-х годов зарождавшаяся борьба двух основных направлений в тогдашнем национальном движении. Борьба эта вскоре проявилась и в других, относительно более развитых тогда областях Индии, особенно в Махараштре. По существу, общество «Брахмо Самадж» представляло в Бенгалии либеральное направление, складывавшееся еще в первой половине XIX века. Либеральные деятели и, в частности, брахмаисты выступали с критикой средневековых установлений и обычаев и добивались реформации индуизма. Последнее было закономерно, поскольку в Индии сохранялось то близкое к средневековью положение, когда религия еще обнимала все формы идеологии, а передовое общественное движение еще во многом представало как религиозно-реформаторское. Оно было направлено против ортодоксальной религии, ибо последняя освящала феодальные общественные порядки, кастовое деление и средневековые семейные обычаи. Вот почему в романе религиозные дискуссии занимают столь большое место, что было характерно для идейной жизни Бенгалии и Индии вплоть до начала XX века.
Лучшие представители либерального направления критиковали также и колониальные порядки в Индии. Однако они были далеки от требования национальной свободы. Идеализируя уже утвердившийся буржуазный строй на Западе, они надеялись, что английская власть будет способствовать преобразованию индийского общества на буржуазный лад. В конечном счете это объяснялось слабостью буржуазных элементов в Индии, их зависимостью от английской власти и оторванностью первых национальных организаций от народных масс, пробуждение которых еще не наступило. В этих условиях общество «Брахмо Самадж»), носившее сугубо верхушечный характер, постепенно выродилось в своеобразную секту или общину, отгороженную своей реформированной религией от индуистов, так же как последние были отгорожены от него ортодоксальной религией. Многие брахмаисты слепо подражали всему западному, угодничали и перед английскими властями, как угодничали перед ними и многие другие представители верхов тогдашнего индийского общества независимо от вероисповедания, ибо это было выгодно. В романе «Гора» Тагор показывает именно сектантско-мещанское вырождение «Брахмо Самаджа», подчеркивая также, что и само это Общество стало вписываться в систему средневекового разделения индийцев на религиозные общины и касты. Он оставляет в стороне ту передовую роль, которую сыграло это Общество в лице своих лучших представителей, чья деятельность, при всей ее социально-исторической ограниченности, подготавливала условия для национального пробуждения.
Но Тагор столь же критичен и в отношении «неоиндуистов». Они представляли новое, весьма сложное идейное течение, которое возникло в последней четверти XIX века и по-своему отражало нарастание национального движения. Лучшие представители этого течения, зачастую являвшиеся в Бенгалии выходцами именно из брахмаистской, либеральной среды, но теперь идейно порывавшие с нею, стремились к активному сопротивлению английской власти, начинали ставить вопрос о необходимости пробуждения народных масс и их вовлечения в национальное движение. В то же время неоиндуисты националистически идеализировали патриархальный уклад жизни, усматривая в нем самобытность Индии. При этом среди проповедников «индуистского возрождения» было и немало таких, которые думали вовсе не о борьбе за национальную свободу, а о защите феодальных сословно-кастовых привилегий. В романе «Гора» Тагор показывал, что как попытки «неоиндуистов» идеализировать средневековые установления, так и верхушечная деятельность «Брахмо Самаджа» не соответствовали действительным нуждам народных масс. Он стремился привести читателя к выводу, что неоиндуистская идеализация средневековых религиозно-общинных и кастовых делений индийского общества, с одной стороны, и сектантская ограниченность брахмаистов, с другой, а также и самая борьба этих течений между собой, превращавшаяся нередко в мелкие дрязги, препятствовали осуществлению национального единства. Роман «Гора» является горячей проповедью этого единства индийцев на основе социального раскрепощения народа — проповедью, вдохновленной национально-освободительными и демократическими устремлениями.
Главный герой, именем которого назван роман, юноша Гоурмохон, или, сокращенно, Гора, готов целиком посвятить себя делу свободы родины. Тагор возвеличивает самоотверженность Горы, показывая в нем формирующегося борца. Однако патриотизм Горы поначалу предстает именно в неоиндуистском облачении. Тагор стремится раскрыть причины этого. Здесь и «патриотизм из книг», не ведающий действительной жизни народных масс, задавленных средневековым социальным гнетом, и в то же время протест против национального угнетения и унижения, который, как показывает Тагор, в конечном счете приводит истинного патриота к народу. Здесь и надежды на историческую самобытность Индии: она — «страна особенная, у нее сила и правда», «перемены в Индии должны совершаться своим, индийским путем», здесь обращение к иррациональной «духовности», которая горделиво ставится над реальными потребностями жизни и ее противоречиями, — «на этом берегу нам жить, а не пахать», Индии «нужен брахман — познавший Высший Дух». Между тем на деле само обращение к «духовности», как и возвеличивание индийской самобытности, отражало иногда еще полуосознанное, а порою и вполне сознательное стремление уйти от реальных противоречий общественной жизни, которые все острее давали себя знать в ходе начинавшегося буржуазного развития страны. Это и надежды снять социальные противоречия одной лишь моралистической проповедью, «миром и ладом», никого не обижая, чтобы тем самым обеспечить национальное объединение всех индийцев перед лицом чужеземного поработителя — «соединить песней свободы все слои нашего общества», как говорит Гора.
