Григор Нарекаци - Книга Скорбных Песнопений

И гибели своей не поняла.

Не понял я, что страшен мир двуликий,

Что губит он, соблазнами маня.

Как псалмопевец говорил великий:

"Постигли беззакония меня".

Один мудрец назвал в года былые

Смерть без причины явной злом большим,

Хоть он язычник - я согласен с ним:

Мгновенной смертью правят силы злые.

Как скот бессмысленный и бессловесный,

Мы исчезаем вдруг во мраке бездны,

Не осознав сей жизни пустоту.

Мы умираем - и не ужасаемся,

Мы исчезаем - и не удивляемся,

Мы даже в час последний - не смиряемся,

Отлучены бываем - не терзаемся,

Порокам предаемся - и не каемся,

Соблазнов низких не остерегаемся,

Всему предпочитаем суету.

Смиренный Иов смерть называл покоем.

Я с ним согласен днесь и наперед,

Когда б не зло, содеянное мною,

Что в тайне для меня же сеть плетет.

На свете настоящее - ничтожно,

Грядущее - темно, былое - ложно.

Я хуже всех, моя греховна суть.

В грязи желаний я погряз по горло.

Земные страсти мне сжигают грудь.

Нетвердый разумом, иду нетвердо.

Над глиняной обителью моей

Дожди не утихают проливные,

А слабый дух мой - глины не прочней,

Соблазны мира - не добрей стихии.

Что я скажу пред тем, как умереть?

Мои деянья скудны, страсти - странны.

Из ничего мой скарб, из ветра снедь,

Усилья тщетны, радости обманны.

Когда настигнет смерть, то силы зла

Пред справедливостью должны склониться,

И заповедь, что мне дана была

Для жизни,- лишь для смерти пригодится.

Как сказано о том в Святом Писанье,

Пришел посланник зла, мой давний враг,

Он отнял все, и сердца достоянье

Разграблено, и разум мой иссяк.

Я к Господу, безумный, не взывал;

Чем шел быстрей, тем глубже увязал;

Стремясь к величию, терял я веру;

К безмерному стремясь - утратил меру.

Терял я большее, чем находил,

Был осторожен - лишь себе вредил.

Идти старался прямо - спотыкался,

Стремясь за лишним - нужного лишался.

Избавился от меньшего из зол,

Но гибельные страсти приобрел.

То, что искал, считал всего дороже -

Не стало оправданием моим.

В Тебе одном мое спасенье, Боже,

Я пред Тобой склоняюсь, Всеблагим.

Тебя молю я, раб Твой неусердный,

Моей молитвы в гневе не отринь.

Будь милостив, Отец наш милосердный,

Прибежище души моей.

Аминь!

Как ядовитый плод на древе ада,

Или враждебной ставшая родня,

Иль сыновья, предавшие меня,

Грехи меня терзают без пощады,

Все неотступнее день ото дня.

Я сердцем хмур, устами злоречив.

Мой слух неверен, взор мой похотлив.

Моя рука готова смерть нести,

Моя нога сбивается с пути.

Мой смраден вздох, походка нетверда,

Я не оставлю по себе следа.

И воля к благу у меня шатка,

Зло крепко, добродетель некрепка.

Божественный Завет я позабыл,

Указанный запрет я преступил.

Я - дичь, не избежавшая стрелы,

Бежавший раб, упавший со скалы,

Я - узник, чей конец наступит вскоре,

Морской разбойник, что утонет в море.

Я - робкий ратник,

Я - свидетель лживый,

Нестойкий латник, пахарь нерадивый,

Священник, презирающий амвон;

Законник, попирающий закон,

Звонарь церковный, невпопад звонящий,

Я - проповедник, смутно говорящий,

Я - взгляд, который неприятен людям,

Ужасен ликом я и сердцем скуден,

Я - прерванная трапеза хмельная,

Я - праздник жалкий, красота смешная,

Я - сад, который высох и заглох,

Я - жнец, который жнет чертополох,

Сажающий крапиву садовод,

Мышам доставшийся пчелиный мед.

Я - без защиты брошенный старик,

В грехе упорствующий еретик,

Болтун пустой, гордец скотоподобный,

Хвастун и лжец, скупец, мздоимец злобный.

Я - леность, я - надменность, я - коварность,

Бесстыдство, черная неблагодарность,

Великолепье, жалкое обличьем,

Ничтожество, надутое величьем,

Величье, что пред низостью склонилось,

Могущество, чья сила истощилась.

Я - управитель-плут, советчик ложный,

Торгаш бессовестный, друг ненадежный,

Сосед злословящий, богатый скряга,

Чьей смерти ждут наследники как блага.

Бесчестный казначей, служитель-бражник,

Глашатай лживый, нерадивый стражник,

Я - нищий, жалкий, но высокомерный,

Правитель алчный, царь жестокосердный,

Я - вестник, с доброй вестью опоздавший,

Посредник, поводом раздора ставший,

Я - царь-изгнанник, царь, лишенный трона,

И царь-тиран, не знающий закона.

Я - воин, побежденный и несчастный.

Я - самовластный князь, судья пристрастный.

Я - полководец, робкий и бесславный,

Слуга лукавый, раб самоуправный.

Я - песня - сочинителя позор,

Для обвинителя я - приговор.

Когда-то раньше не творил я зла,

Мне отовсюду вслед неслась хвала.

Но все прошло, мой мир перевернулся,

И ныне я - носитель многих зол.

К одним пришел я, ибо обманулся,

Другие я по слабости обрел.

Изо всего, что ныне перечислил,

Всего, чем ныне утрудил Тебя,

Что тягостней Тебе и ненавистней,

Каким грехом я погубил себя?

Что совершить и как Тебя восславить

Рабу, который скорбию томим?

Как от грехов своих себя избавить,

Представ перед всесвятым величием Твоим?

Сколь велико, скажи, Твое терпенье

И долго ль будешь Ты меня прощать,

И долго ль будешь, Господи, молчать,

Мои земные видя прегрешенья?

Тебе совсем мою презреть бы речь,

Тебе б не слушать слов моих ничтожных,

Не для меня ль карающий Твой меч?

Я заслужил, чтобы меня обречь

На казнь, что ждет преступников безбожных.

Но Ты меня, бредущего во мгле,

И прочих, мне подобных, на земле

Врачуешь добрым светом милосердья,

Чтоб душам нашим обрести бессмертье.

Там, где мерцает неземная синь,

Нас, грешных, не по нашему усердью

Ты одаряешь, Господи.

Аминь!

Пребудь счастлив и славен, сонм святых,

Хотя порой иные отступались,

Хотя порой иные колебались,

Но вновь гореньем чистым озарялись

И находили путь, и утверждались

В неложности молитв и дел своих.

Они являли слабости подчас,

Но отрекались от сует мгновенных

И возвышались в помыслах священных

Над бренной сутью каждого из нас.

Была всегда их чтима чистота,

И не было к мольбе их небо глухо,

Их чтят, как Тело Господа Христа,

В них - обиталище Святого Духа.

В них нету ни следа, ни тени тьмы.

Их праведность светла в сиянье Божьем.

Они Богоподобны, если мы

Кого-то Богу уподобить можем.

Была их жизнь чиста и безупречна,

Неколебима воля, вера вечна.

Их истина едина и одна.

Всему, что в мире тленно или мнимо,

Противоборство их необоримо.

Их благочестие несокрушимо,

И мудрость их для нас непостижима,

Сияньем Божиим озарена.

Молить их, как Создателя молю я,

Деяния их чтить по мере сил

И уповать на помощь их святую -

На это нас Всевышний вразумил.

А я, ничтожный в мыслях и делах,

Хулы достоин, грешник безнадежный,

Я бодрствую, но сон в моих глазах.

Дремлю, хотя мои открыты вежды.

Молясь, я в мыслях осуждаю близких.

Молясь, я мыслю о деяньях низких.

Иду вперед - и вдруг подамся вспять,

Едва очистившись, грешу опять.

Страстей своих греховных и гордыни

И умиротворяясь не уйму.

Я мед мешаю с горечью полыни,

В сиянье дня предвосхищаю тьму.

Я прячу тернии среди цветов,

Едва покаясь, снова согрешаю,

Мое цветенье не дает плодов,

Я не творю того, что возглашаю.

Даю зарок- и тут же попираю:

Я простираю длань - и опускаю,

Ни с кем своим достатком не делюсь,

Что посулил, того не дать стараюсь,

И снова гнойниками покрываюсь,

Едва от прежней язвы исцелюсь.

Веду корабль я, но с пути сбиваюсь,

Я отправляюсь в путь - и возвращаюсь,