Флегматично дремлю в неподвижной тиши.
Раньше пульс учащался от каждой прелестницы,
Сердце пойманной птицею билось в груди.
Ныне я аккуратно спускаюсь по лестнице
И доволен супругой в больших бигуди.
Раньше не было в шалостях плотских излишества.
Вожделенье дарило любовный экстаз.
Пронеслись разудалые годы мальчишества.
Бывший мачо, я смог за квартал всего раз!
Я излучаю доброты флюиды.
Рождаются лиричные стихи.
Сношу спокойно мелкие обиды.
Смешны мои пустяшные грехи.
Разбросаны бумаги и тетради,
Плодятся с каждым годом словари.
Убрав с лица назойливые пряди,
Работаю порою до зари.
Но если надо проявить отвагу,
Я отложу облезлый карандаш.
Налейте рома, наточите шпагу,
Отдать швартовы и на абордаж!
Я готов променять опыт бренного тела
На невинность хрустальную юной души.
Натерпевшись, расстанусь с познаньями смело,
Пусть останутся от нажитого гроши.
Я хочу ощутить снова преданность дружбы,
Теплоту неподдельную искренних глаз.
Подковёрные игры, интриги на службе
Надоели, как нудный бездарный рассказ.
Я желаю забыть боль циничных предательств,
Убивающих веру в величье добра,
Обесточить влиянье дурных обстоятельств,
Осознать, что надежда сильней, чем хандра.
Искус давит безмерно. Наивны мечтанья
Обрести романтичность в солидных годах.
Разъедать будут ржавчиной воспоминанья,
Приближая красивой истории крах.
Каждое лето я осень молю:
«Не приходи, сыт по горло дождями,
Пусть непогода сведётся к нулю,
Не расцветает столица зонтами,
Серость не выгонит аквамарин,
Лужи не станут блестеть зеркалами,
Благоухать будет нежно жасмин,
Солнце одаривать землю лучами».
Позже тону в листопадном пиру
И восхищаюсь роскошной палитрой.
Напрочь забыв ностальгию, хандру,
Вновь очарован проказницей хитрой.
Пылко, с задором ваяет она,
К творчеству явно имеет задатки.
Ветрена рыжая краля, сочна.
Я бы с такой закрутил без оглядки!
Мимолётные встречи бывают занятны —
В восклицаниях искренних лёгкий пролог,
О погоде короткий живой диалог,
Обсужденья недолгие благоприятны.
Быстротечные связи порою волшебны,
Словно редкий тропический сладостный плод.
Послевкусие мило без ссор и невзгод.
Новизна с беспроблемностью, право, целебны!
Они знакомы много лет,
У каждого семья и дети.
Он – бизнесмен, авторитет;
Она работает в газете.
Он много ездит по стране,
Проводит дни в переговорах.
Инспекционные турне
Проходят в пыльных коридорах.
Ей нравится домашний быт,
На ней закупки и хозяйство.
Её простой привычный вид
Лишён апломба и зазнайства.
Они не пишут СМС,
Не ходят вместе на гулянки.
Он не разводит политес,
Не рвётся к ней с бездарной пьянки.
Из офиса порой звонит
И назначает место встречи.
Она к нему стрелой летит,
И озаряют ложе свечи.
Объятья, кружится постель,
Благоухают поцелуи,
Цветёт изысканный апрель,
Оргазмов серебрятся струи.
Потом короткое «пока»,
Недели тягостной разлуки,
Дни постные без огонька
В сопровожденье дряблой скуки.
Сложились странно жизни их —
Для секса встреча, расставанье.
Один короткий яркий штрих,
В тоскливых буднях прозябанье.
Я стал забывать дни рожденья
Далёких и близких родных,
Плутаю, не видя решенья,
Запутался в датах скупых.
Стираются в памяти лица
Сотрудников, бывших коллег,
С кем было желанье напиться,
Случайно делился ночлег.
Подруги интимных мгновений
Уходят туманной чредой.
Страдаю в капкане сомнений —
Прошедшее было ль со мной?
Полночные встречи, свиданья,
Безумных эмоций порыв,
Прямые признанья, лобзанья,
Слезливый постыдный разрыв.
Мне грезятся смутные лица,
Но нет ощущенья тепла.
Романов цветных вереница
Тянулась, петляла, прошла.
Развратные близости помню,
Но словно немое кино:
Сплетались в клубок мы нескромно,
Хлестали сухое вино.
Исчезла лилейность объятий,
Бесследно пропал запах тел,
Поблекла плеяда симпатий.
Я в сексе давно не потел.
Теряются лики любимых,
Метресс, безотказных сестёр.
Растёт ореол пассий мнимых.
Погас вожделенья костёр.
В жизни стремительной мы пассажиры:
Из неизвестности в небытие.
В мягких вагонах скучают банкиры,
В жёстких – мечтают о чистом белье.
Едут на крышах бомжи без билетов,
В тамбурах курит патлатый народ.
В общих – без сервиса, у туалетов —
Следует грязный подвыпивший сброд.
Праздник искрит целый день в ресторане —
Пляшет богема, не зная преград.
Тратят банкноты цинично южане.
Громко в плацкарте студенты визжат.
Поезд несётся, мелькают перроны,
Люди выходят и входят толпой,
Не постигая движенья законы…
Их машинист знает – в чёрном, с косой.
На счётах вечности недели
Мелькают быстро, без конца.
В движении день-ночь – качели
В натруженных руках Творца.
