Лишь всё свершилось утром рано,
зашевелилась вдруг охрана.
Новорождённая кричит.
Гонец царю сообщить бежит,
что Деваки уж родила!
Царь мыслит, ужасом объятый:
«Вот, смерть жестокая пришла!»
И — вниз, в темницу, в казематы.
«Убью младенца!» — восклицает,
завидев Деваки во тьме.
Но мать злодея умоляет:
«О брат, ведь ты в своём уме!
Тебя прошу я о пощаде!
Помилуй, будущего ради!
От девочки умрёшь едва ли,
ведь небожители сказали:
один лишь сын тебе опасен!»
Напрасно. Камса был ужасен.
Он криком ярости взорвался:
«Никто из них не будет жить!»
Младенцу череп размозжить
уже о камни он собрался.
Но миг! Ребёнок ускользает
и в поднебесье вдруг взмывает
богиней грозной. Восемь рук
вздымают щит, копьё и лук,
диск, стрелы, булаву и меч,
и раковину. С мощных плеч
к ногам одежды ниспадают,
стан самоцветами покрыт,
её гирлянды украшают,
на голове венец блестит.
К стопам её несут дары,
и славят Дургу все миры.
На землю глядя с высоты,
богиня к Камсе обратилась:
«Меня убить стремился ты?
Но смерть твоя уже родилась
здесь, на Земле, передо мной.
Глупец, не будь жесток с сестрой!»
Тут Камса очень испугался,
за голову руками взялся,
о многом сразу пожалел:
«Я жил как демон! Как я смел
тебя, сестра, и зять любезный
своею злостью бесполезной
жестокосердно истязать!
Расплаты мне не миновать!
Мне смерть племянников зачтётся.
Возможно даже, что в аду
мне много лет страдать придётся,
когда туда я попаду.
Меня, однако, удивляет,
что предсказанье не сбылось.
С каких же пор так повелось,
что и на небе ложь бывает?
Когда б я знал, что голос лгал,
я б никого не убивал.
Не мне давать советы вам,
но по погибшим сыновьям
зря сокрушаться вряд ли стоит.
Лишь понапрасну сердце ноет,
скорбя от горести утрат.
Былое не вернёшь назад.
Ведь все мы, рано или поздно,
друзей теряем и родных.
Судьба своей рукою грозной
лишает нас всех благ земных.
Пора забыть о всех скорбях.
Душа бессмертна. Тело — прах.
Придя к такому заключенью,
мы цепи смерти и рожденья
легко сумеем разорвать.
Все воле времени подвластны.
Судьба велит нам поступать
порой жестоко и ужасно.
Но дух не может убивать,
и тайна эта в сердце скрыта.
Её не просто осознать.
Лишь тело может быть убито.
По сути, убивал не я.
Всё сделала судьба моя.
Меня за это не вините.
Я был жесток, я мучил вас.
Но вы добры и в трудный час.
Из милосердия простите!»
К ногам сестры и зятя пал,
из глаз его полились слёзы,
он цепи тут же расковал.
Сердца святых мягки, как розы.
Всё Деваки ему простила,
а Васудева так сказал:
«Забудем, шурин, всё, что было.
Любой ошибки совершал.
Ты верно говоришь о теле,
оно мертво. Жива душа.
Мы все давно забыть сумели,
как эта правда хороша.
Мы все о жизни судим смело.
Но, ошибаясь вновь и вновь,
друзей, врагов, семью, любовь
мы ищем, глядя лишь на тело.
О теле мы поём, ликуем,
смеёмся, плачем и кричим,
завидуем, скорбим, тоскуем,
таим обиды и молчим.
Но тело лучше ли тюрьмы,
когда себя забыли мы?
Что может дать нам эта плоть,
когда от нас далёк Господь?»
Царь слушал праведные речи,
и боль вины стихала в нём.
Но день сменился новым днём,
ушло раскаянье далече.
Советники в дворце царя
с ним все событья обсудили
и Камсе план свой предложили,
такие речи говоря:
«О господин, устроим так,
чтоб не узнал победы враг!
Убьём, не медля, всех детей,
родившихся за десять дней
до этой ночи всюду в мире:
во всех селеньях, в городах,
на пастбищах и в деревнях.
Посеем смерть как можно шире!
Всех уничтожим без разбора!
Знай, полубоги промолчат.
Они с тобой боятся спора
и возражать не захотят.
Ты можешь привести их в чувство,
ведь ты в бою непобедим.
Всё их военное искусство
нет смысла сравнивать с твоим.
Кто им поможет в трудный час?
Шри Вишну спрятался от нас.
Во всех сердцах таясь трусливо,
он стал невидимым и ждёт.
Давно от дел отрёкся Шива.
Он в лес ушёл и не придёт.
В глубоких размышленьях Брахма,
он весь в молитву погружён.
А Индра убежит от страха,
едва тебя завидит он.
Итак, нет смысла их бояться.
Они свою смирили прыть.
Хотя, не нужно расслабляться,
иначе нам не победить.
Шри Вишну — это их основа.
Обряды, жертвы — всё ему.
Он — Бог богов и потому,
о царь, мы повторяем снова:
убьём, не медля, всех детей!
Убьём коров,
