разговоры,
И Барабаса борода.
И это всё, и всё другое
Ложили бережно в казан.
И это всё, и всё другое
Мешал корягой великан,
Который сам определял,
Когда там что-то получалось.
Он это что-то доставал
Чтоб капельки не расплескалось,
И по квадратом разливал,
Что на столешнице простой
Какой-то зодчий изваял
Своей волшебною рукой.
Я должен вам признаться честно,
Стараясь это описать,
Не смог я слов найти уместных,
Чтоб в точности всё передать.
Но мной тогда воспринималось,
От вас я этого не скрою,
Что по квадратам разливалось,
Нечто действительно живое.
Всё это несомненно жило.
Я слышал чьи-то голоса.
Я видел облако, что плыло,
И исчезало в небесах.
Леса, поля и водопады,
Я видел сказочных зверей.
Большие неземные грады
И подвиги богатырей.
Я видел, как Кащей Бессмертный
Над Василисою стоял,
И как его Иван Царевич
Иглою смертной побеждал.
Всё это предо мной мелькало,
Пока работник разливал,
Но сразу же исчезало,
Квадрат лишь только застывал.
И эти массы становились
Тончайшим красочным листом.
Затем они в стопу сложились
И превратились в книжный том.
К столу старушка поспешила,
В руках железная игла,
И без усилий книгу сшила
Той нитью, что сама спряла.
К груди зачем-то приложила,
И мне её передала:
– В дорогу скоро соберёшься!
Прошу тебя лишь об одном,
Когда домой к себе вернёшься,
Читай детишкам перед сном.
Чтоб продолжали сказки жить,
Воображенье занимая.
Уму и разуму учить,
Добро и правду прославляя! -
Сказала. Мудро улыбнулась.
Прощально руку подняла.
Ко мне спиною повернулась
И молча неспеша ушла.
Глава 3
Я принял бережно подарок.
С предосторожностью открыл.
И тут же крик тревожен, жалок,
Оттуда горестно поплыл.
Как будто мне они приснились -
Старушка и огромный чан,
Листы, что на столе сушились,
И великанов караван.
Всё стало таять, расплываться.
Я видел и не понимал,
Как мог я сразу оказаться
В миру, который мне предстал?
Тревожно-тёмный лес дремучий
Вокруг сплошной стеной стоял.
И сквозь листву стволов могучих
Свет солнца еле проникал.
Раздался снова крик тревожный.
Как будто бы кричал старик.
Не выдержав, я осторожно
Пошёл чрез лес на этот крик.
С трудом сквозь чащу пробираясь,
Упорно продолжал идти.
Порой о корни спотыкаясь,
Старался следовать пути.
Я шёл, из силы выбиваясь,
А кто-то продолжал кричать,
Из сил последних напрягаясь,
К себе на помощь призывать.
И голос этот приближался.
Ещё чуть-чуть и я дойду.
Он где-то рядом раздавался.
И я несчастного найду.
Но вдруг нежданно оступился,
Не удержался и упал.
За что-то, видно, зацепился,
И крик о помощи пропал.
Всё это странно было очень.
Я замер и к траве приник.
И вдруг заметил между кочек
Стоит малюсенький старик.
В лаптях плетёных, шароварах,
Рубаха белая апаш,
Слезинки на глазах усталых
И ростом, словно карандаш.
Я рот открыл от удивленья.
Не в силах ничего сказать,
Лишился речи от волненья,
И даже не пытался встать.
– Скажи мне, что с тобой случилось?
О чём ты горько слёзы льёшь?
Поведай, как так получилось,
Что ты один в лесу живёшь? –
Отбросив напрочь наважденье,
Я у несчастного спросил.
– Неужто с самого рожденья
Ты маленьким настолько был?
– О нет! – сказал седой старик. –
Я был, как все, рождён нормальным,
Но я уже почти привык
Жить в этом мире аномальном.
Лишь поначалу было страшно,
Когда внезапно вдруг Ермил,
Наш чёрный злобный кот домашний,
Меня за руку укусил.
Я потерял на миг сознанье.
Очнулся в сказочном лесу.
И эти страшные страданья
Не ведаю, за что несу.
Вокруг деревья без вершины,
И листья словно парашют.
И эти травы исполины,
Как на дрожжах, везде растут.
И крики страшные зверей
Здесь отовсюду раздаются,
Они, словно шипенье змей,
Ехидно надо мной смеются.
А полк гигантский комариный…
Их беспрестанные полёты,
Как шум от грузовой машины
Или как гул от вертолёта.
Я не могу вам передать,
Что я на деле ощущаю.
Я продолжаю здесь стоять,
А сам от страха умираю.
Да, вот и вы – такой большой!
И даже на земле лежащий,
Великой кажетесь горой,
И возвышаетесь над чащей.
Я до сих пор не понимаю,
Чем я его мог огорчить.
И кто меня, так и не знаю,
Смог в лилипута превратить!
Вчера в гимназии учился.
Мне ведь всего двенадцать лет.
Сегодня в деда превратился.
Но почему? Кто даст ответ? –
Старик задумался немножко,
Глаза на землю опустил:
– Ещё вчера я был Антошкой! -
Вздохнул. Опять заговорил.
– Я до сих пор не понимаю!
Ведь просто мимо проходил!
А кот меня, за что не знаю,
За руку сильно укусил.
– Вы посмотрите! Он не знает! –
Вдруг голос чей-то прокричал. –
Он ничего не понимает!
А кто меня за хвост таскал?
Кто не хотел совсем учиться?
А кто уроки пропускал?
А каждый день свою сестрицу
Кто обижал и унижал?
А кто же непрестанно врёт?
Что-то исполнить обещает,
Всем слово честное даёт,
Но никогда не исполняет?
Кто маме каждый день грубил:
«Я сам всё знаю! Не мешай!»?
Как быстро ты всё позабыл!
Что заслужил, то получай!
Не хочет слушать он советы!
Запомни! Только мудрецы
Почти на всё найдут ответы,
А не безусые юнцы!
И знай! Пока не повинишься,
Свои ошибки не поймёшь,
Назад домой не воротишься,
Хоть целый век здесь проживёшь.
– Я так и знал, – воскликнул дед,
– Что это наш зловредный кот
Мне намяукал столько бед!
Не кот, а сущий обормот!
Как ты всё сделал, я не знаю,
И знать, поверь мне, не хочу,
Но только встречу, обещаю –
От всей души поколочу! –
Взбешённо прокричал Антон
И ножкой топнул в довершеньи,
Чтоб подтвердить, как грозен он
И непреклонен в намереньи.
И тут, откуда ни возьмись,
Пред ним огромный кот явился.
Антон от страха пискнул: «Брысь!»,
А сам на землю повалился.
– Не утруждайся, бедолага! –
Ехидно промяукал он. –
Твоей геройскою отвагой,
Признаюсь, просто восхищён!
Ермил открыл большую пасть,
Сверкнул глазами, зашипел,
И сделал вид, что он напасть
На лжегероя захотел.
Антон пытался убежать,
Но страхом скованное тело
Не в силах было даже встать,
Хоть очень этого хотело.
– Прости! Прости! Прости! Прости! -
Слезливо закричал Антон.
– Я неудачно пошутил, -
Испуганно признался он.
– Да ты всегда так поступаешь!
Но хоть прощенья попросил!
Не делаешь, а обещаешь, -
Печально произнёс Ермил. –
Но и за это ждёт награда,
Чтоб знал, как должно поступать,
Что тебе дальше делать надо,
Чтоб снова человеком стать.
За то, что попросил прощенья,
Исчезнет дед,
