Распоряжение «отнести в приложения» было отменено сестрой Некрасова А. А. Буткевич, которая 5 августа 1878 г. писала редактору Ст 1879 С. И. Пономареву: «В неведомой глуши следует оставить в тексте. NB — значит: нужно написать примечание. Примечания брат не написал, между тем как в нем он, вероятно, разъяснил бы, почему не придает этой пьесе значение и относит в Приложение. Без подобного объяснения мы не можем стушевать такую капитальную вещь» (ЛН, т. 53–54. М., 1949, с. 184).
Стихотворение является не подражанием Лермонтову, а переосмыслением лермонтовских тем. С монологом Арбенина («Маскарад», д. 1, сц. 3, выход 2) связаны мотивы, в которых раскрывается история любви: разврат в юности; душевная пустота, явившаяся его следствием; новая любовь. Сходны и отдельные выражения. Однако в отличие от Лермонтова Некрасов говорит о разврата как о порождении крепостнического быта; а в концовке стихотворения, вступая в своеобразную полемику с драмой Лермонтова, отвергает арбенинскую «мертвую пустоту».
В 1862 г. А. А. Григорьев сопоставил это стихотворение с прозаическим отрывком Лермонтова «Я хочу рассказать вам…», также усматривая в некрасовских стихах «лермонтовские» мотивы (см.: Григорьев Аполлон. Литературная критика. М., 1967, с. 480, 605).
При публикации стихотворения в «Современнике» в фельетоне Нового поэта указывалось, что его (вслед за «Отрывком» — ср. комментарий на с. 686–687 паст, тома) прочитал автору фельетона другой поэт. «Вот еще стихотворение того же поэта <…> Оно носит самое пошлое название, так истасканное нашими поэтами: „К ней“ <…> Опять низменный мир, опять резкие краски! Но картина уже не так мрачна. Я потому привел здесь именно эти два стихотворения, что в них видна вся внутренняя борьба поэта, — борьба кончившаяся, к счастию, торжеством его воли, разума и нравственного начала: горьким, тяжким (если только верить сейчас приведенному стихотворению) путем дошел он до сознания заблуждений своей молодости; но он наконец сознал их, а борьба с врагом, которого знаешь, уже не так страшна. Поэтому, при всей мрачности красок, второе стихотворение производит уже впечатление гораздо отраднейшее, чем первое. „Кто знает, — думал я, — может быть, со временем кругозор его расширится, и он подарит нашу литературу несколькими истинно прекрасными произведениями“» Эти замечания о стихотворении «В неведомой глуши, в деревне полудикой…» отчасти имеют характер автопризнаний; надо полегать, что приведенный прозаический текст принадлежит Некрасову. Видимо, для того, чтобы парировать возможные упреки в подражательности, Некрасов в «Современнике» иронически отозвался о заглавии «К ней», а позже придал стихотворению подзаголовок «Подражание Лермонтову».
«Так, служба! сам ты в той войне…»*
Печатается по Ст 1873, т. I, ч. 1, с. 64–65.
Впервые опубликовано и включено в собрание сочинений: Ст 1856, с. 23–24. Перепечатывалось в 1-й части всех последующих прижизненных изданий «Стихотворений».
Автограф не найден. Авторизованная копия (рукой А. Я. Панаевой) — ГБЛ (Солд. тетр., раздел «Не для печати», л. 148 об.-149).
В Ст 1879 датировано: «1846», со ссылкой на указание автора.
Незадолго до смерти поэт сделал пометку: «Отнести в приложение. Не люблю этой пьесы, хотя буквально она верна — слышал рассказ очевидца Тучкова (впоследствии московского генерал-губернатора)» (Ст 1879, т. IV, с. CVIII–CIX). П. А. Тучков (1803–1864) — генерал-адъютант, с 1859 г. московский генерал-губернатор, дядя второй жены Н. П. Огарева. О том, что Огарев «нередко приводил» Некрасова к Тучковым, см.: Тучкова-Огарева Н. А. Воспоминания. [М.], 1959, с. 76.
К. И. Чуковский подметил (ПССт 1934–1937, т. I, с. 632), что по интонациям это стихотворение напоминает пушкинского «Гусара».
Фузея (от франц. fusil) — ружье.
1847
Нравственный человек*
Печатается по Ст 1873, т. I, ч. 1, с. 23–25.
Впервые опубликовано: С, 1847, № 3 (ценз. разр. — 28 февр, 1847 г.), с. 239–240, с подписью: «Н. Некрасов».
В собрание сочинений впервые включено: Ст 1856. Перепечатывалось в 1-й части всех последующих прижизненных изданий «Стихотворений».
Беловой автограф — ГБЛ (Солд. тетр., л. 25–26 об.).
Датируется началом 1847 г., но до 19 февраля, так как в письме Белинского от этого числа (см. нише) упомянуто как написанное «недавно».
Стихи о самоубийстве замученного помещиком крепостного повара наталкивались на цензурные препятствия. Этим были вызваны замена ст. 28 в С и пропуск ст. 21–30 в Ст 1861.
В. Е. Евгеньев-Максимов (Жизнь и деятельность Н. А. Некрасова, т. П. М. -Л., 1950, с. 248) указал на тематическую связь стихотворения «Нравственный человек» со статьей В. Г. Белинского о «Парижских тайнах» Э. Сю (1844), в которой, в частности, говорилось: «В наше время слова „нравственность“ и „безнравственность“ сделались очень гибкими, и их теперь легко прилагать по произволу к чему вам угодно. Посмотрите, например, на этого господина, который с таким достоинством носит свое толстое чрево, поглотившее в себя столько слез и крови беззащитной невинности, — этого господина, на лице которого выражается такое довольство самим собою, что вы не можете не убедиться с первою взгляда в полноте его глубоких сундуков, схоронивших в себе и безвозмездный труд бедняка и законное наследство сироты. Он, этот господин с головою осла на туловище быка, чаще всего с особенным удовольствием говорит о нравственности…» (Белинский, т. VIII, с. 170). Заметим, что с тирадой Белинского перекликается и стихотворение Некрасова «Современная ода».
Ознакомившись с «Нравственным человеком» еще в рукописи, Белинский сообщил И. С. Тургеневу (19 февр. 1847 г.): «Некр<асов> написал недавно страшно хорошее стихотворение. Если не попадет в печать (а оно назначается в 3 № <„Современника“>), то пришлю к вам в рукописи. Что за талант у этого человека! И что за топор его талант!» (Белинский, т. XII, с. 336). Д. И. Писарев, говоря о поэзии Некрасова, восклицал: «Кто способен написать стихотворения: „Филантроп“, „Эпилог к ненаписанной поэме“ <„Несчастные“>, „Еду ли ночью по улице темной…“, „Саша“, „Живя согласно с строгою моралью…“ <„Нравственный человек“>, тот может быть уверен в том, что его знает и любит живая Россия…» (Писарев Д. И. Соч., т. I. M., 1955, с. 196).
Положено на музыку (М. В. Коваль, 1935).
«В один трактир они оба ходили прилежно…»*
Печатается по тексту первой публикации.
Впервые опубликовано: С, 1847, № 4 (ценз. разр. — 31 марта 1847 г.), «Смесь», с. 159, в статье «Еще несколько стихотворений Нового поэта», без подписи.
В собрание сочинений впервые включено: Ст 1920.
Беловой автограф с подписью «Огареву Н. Некрасов» — ЦГАЛИ, ф. 338, оп. I, ед. хр. 6.
Ошибочно приписывалось И. И. Панаеву; перепечатано в его посмертном собрании сочинений (т. V. СПб., 1889).
С подписью «Огареву Н. Некрасов» публиковалось в журнале «Русская мысль» (1902, № 12, с. 176).
Стихотворение представляет собой «перепев» лермонтовского «Они любили друг друга так долго и нежно…» (1841).
«Если, мучимый страстью мятежной…»*
Печатается по Ст 1873, т. I, ч. 1, с. 44–45.
Впервые опубликовано: С, 1847, № 7 (ценз. разр. — 30 июня 1847 г.), с. 193, с подписью: «Н. Некрасов».
В собрание сочинений впервые включено: Ст 1856. Перепечатывалось в 1-й части всех последующих прижизненных изданил «Стихотворений». Помещено также в изданном Некрасовым сборнике «Для легкого чтения» (т. I. СПб., 1856).
Беловой автограф, под заглавием «К **» — ГБЛ (Солд. тетр, л. 89–90 об.). Копия А. Я. Панаевой (первые 14 стихов) — ЦГАЛИ, ф. 338, оп. I, ед. хр. 9.
В сборнике «Для легкого чтения» датировано: «1847».
В первой публикации было разбито не на четверостишия, а ил два двенадцатистишия.
Пародия на это стихотворение: Эраст Благонравов (В. Н. Алмазов). Если кроткий, как вол, в трезвом виде… — М., 1851, № 19–20, с. 279–280.
«Еду ли ночью по улице темной…»*
Печатается по Ст 1873, т. I, ч. 1, с. 54–56.
Впервые опубликовано: С, 1847, № 9 (ценз. разр. — 31 авг. 1847), с. 153–154, с подписью: «Н. Некрасов».
В собрание сочинений впервые включено: Ст 1856. Перепечатывалось в 1-й части всех последующих прижизненных изданий «Стихотворений».
Автограф не найден. Авторизованная копия (квалифицируемая как автограф) — ГБЛ, ф. 195, М. 8556; факсимиле: Николай Алексеевич Некрасов. Жизнь и творчество. Альбом. М., 1955, с. 63. Другая авторизованная копия с датой: «1847 (август)» — также ГБЛ (Солд. тетр., л. 104–105 об.).
В Р. б-ке датировано: «1847».
Это стихотворение — одно из характерных произведений натуральной школы. По свидетельству мемуариста, К. Д. Кавелин рассказывал, что когда Некраоов впервые прочитал в кружке Белинского «только что написанное им „Еду ли ночью…“, то все были так потрясены, что со слезами на глазах кинулись обнимать поэта» (Пантелеев Л. Ф. Воспоминания. [М.], 1958, с. 223). И. С. Тургенев писал Белинскому из Парижа 14/26 ноября 1847 г.: «Скажите от меня Некрасову, что его стихотворение в 9-й книжке „Современника“ меня совершенно с ума свело; денно и нощно твержу я это удивительное произведение — и уже наизусть выучил» (Тургенев, Письма, т. I, с. 264). М. Е. Салтыков использовал фабулу «Еду ли ночью…» в 4-й главе повести «Запутанное дело» (1848) — см.: Салтыков-Щедрин, т. I, с. 227–230, 419.
