Часть 7. В тьме своих неведомых потерь
Лишь на мгновенье нас украсил Бог
Укромной сладостью земного притяженья,
Но в твоем лоне мой безумный сок
Уже приговорил тебя к рожденью!
Давно сбежали мы от суеты,
Лежим под деревом с прелестными цветами,
У твоего цветка раскинув лепестки,
Я пью нектар, сливаясь с радостными снами!
Мы ящик водки выпили с тобой,
Лежим уж вместе месяц под березой,
И день, и ночь ведя безумный бой,
Мы просто спятили от мировой угрозы!
Твоя нора так тонко оплетает
Мое вхождение в неведомую высь,
Все человечество летит безумной стаей
В то место, где возникла наша жизнь!
Твои шары повисли надо мною,
Исцеловал один, потом другой,
Вот так в безумии привязанные к зною,
Мы в нежной страсти вмиг опутаны судьбой!
Жена стучится в дверь, а мы затихли,
Мы на полу слились в один объект,
В таинственном возникновенье жизни
Затих рабочий кабинет!
Ты в хмелю целуешь тело,
7 засосов на груди,
Чтоб жена понять сумела,
Это сделала все ты!
У жены вполне привычный тон,
Увидела засос на моей шее,
Я тут же вспомнил твой блаженный стон,
Моя волшебница, царица, ворожея!
Я раздвигаю твои ноги,
В кружок таинственный вхожу,
И вспоминая вслух о Боге,
Тобой единственной живу!
Кричала ты, себя не помня,
Жена стучалась громко в дверь,
А я как призрак таял в тьме
Своих неведомых потерь!
Исцеловал живот тебе, любимая,
Везде засосы ставил как печать,
Засос как красное пятно твое родимое,
Чтоб не посмел никто союз наш разорвать!
Я посадил тебя на стол,
Раздвинул нежно твои ноги
И глубоко в тебя вошел,
Тела пронизывали токи!
О, сколько лет еще дано долбиться
С тобой, любимая моя,
Одно мгновение пролетит, и мы как птицы
Устремимся в вечные края!
Люблю тебя, кусая очень нежно, —
Твой нос и подбородок, и твой холм,
Везде округлости внушают мне надежды,
Что Бог и после нас уложит вмиг на стол!
Исцеловались мы с тобою за день,
С губами синими иду домой, герой,
Жена увидит и возьмет наш складень,
И помолюсь за грех, клонясь к земле сырой!
Опять я таю в твоем чудном лоне,
Из под ног уходит вмиг земля,
Как птица в благодатном небосклоне,
Я простираю крылья в нежные поля!
Уже давно зависим я от твоих ласок,
И в нежный час мы закрываем кабинет,
Лишь перед дверью у жены гримаса,
Из под двери снова льется грешный свет!
Любимая, раскрой мне свое лоно,
Я так устал от многолетнего труда,
Что лишь с тобою извергая семя стоном,
Я на жизнь гляжу с улыбкой без стыда!
Который час уже люблю тебя, любимая,
А ты все таинственно мычишь,
Моя прелестная, звезда неугасимая,
Только ты меня волнуешь, мой малыш!
Проходит все, и наше лето,
И твое тело на траве,
Даже любовь в душе поэта
Вдруг гаснет звездочкой во тьме!
Моя любимая дрожит под алкашом,
От удовольствия с усов слетают слюни,
Я себе руку повредил ножом,
Чтоб над трупами не распускались нюни!
Я вышел, громко хлопнув дверью,
И ощутил в душе такую пустоту,
Что даже Бога проклиная, верил,
Он в наказанье нам ложь спрятал в красоту!
Была любимая, богиня, стала блядь,
Она любому могла лоно свое дать,
Преподавателю за лучшую отметку,
Менту, чтоб завтра не попасться в клетку!
Тупа, бессмысленна, порой жестока
К нам наша идиотская судьба,
Поэтому и вижу я далеко,
И словно прах на ветер отдаю тебя!
Мне Бог устроил страшный маскарад,
Я видел маски на безумных лицах,
Здесь целовались и сношались все подряд,
Едва успев для легкости напиться!
У бляди дочь несет ее же крест,
И разве может понять крошечный ребенок,
Что деньги те, что бляди даст отец
Не заменят ему теплоты с пеленок!
Вот, я один пред Богом словно перст,
Стою во тьме, разглядывая знаки,
И в каждом знаке темный лес
Окружает глаз слепой собаки!
Хочу покинуть этот мир, но не могу,
И не от страха, а от подленькой идеи,
Занести всю жизнь свою в строку,
Чтобы потомки после колупались с нею!
От самцов почуяв запах драки,
Я вижу, самки глазками блестят,
Всем лоном приоткрыв кружок клоаки,
Где грешников зовет к жаровням ад!
Имел я секретаршу дни и ночи,
И плевал порою в потолок,
А теперь своим безумьем озабочен, —
Что мне делать, спрашиваю, Бог?
Может мне найти другую секретаршу,
И день, и ночь ее охотливо трепать,
Но отчего тогда бывает страшно,
Что я доподлинно найду такую ж блядь?
Мне в твоем лоне видятся пороки,
Людей зверино-бешеный оскал,
Всегда податливо раздвинутые ноги,
Ну, точно, Бог людей заколдовал!
Я ненавижу сам себя и понимаю,
Что судьба уже расставила силки,
Так, любая баба как родная,
Распахивает лоно от тоски!
Я потерялся в человеческом зверинце,
И уже много лет с ума схожу, —
Отчего так пламенеют в страсти лица,
Отдаваясь с наслажденьем миражу!
Я в грешном лоне пробыл 10 лет,
И безумцем распознал весь ужас счастья,
Теперь гляжу в пустынный кабинет,
Ловя в душе лишь тени прошлой страсти!
Она меня убила, и так больно,
Улыбка в страсти, и в безумье взгляд,
Пот, разносящий запах грешной соли,
И семя странников спешащих вместе в ад!
Исчез судьбою созданный мираж,
От бляди полутени вспоминаний,
И только Бог один, – невидимый мой страж,
Хранит в себе исчезнувшее пламя!
Мне не любить тебя, как и с малышкой
Мне не видеться теперь,
Чудеса, рассказанные в книжке,
Слишком быстро закрывают в счастье дверь!
Мне не любить тебя, как и с малышкой
Мне не видеться теперь,
Чудеса, рассказанные в книжке,
Слишком быстро закрывают в счастье дверь!
Любили мы, порой долбились,
От счастья высунув язык,
Но даже эту божью милость
Удар судьбы уже постиг!
Ты слишком была доступной,
И к тому же совсем не святой,
Теперь мне понять не трудно
Отчего так внутрь тянет покой!
Пройдет всего какой-то век,
И зарастет к тебе народная тропа,
И уже в лоне, но в другом мой имярек
Стихами будет красить не тебя!
Если ненависть оправдана любовью,
То для чего тогда тебя прощать,
Мы за все расплачиваемся кровью
И о прощенье молим только Божью Мать!
Прошла любовь, завяли помидоры,
Друг другу ручкой сделали адью,
Нажраться водки или мухоморов,
Ведь все равно не сесть в волшебную ладью!
Тебя не жалко мне нисколько,
Только дочку жалко, негодяй,
С тобой не раз ложился в койку,
Где продлевая род, ломился в божий рай!
И красота бывает безобразной,
И женский смех скрывает часто грех,
И у людей порой такие дрязги,
Что обеспечат кладбище для всех!
Пытаюсь всех живущих уважать,
Но с ними часто что-то происходит,
Тут Божья, там ядрена мать,
И никого, кто б безупречен был в природе!
Ужасны мои личные дела,
Моей любимой даже в снах не существует,
И только в памяти безумные тела
Тоска соединяет снова в бурю!
Шедевры чувства порождали наши акты,
Тогда она была еще в душе чиста,
И одному лишь мне с большим азартом
Раскрывала сокровенные места!
Безумных лон измученный страдалец,
Вкусив в измене страстное вранье,
Я по земле бреду как мудрый старец
Ища везде иное бытие!
Нас время расставляет по местам,
Одни в могиле, а другие в лоне,
Там, где тень незримого креста
С наслажденьем в своей смерти тонет!
В начале свет от песен исходил,
Потом в конце слова уже темнели,
Я тобою наслаждался как дебил,
А ты со мною добивалась своей цели!
Как звери в баснях мы друг друга стоим,
Только у каждого из нас своя цена,
И Елена вмиг спалила Трою,
Одевшись похотью троянского коня!
Воздушною трапецией по небу
Летит с деревьев падшая листва,
100 раз уж вспомнил, где я только не был,
И все же выбрался из плена естества!
Оказалось, что любовь моей зазнобы
Была потребностью живого естества,
Она со всеми трахалась как робот,
Ибо душа ее давно была мертва!
Из грешной плоти выбрался наружу,
И с удивлением почувствовал, что мир
Внушает людям животворный ужас,
Исчадье ада, зов голодных дыр!
Сплетенье фактов из людей —
Моя петля,
В телах смеющихся блядей —
Тень от креста!
Из тьмы одной в другую тьму иду,
Что я ищу на свете том и этом,
Какая запись на моем роду,
И отчего мне не хватает в жизни света?
Она подохла в свете солнца,
Моя безумная наивная мечта, —
Иметь одно прелестное колодце
И до гроба растворяться в нем всегда!
Я осознал всю грязь безумного порока,
Когда налившись семенем чужим,
Ты мне платила сказочным оброком,
Пока не превратила чувства в дым!
Я водки выпью, взгляну в зеркало, заплачу,
За много лет едва я узнаю себя,
А был веселый светлый чистый мальчик,
И хотел всю жизнь любить тебя!
Рисует лоно мне безумство страшной ночи,
Когда в бреду ты с пьяным мужиком,
По телефону говоришь мне нежно очень,
Проводя по его телу языком!
Что сделал Бог со мною, бедный житель,
Я на земле родной едва стою,
Уже не чувств, исчезновения проситель,
Хочу напиться, уподобившись нулю!
Увы, нас чувства не спасли,
И даже в храме мы друг друга не простили,
Исколотые стрелами любви,
Затихнем молча мы в подаренной могиле!
Мы много лет друг в друге пропадали,
Искрилась светом наша сладостная связь,
И вот теперь молчу один в печали,
Вспоминая уже мерзостную грязь!
Ты – кошка, ты ложилась с настроеньем,
И прогибаясь чудно, отдавалась мне,
Теперь брожу с безумным ощущеньем,
Что жизнь с обманом встретилась во сне!
Ужасный страшный мерзкий алкоголик
Тебя втайне грязным пальцем возбуждал,
Я вспоминаю часто с острой болью,
Как ты мой палец устремляла в свой овал!
Помню говно его, как я его заставил
Обтирать весь унитаз как свой же зад,
И этот гад пыхтел в твоей канаве,
Мне этот мир напомнил жуткий ад!
Обвал всех мыслей, я к земле придавлен
Чужою плотью достающейся тебе,
Лишь серп луны, так схожий с острой саблей
Пытался голову отсечь мне в вечной мгле!
Я покинул грязную квартиру,
Малышки плач и хрип седого алкаша,
Тебя, похожую на лиру,
Уже без струн, кричащую в меня!
Как мне назад войти в тот мрак отвратный,
И малышку из той грязи увести,
Где алкаш с тобою долбится так ладно,
Раздвинув ноги в свете утренней звезды!
Часть 8. И в храме всюду отблески порока
