x x x
Нам говорят без всякой лести:
«Без вас со скуки мы умрем!»
И мы всегда и всюду вместе —
Везде втроем, всегда поем.
Мы успеваем еле-еле
Пить у одних, петь у других,
Хотя б нам на одной неделе
Давали восемь выходных!
Без нас нельзя на дне рожденья,
Без нас и свадьбам — не бывать.
И мы сейчас идем веселье
На новоселье подымать.
Нам ничего, а парень болен —
Ему бы есть, ему бы спать…
Без нас нельзя — чего же боле,
Что можем мы еще сказать?
Твердил он нам: «Моя она!»,
"Да ты смеешься, друг, да ты смеешься!
Уйди, пацан, — ты очень пьян, —
А то нарвешься, друг, гляди, нарвешься!"
А он кричал: "Теперь мне все одно!
Садись в такси — поехали кататься!
Пусть счетчик щелкает, пусть все равно
В конце пути придется рассчитаться".
Не жалко мне таких парней.
«Ты от греха уйди!» — твержу я снова,
А он — ко мне, и все — о ней…
«А ну — ни слова, гад, гляди, ни слова!»
Ударила в виски мне кровь с вином —
И, так же продолжая улыбаться,
Ему сказал я тихо: "Все равно
В конце пути придется рассчитаться!"
К слезам я глух и к просьбам глух —
В охоту драка мне, ох как в охоту!
И хочешь, друг, не хочешь, друг, —
Плати по счету, друг, плати по счету!..
А жизнь мелькает, как в немом кино, —
Мне хорошо, мне хочется смеяться, —
А счетчик — щелк да щелк, — да все равно
В конце пути придется рассчитаться…
Ребята, напишите мне письмо
Мой первый срок я выдержать не смог, —
Мне год добавят, может быть — четыре…
Ребята, напишите мне письмо:
Как там дела в свободном вашем мире?
Что вы там пьете? Мы почти не пьем.
Здесь — только снег при солнечной погоде…
Ребята, напишите обо всем,
А то здесь ничего не происходит!
Мне очень-очень не хватает вас, —
Хочу увидеть милые мне рожи!
Как там Надюха, с кем она сейчас?
Одна? — тогда пускай напишет тоже.
Страшней, быть может, — только Страшный суд!
Письмо мне будет уцелевшей нитью, —
Его, быть может, мне не отдадут,
Но все равно, ребята, напишите!..
Если б водка была на одного —
Как чудесно бы было!
Но всегда покурить — на двоих,
Но всегда распивать — на троих.
Что же — на одного?
На одного — колыбель и могила.
От утра и до утра
Раньше песни пелись,
Как из нашего двора
Все поразлетелись —
Навсегда, кто куда,
На долгие года.
Говорят, что жена — на одного, —
Спокон веку так было.
Но бывает жена — на двоих,
Но бывает она — на троих.
Что же — на одного?
На одного — колыбель и могила.
От утра и до утра
Раньше песни пелись,
Как из нашего двора
Все поразлетелись —
Навсегда, кто куда,
На долгие года.
Сколько ребят у нас в доме живет,
Сколько ребят в доме рядом!
Сколько блатных мои песни поет,
Сколько блатных еще сядут —
Навсегда, кто куда,
На долгие года!
Так оно и есть —
Словно встарь, словно встарь:
Если шел вразрез —
На фонарь, на фонарь,
Если воровал —
Значит, сел, значит, сел,
Если много знал —
Под расстрел, под расстрел!
Думал я — наконец не увижу я скоро
Лагерей, лагерей, —
Но попал в этот пыльный расплывчатый город
Без людей, без людей.
Бродят толпы людей, на людей непохожих,
Равнодушных, слепых, —
Я заглядывал в черные лица прохожих —
Ни своих, ни чужих.
Так зачем проклинал свою горькую долю?
Видно, зря, видно, зря!
Так зачем я так долго стремился на волю
В лагерях, в лагерях?!
Бродят толпы людей, на людей непохожих,
Равнодушных, слепых, —
Я заглядывал в черные лица прохожих —
Ни своих, ни чужих.
Так оно и есть —
Словно встарь, словно встарь:
Если шел вразрез —
На фонарь, на фонарь,
Если воровал —
Значит, сел, значит, сел,
Если много знал —
Под расстрел, под расстрел!
Передо мной любой факир — ну просто карлик,
Я их держу за самых мелких фраеров, —
Возьмите мне один билет до Монте-Карло —
Я потревожу ихних шулеров!
Не соблазнят меня ни ихние красотки,
А на рулетку — только б мне взглянуть, —
Их банкометы мине вылижут подметки,
А я на поезд — и в обратный путь.
Играть я буду и на красных и на черных,
И Монте-Карло я облажу все углы, —
Останутся у них в домах игорных
Одни хваленые зеленые столы.
Я привезу с собою массу впечатлений:
Попью коктейли, послушаю джаз-банд, —
Я привезу с собою кучу ихних денег —
И всю валюту сдам в советский банк.
Я говорю про все про это без ухарства —
Шутить мне некогда: мне «вышка» на носу, —
Но пользу нашему родному государству
Наверняка я этим принесу!
Г. Епифанцеву
В этом доме большом раньше пьянка была
Много дней, много дней,
Ведь в Каретном ряду первый дом от угла —
Для друзей, для друзей.
За пьянками, гулянками,
За банками, полбанками,
За спорами, за ссорами, раздорами
Ты стой на том,
Что этот дом —
Пусть ночью, днем —
Всегда твой дом,
И здесь не смотрят на тебя с укорами.
И пускай иногда недовольна жена —
Но бог с ней, но бог с ней! —
Есть у нас нечто больше, чем рюмка вина, —
У друзей, у друзей.
За пьянками, гулянками,
За банками, полбанками,
За спорами, за ссорами, раздорами
Ты стой на том,
Что этот дом —
Пусть ночью, днем —
Всегда твой дом,
И здесь не смотрят на тебя с укорами.
Ну о чем с тобой говорить!
Все равно ты порешь ахинею, —
Лучше я пойду к ребятам пить —
У ребят есть мысли поважнее.
У ребят серьезный разговор —
Например, о том, кто пьет сильнее.
У ребят широкий кругозор —
От ларька до нашей бакалеи.
Разговор у нас и прям и груб —
Две проблемы мы решаем глоткой:
Где достать недостающий рупь
И — кому потом бежать за водкой.
Ты даешь мне утром хлебный квас —
Ну что тебе придумать в оправданье!
Интеллекты разные у нас, —
Повышай свое образованье!
Песня про Уголовный Кодекс
Нам ни к чему сюжеты и интриги:
Про все мы знаем, про все, чего ни дашь.
Я, например, на свете лучшей книгой
Считаю Кодекс уголовный наш.
И если мне неймется и не спится
Или с похмелья нет на мне лица —
Открою Кодекс на любой странице,
И не могу — читаю до конца.
Я не давал товарищам советы,
Но знаю я — разбой у них в чести, —
Вот только что я прочитал про это:
Не ниже трех, не свыше десяти.
Вы вдумайтесь в простые эти строки —
Что нам романы всех времен и стран! —
В них есть бараки, длинные как сроки,
Скандалы, драки, карты и обман…
Сто лет бы мне не видеть этих строчек! —
За каждой вижу чью-нибудь судьбу, —
И радуюсь, когда статья — не очень:
Ведь все же повезет кому-нибудь!
И сердце стонет раненною птицей,
Когда начну свою статью читать,
И кровь в висках так ломится-стучится, —
Как мусора, когда приходят брать.
В наш тесный круг не каждый попадал,
И я однажды — проклятая дата —
Его привел с собою и сказал:
«Со мною он — нальем ему, ребята!»
Он пил как все и был как будто рад,
А мы — его мы встретили как брата…
А он назавтра продал всех подряд, —
Ошибся я — простите мне, ребята!
Суда не помню — было мне невмочь,
Потом — барак, холодный как могила, —
Казалось мне — кругом сплошная ночь,
Тем более что так оно и было.
Я сохраню хотя б остаток сил, —
Он думает — отсюда нет возврата,
Он слишком рано нас похоронил, —
Ошибся он — поверьте мне, ребята!
И день наступит — ночь не на года, —
Я попрошу, когда придет расплата:
"Ведь это я привел его тогда —
И вы его отдайте мне, ребята!.."
Вот раньше жизнь!
B вверх и вниз
Идешь без конвоиров, —
Покуришь план,
Пойдешь на бан
И щиплешь пассажиров.
А на разбой
Берешь с собой
Надежную шалаву,
Потом — за грудь
Кого-нибудь
И делаешь варшаву.
Пока следят,
Пока грозят —
Мы это переносим.
Наелся всласть,
Но вот взялась
«Петровка 38».
Прошел детдом, тюрьму, приют,
И срока не боялся, —
Когда ж везли в народный суд —
Немного волновался.
Зачем нам врут:
«Народный суд»! —
Народу я не видел, —
Судье простор,
И прокурор
Тотчас меня обидел.
Ответил на вопросы я,
Но приговор — с издевкой, —
И не согласен вовсе я
С такой формулировкой!
Не отрицаю я вины —
Не в первый раз садился,
Но — написали, что с людьми
Я грубо обходился.
Неправда! — тихо подойдешь,
Попросишь сторублевку…
Причем тут нож,
Причем грабеж? —
Меняй формулировку!
Эх, был бы зал —
Я б речь сказал:
"Товарищи родные!
Зачем пенять —
Ведь вы меня
Кормили и поили!
Мне каждый деньги отдавал
Без слез, угроз и крови…
Огромное спасибо вам
За все на добром слове!"
И этот зал
Мне б хлопать стал,
И я б, прервав рыданья,
Им тихим голосом сказал:
«Спасибо за вниманье!»
Ну правда ведь —
Неправда ведь,
Что я — грабитель ловкий?
Как людям мне в глаза смотреть
С такой формулировкой?!
Я был слесарь шестого разряда
