Иоганн Гёте - Фауст

62

Кого ты пеньем манишь, крысолов! – Валентин имеет в виду известную в Германии легенду о гамельнском крысолове, который увел вслед за крысами и всех детей города Гамельна в отместку за то, что бургомистр не дал ему награды, обещанной за истребление крыс.

Тебе не даст проступок твой / Блистать в цепочке золотой… – Имеется в виду полицейское постановление франкфуртского магистрата XVI века о том, чтобы «простые бедные девушки и блудницы не носили золотых или позолоченных цепочек, а также атласа и бархата при посещениях храмов».

Сцена написана до 1775 года. По первоначальному замыслу, она должна была иметь место во время похорон матери Гретхен.

Dies irae, dies ilia / Solvet saeclum in favilla. – «День гнева, этот день обратит мир в пепел». (Из католического церковного гимна, известного уже в XIII веке.)

Judex ergo cum sedebit / Quidquid latet, adparebit, / Nil inultum remanebit. – «Когда воссядет судия, откроется все сокровенное, и ничто не останется без возмездия». (Из того же гимна.)

Quid sum miser tune dicturus? / Quern patronum rogaturus, / Cum vix Justus sit securus? – «Что я скажу тогда, несчастный, какого покровителя я буду умолять, когда и праведник едва спасется?»

Эта сцена создавалась в 1797–1801 годы и была окончательно обработана в апреле 1806 года. Впервые мысль написать эту сатанинскую сцену посетила Гете еще в 1777 году, во время его путешествия по Гарцу.

Название «Вальпургиева ночь» происходит от имени игуменьи Вальпургии, память которой чтится в католических странах первого мая. Ночь на первое мая в дохристианские времена отмечалась народными празднествами в честь наступления весны и пробуждения сил природы. С распространением христианства в Германии эти древние празднества были осуждены церковью как «нечистое, бесовское идолопоклонство». Их участники предавались проклятию как «служители дьявола».

Как и когда возникло немецкое народное поверие о том, что в ночь на первое мая ведьмы и колдуньи устраивают сатанинскую оргию на Брокене (одной из вершин Гарца), неизвестно. Гете в письме к Цельтеру от 2 декабря 1812 года писал: «Один исследователь немецкой старины пожелал отыскать историческое объяснение оргиям ведьм и чертей на горе Брокен, о которых веками толкуют в Германии, и высказал догадку, что древнегерманские язычники, жрецы и патриархи, когда их изгнали из священных рощ и народу была навязана христианская вера, стали весною удаляться со своими приверженцами в пустынные, недоступные горы Гарца, чтобы там, по древнему обычаю, молиться и приносить жертвы бестелесному богу земли и неба. Чтобы быть в безопасности от коварных, вооруженных христианских проповедников, они сочли за благо надеть личины на некоторых своих единоверцев, надеясь тем самым отпугнуть суеверных противников, и так, под охраной “сатанинского воинства”, совершали свое чистое богослужение. Я столкнулся с этим объяснением уж много лет назад и назвать автора теперь затрудняюсь; мне эти домыслы понравились, и вот я снова превратил эту баснословную историю в поэтическую побасенку».

Впервые Гете разработал этот мотив в кантате «Первая Вальпургиева ночь».

В первой ремарке: Ширке и Эленд – две деревни по пути на Брокен.

Видишь, в недрах гор взошел / Царь Маммон на свой престол. – Намек на демона Маммона из поэмы «Потерянный рай» известного английского поэта Мильтона (1608–1674). Маммон построил для сатаны дворец, отливающий золотом.

Там Уриан, князь мракобесья, / Красуется у поднебесья. – Уриан – имя черта на нижненемецком диалекте.

Старуха Баубо мчит к верхушке… – единственный персонаж из античной мифологии в этой сцене; Баубо – кормилица богини Деметры (Цереры). Она старалась непристойной болтовней развлечь богиню, когда та тосковала по своей дочери Персефоне (Прозерпине), унесенной Плутоном в подземное царство.

Откуда ты? / От Ильзенштейна… – Ильзенштейн один из утесов Гарца, получивший свое название от имени принцессы Ильзы, возлюбленной императора Генриха II.

Втиранье ускоряет прыть… – Существовало поверье, что ведьмы и колдуньи натираются мазью, которая позволяет им подниматься на воздух; это поверье было уже известно в античные времена (ср. «Золотой осел» Апулея).

У нас не носят ордена Подвязки… – Орден Подвязки – высший орден в Англии.

Эй, судари, а ну-ка к нам! – Речь ведьмы-старьевщицы дала повод к разноречивым толкованиям комментаторов; обычно эту ведьму принимают за олицетворение истории и археологии – наук, занимающихся раскопками «всевозможного старья». Нам такое толкование кажется весьма произвольным. Смысл монолога ведьмы-старьевщицы раскрывается в ответной реплике Мефистофеля, советующего ей обновить арсенал грехов сообразно новому духу времени, ибо только «новизна… может увлечь человека».

Первая жена Адама. – В отличие от библейского мифа, каббалистическое преданье утверждает, что у Адама до Евы была еще другая жена – Лилит, убившая всех прижитых с ним детей и им за это отвергнутая; она была превращена в демона, обуреваемого безудержной женской похотью.

Проктофантасмист. – Под этим именем выведен здесь немецкий просветитель Христиан Фридрих Николаи, литературный противник Гете и Шиллера, порицаемый ими за пошлое рационалистическое толкование порождений народной фантазии. В частности, Гете намекает здесь на статью Николаи, в которой тот подробно рассказывает о том, как он избавился от галлюцинаций, поставив себе пиявки к ягодицам; эта статья была зачитана Николаи на одном из заседаний берлинской Академии наук.

И в Тегеле на чердаках моих… – Тегель – имение известного немецкого лингвиста В. Гумбольдта, в котором, по преданию, водились привиденья; о Тегеле упоминает в своей статье и Николаи.

Ах, изо рта у ней во время пенья / Вдруг выпрыгнула розовая мышь. – Согласно средневековому преданью это один из признаков того, что женщина отдалась сатане.

Небось ты слышал о Медузе! – Медуза – в греческой мифологии, – подземное чудовище (одна из горгон) со змеиным страшным взором, превращающим в камень всех, кто на нее взглянет.

Как в Пратере во дни гулянья. – Пратер – парк в Вене.

Servibilis – готовый к услугам; под этим именем Гете выводит здесь бездарного веймарского дилетанта Беттингера, угождавшего пошлым вкусам публики.

«Сон в Вальпургиеву ночь, или Золотая свадьба Оберона и Титании» был первоначально задуман как сборник эпиграмм, продолжающий «Ксении» (эпиграммы Гете и Шиллера, направленные против враждебных им деятелей немецкой культуры). Название «Сон в Вальпургиеву ночь» дано этой интермедии в подражание «Сну в летнюю ночь» Шекспира; оттуда же заимствованы и некоторые персонажи, как то: Оберон и Титания, царь и царица эльфов, и Пук (проказник-эльф); из шекспировской «Бури» заимствован светлый дух воздуха Ариэль.

Сцена эта написана в 1796–1797 годах. Первоначально Гете намеревался вывести в ней также писателей Юнг-Штиллинга и Фосса; строфы, им посвященные, сохранились в набросках.

Тема свадьбы Оберона и Титании была навеяна не только комедией Шекспира и поэмой Виланда «Оберон», но и опереттой «Оберон, царь эльфов» композитора Враницкого, поставленной на сцене Веймарского театра в сезон 1796 года под непосредственным руководством Гете. Самую замечательную характеристику «Сна в Вальпургиеву ночь» дал, на наш взгляд, А. И. Герцен в своей юношеской статье о творчестве Э.-Т.-А. Гофмана.

Мидинга потомки! – Мидинг – талантливый бутафор Веймарского театра, на смерть которого Гете написал большую прочувствованную кантату.

Заиграл волынщик… – По средневековому поверью, дьявол любит играть на волынке.

Несложившийся дух. – По мнению немецких комментаторов, намек на писателя Жан-Поля Рихтера; едва ли это так: у Гете упомянута «строфа экспромта», тогда как Жан-Поль – прозаик.