Секрет отношений
Пришла неприятность, и я расстроился.
За что мне, простите, такая «радость»?
Но только я вроде бы успокоился,
Как, здравствуйте: новая неприятность!
А ты, не теряя привычной гордости,
Спросила, взглянувши светло и ясно:
«В чем дело? Откуда все эти сложности?
Ведь раньше же было все так прекрасно!»
А я улыбаюсь: мне это «нравится»…
Все верно… Прекрасно и вправду было.
Но дело-то в том, что одна красавица
В ту пору ужасно меня любила…
Когда же любовь вдруг как будто пятится
И смотрит порой хмуровато-косо,
Вот тут хоть убей: ничего не ладится…
И в этом-то, видимо, суть вопроса.
Смеешься? Ну что же: и впрямь занятно!
Я мог бы все сложности перечислить,
Но, вижу, тебе и без слов понятно.
Люблю, когда люди умеют мыслить!
Уж нам ли прекрасного не досталось?!
И ты не зря сейчас улыбаешься.
Ведь что нужно сделать, чтоб все получалось
И жизнь превосходнейше состоялась?
Ты лучше, чем кто-нибудь, догадаешься…
Ведь сложности мира и вздох любой
Зависят вовек лишь от нас с тобой!
31 октября 2001 г.Москва
Ну до чего я шума не люблю
Ну до чего я шума не люблю!
Гремят машины, стройки громыхают,
Шумит соседка, псы ночами лают,
А я сжимаю зубы и терплю…
Ну как, скажите, в этой круговерти
Сосредоточить чувства и дела?
Вот мысль пришла и тотчас же ушла,
А ведь была прекрасною, поверьте.
Мы словно сами от себя уходим,
И вместо чувств и интересных дум
Мы технику над техникой возводим
И шумом новый порождаем шум.
И вот я тихо думаю сегодня:
Настанут ли когда-нибудь года,
Когда взамен рычащей преисподней
Мы как-то помудреем навсегда?
Казалось бы: какая ерунда!
Ужель вопросов нет важнее больше?
Все это так. Но почему тогда
В степях, горах да и лесах всегда
Живут добрее и намного дольше?..
Там льют дожди то весело, то бурно,
Поют ветра в деревьях и траве…
А сверху облака плывут бесшумно
Да мысли, что роятся в голове…
Неужто ж мы все так и будем жить,
Самих себя не в силах укротить?!
10 ноября 2001 г.Москва
Сколько длится у женщины личная жизнь
Сколько длится у женщины личная жизнь,
Пускай хоть у самой роскошной красавицы?
Как правило, жизнь эта продолжается,
Пока еще внуки не родились.
Нет-нет, в смысле возраста – все в порядке!
И нет никаких материальных бед,
И вроде не мучат еще недостатки,
Но где-то зажжен уже красный свет…
Пока на руках ее только дети,
Пусть трудно, но беды не так страшны:
Ребята растут, и, глядишь, на свете
За тучками радости вновь видны!
Пусть утро прошло. Но еще не вечер!
Встряхнись – и цветут уже вновь цветы!
И труд никакой не согнул ей плечи,
И сколько в ней все еще красоты!
Но внук – это праздник и где-то драма:
И свет, и уже поворот в судьбе:
Дочь нежно целует: «Послушай, мама!
Мне надо работать, а внук – тебе…»
А дальше, простите, такая штука:
Проходит годок, а за ним другой,
И дочь преподносит второго внука,
Подарочек славный и дорогой…
Теперь как бы новый зажегся свет:
Тут много и трудного, и отличного!
Но что вот до женского, очень личного…
То здесь словно черт наложил запрет.
Теперь всюду сабли да куры Рябушки,
Да сказки, куда ты ни посмотри,
Прекрасное, гордое званье «бабушки»
Да песенки-складушки и нескладушки,
Уборка, готовка да буквари…
Тут все: и поплачешь, и похохочешь,
Трудись, улыбайся и не ропщи…
Почета, пожалуйста, сколько хочешь!
А женское счастье? Ищи-свищи!..
Порядок вещей тут и тверд и прочен.
Сам быт неизменен. Согласен, пусть.
И все ж справедливо тут все не очень,
Не все превосходно. Душой клянусь!
Так сколько же личная длится жизнь –
Не важно: дурнушки или красавицы?..
Как правило, жизнь эта продолжается,
Пока еще внуки не родились.
Да, жизнь наша, в сущности, быстротечна.
Но мне бы хотелось в грядущей мгле,
Чтоб все было правильно на земле
И женская жизнь продолжалась вечно!
18 ноября 2001 г.Москва
Свалилось зло, какого и не чаял.
Мир стал весь будто каменным. И вдруг
К тебе пришел твой закадычный друг
И в трудный час плечо свое подставил.
И ты уже не в безнадежной мгле,
И уж не так по сердцу лупит вьюга.
И нет прочней опоры на земле,
Чем то плечо надежнейшего друга…
А есть друзья совсем иных кровей:
Все вроде хорошо и без рисовки,
Но дружба та живет до трудных дней,
Как бы гнильца в красивой упаковке.
Вот ты ему доверчиво открыл
В нелегкий час свой нараспашку дверцы,
А он вдруг словно напрочь позабыл,
Что есть на свете и душа, и сердце.
Да, в мире есть достаточно людей,
Чья сущность лишь словесная услуга.
Но нет, увы, ни горше, ни больней,
Чем пустота и равнодушье друга…
Как горько в мире споров и страстей
Встречаться с ложью всяческого рода.
Так дай же Бог нам истинных друзей,
Готовых с нами и в огонь, и в воду!
29 ноября 2001 г.Москва
Ну что же творят с историей нашей!
Сегодня лгуны – на вранье вранье,
Историю словно бы заново пашут,
Верней, перепахивают ее.
Ну ладно бранили бы нас чужие:
Чужой – есть чужой, и бои – есть бои.
Но дегтем-то мажут у нас Россию
Не Запад, а вроде совсем свои!
Вы вдумайтесь, вдумайтесь только, люди:
Ведь слава, ведь гордость родной страны,
Герои, что жизнь закрывали грудью,
Теперь до насмешек низведены!
Уж я о Чапаеве – ни полслова:
Над ним наглумились стократ и всласть.
А жизнь-то ведь отдал. И мог бы снова
Сто раз бы отдать за родную власть!
А звездный орел Николай Гастелло?!
Ну кто это смел гоготать над тем,
Как сердце его в сорок солнц горело,
И лгать: что отваги тут нет совсем?!
И сколько бы весен ни пролетело,
Кто вычеркнет свет из сердец людей?!
И подвиг, и жизнь Николая Гастелло
Уже не сгорят до скончания дней!
А следом, исполнена света высшего,
С душою, что тайну навек хранит,
Девчоночка возле села Петрищево
Глядит на нас пристально сквозь гранит…
Неужто же мук ее горьких мало
И мало безжалостно-тяжких дней?
Кому она, дьяволы, помешала
И кто же посмел усомниться в ней?
И сколько же, сколько встает вопросов,
Что жалят подчас, как осиный рой,
Ну почему Александр Матросов –
Герой из героев – уже не герой?
Все лучшее в нас освистать, ославить
Глумливо, желательно насовсем!
Чтоб честь, чтобы лучших людей представить
Ну, честное слово, черт знает кем!
Давайте же спросим, мои родные,
Случайно все это иль не случайно?
И вот вам ответ: это все не тайна,
А выстрелы в душу самой России!
И пусть бы стреляли с другого берега
И слали со злобой за миной мину,
Но чаще-то вовсе же не Америка,
А всем им в угоду, почти истерике,
Свои же предательски лупят в спину!
И разве есть ну хоть гран сомнения,
Что тут не бездумные болтуны, –
Идет планомерное унижение,
Издевка над честью родной страны!
И пусть нас стозубая подлость гложет,
Мы вынесем, выдержим, устоим!
Ведь если себя мы не защитим,
То кто, кроме нас, это сделать сможет?!
6 января 2002 г.Москва
Ах, как много женщины теряют
Оттого, что, возвратясь домой,
На себя такое надевают,
Что подчас наряднее бывает
Даже, вероятно, домовой!
Тут не пустяковая задача,
Дело это – мудрого ума.
Ведь себя ж в запущенность упряча,
Позабудет женщина иначе,
Что она – поэзия сама!
И хоть я в нарядах не знаток,
Понимаю: дома – по-домашнему.
Но когда домашность «по-неряшному»,
Тут, простите, впору наутек.
На работе чуть ли не влюбляются:
– Хороша, изящна! – Но зато
Жаль, что им не видно ту «красавицу»,
Что порою дома одевается
Черт ведь знает попросту во что!
Увидав ее в «домашнем платье»,
Вы бы просто потеряли речь:
То ль она в засаленном халате?
То ли в кофте с бабушкиных плеч?
Но, смутясь, сказала бы красавица:
– Так ведь в доме нету же мужчин!
Ну, а папа, братья, муж и сын,
Это же, конечно, не считается! –
Вот такой житейский оборот!
Только ей подумать бы впервые,
Что, быть может, все наоборот,
Что совсем ориентир не тот
И свои важнее, чем чужие?!
Что душа у братьев или сына
Как-никак – не прошлогодний снег.
И что муж, он все-таки мужчина
И, пожалуй, даже человек!
Да к тому ж в житейских столкновеньях,
Как ни странно, часто виноват
Да все тот же выцветший халат,
Что порою раздражает взгляд,
Да и просто портит настроенье.
И, пожалуй, чтобы быть счастливыми,
Чтоб и в будни пели соловьи,
Надо вечно, всюду быть красивыми,
Дорогие женщины мои!
1972
