526. Полине
Как замечательны,
Как говорливы дни,
Дни встреч с тобой
И вишен созреванья.
Мы в эти дни,
Наверно, не одни
Сердцами стали
Донельзя сродни,
До самого почти непониманья.
Бывало, птиц увижу
На лету,
Во всю их птичью
Крылью красоту,
И ты мне птицей
Кажешься далекой.
Бывало, только
Вишни зацветут,
Листки свои протянут в высоту,
Ты станешь вишней
Белой, невысокой.
Такой храню тебя
В полете дней.
Такой тебя
Хотелось видеть мне,
Тебя
В те дни
Большого обаянья.
Но этого, пожалуй,
Больше нет,
Хотя в душе волнение сильней,
Хоть ближе до любимой расстоянье.
Всё отошло
В начале расставанья.
<1939>
И ты войдешь. И голос твой потонет
В толпе людей, кричащих вразнобой.
Ты сядешь. И как будто на ладони
Большое поле ляжет пред тобой.
И то мгновенье, верь, неуловимо,
Когда замрет восторженный народ, —
Удар в ворота! Мяч стрелой и… мимо.
Мяч пролетит стрелой мимо ворот.
И, на трибунах крик души исторгнув,
Вновь ход игры необычайно строг…
Я сам не раз бывал в таком восторге,
Что у соседа пропадал восторг,
Но на футбол меня влекло другое,
Иные чувства были у меня:
Футбол не миг, не зрелище благое,
Футбол другое мне напоминал.
Он был похож на то, как ходят тени
По стенам изб вечерней тишиной,
На быстрое движение растений,
Сцепление дерев, переплетенье
Ветвей и листьев с беглою луной.
Я находил в нем маленькое сходство
С тем в жизни человеческой, когда
Идет борьба прекрасного с уродством
И мыслящего здраво с сумасбродством.
Борьба меня волнует, как всегда.
Она живет настойчиво и грубо
В полете птиц в журчании ручья,
Определенна, как игра на кубок,
Где никогда не может быть ничья.
<1939>
528. Почти из моего детства
Я помню сад, круженье листьев рваных
Да пенье птиц, сведенное на нет,
Где детство, словно яблоки шафраны
И никогда не яблоко ранет.
Оно в Калуге было и в Рязани
Таким же непонятным, как в Крыму:
Оно росло в неслыханных дерзаньях,
В ребячестве, не нужном никому;
Оно любило петь и веселиться
И связок не жалеть голосовых…
Припоминаю: крылышки синицы
Мы сравнивали с крыльями совы
И, небо синее с водою рек сверяя,
Глядели долго в темную реку.
И, никогда ни в чем не доверяя,
Мы даже брали листья трав на вкус.
А школьный мир! Когда и что могло бы
Соединять пространные пути,
Где даже мир – не мир, а просто глобус,
Его рукой нельзя не обхватить…
Он яблоком, созревшим на оконце,
Казался нам, на выпуклых боках –
Где родина – там красный цвет от солнца,
И остальное зелено пока.
Август 1939
Он такой,
Что не опишешь сразу,
Потому что сразу не поймешь!
Дождь идет…
Мы говорим: ни разу
Не был этим летом сильный дождь.
Стоит только далям озариться, –
Вспоминаем
Молодость свою.
Утром
Заиграют шумно птицы…
Говорим: по-новому поют.
Все:
Мои поля,
Долины, чащи,
Солнца небывалые лучи –
Это мир,
Зеленый и журчащий,
Пахнущий цветами и речистый.
Он живет
В листве густых акаций,
В птичьем свисте,
В говоре ручья.
Только нам
Нельзя в нем забываться
Так,
Чтоб ничего не различать.
Надо помнить:
Есть еще такие,
Что не любят этот новый мир.
На просторном поле
От руки их,
От ножа
Наш умер бригадир.
Радостные мысли отгоняя,
В темную
Бушующую ночь…
Вспомните!
Как сгибли от огня их
Закрома колхозные
С зерном.
Вот, чтоб
Травы на лугах не сохли
И не прели яблоки в садах, —
Надо, чтобы черви передохли,
Перегнили,
Превратились в прах.
И чтоб пели,
Не смолкая птицы
В травах зеленеющих, в росе…
Стоить жить на славу
И трудиться,
Чтоб цвела земля во всей красе,
Чтобы жизнь цвела,
Гудела лавой,
Старое сметая на пути.
Ну, а что касается до славы —
Слава не замедлит к нам прийти.
1939
Первое издание этой книги, подготовленное В. Кардиным и И. Усок, вышло в 1965 году. Оно обобщило целый ряд публикаций в журналах и сборниках «Стихи остаются в строю» (М., 1958), «Имена на поверке» (М., 1963). «Сквозь время» (М., 1964) и других.
За прошедшие с того времени 40 лет появились новые сборники и публикации поэтов, павших на Великой Отечественной войне. Читатели узнали также ряд имен, не вошедших в первое издание книги: И. Ливертовский, Н. Овсянников. Э. Подаревский, С. Рудаков, В. Щировский и другие. В эти годы вышел целый ряд коллективных сборников: «Имена на поверке» (М., 1965), «Пять обелисков» (1—4) (М., 1968—1972), «Строка, оборванная пулей» (М., 1976), «Из фронтовой лирики» (М., 1981), «До последней минуты» (Л., 1963), «До последнего дыхания» (М., 1985).
Большую помощь составителям оказали материалы, содержащиеся в биобиблиографическом указателе «Русские писатели. Поэты. (Советский период)» (М., 1977—2004). Составителями был привлечен также ряд рукописных материалов.
Творчество некоторых поэтов: Д. Алтаузена, И. Уткина, А Ясного — было представлено в отдельных выпусках как Большой, так и Малой серий «Библиотеки поэта», а также в сборнике «Комсомольские поэты» (Л., 1989), и поэтому осталось за пределами настоящего издания. В книгу также не вошли переводы с языков народов СССР.
Перед составителями данной антологии стояла довольно грудная задача — в рамках одной книги представил, творчество более сорока поэтов. Объем издания не позволил включить в него ряд крупных произведений. Поэтому часть поэм публикуется в отрывках
Внутри антологии персональные главы располагаются в алфавитном порядке.
В конце книги собраны стихотворения поэтов, чьи имена остались неизвестными.
В «Приложении» представлено творчество А. Копштейна и Н. Отрады, погибших во время советско-финляндской войны зимой 1939— 1940 гг.
Внутри персональной главы произведения расположены в хронологической последовательности. В пределах одного года сначала даются стихотворения, датируемые по первой публикации (дата в этих случаях ставится в угловых скобках), затем следуют произведения с точной датой (месяц или число и месяц) и, наконец, стихотворения, обозначенные лишь годом их написания. В тех случаях, когда стихотворения можно расположить, следуя логике военных и биографических событий, этот порядок нарушается. Даты, точность которых вызывает сомнение, сопровождаются вопросительным знаком. Такие произведения ставятся в конце хронологического ряда.
Примечания состоят из библиографической справки, в которой приведена ссылка на первую публикацию текста, затем через точку с запятой указываются издания, где отразилась его эволюция, и заканчивается ряд источником, по которому стихотворение печатается. Затем следует историко-литературный и реальный комментарий. В тех случаях, когда это возможно и необходимо, персональные разделы примечаний открываются краткой историей подготовки посмертных сборников поэтов.
Примечания, сделанные самими поэтами, даются в сносках в основном корпусе книги.
Особенностью данного издания является то обстоятельство, что многие стихи молодых поэтов были опубликованы после гибели их авторов и воссозданы по сохранившимся у родных и друзей рукописям поэтов. Некоторые из них были еще при жизни авторов переписаны друзьями, порой даже восстановлены по памяти, поэтому иногда в послевоенные годы публиковались различные редакции одного и того же стихотворения, что вызвало впоследствии некоторые упреки в печати по адресу составителей первого издания в том, что они фальсифицировали тексты[67]. Подобные обвинения представляются несостоятельными, т. к. речь здесь идет только о разных источниках.
