Елена Фанайлова - Лена и люди

Я видела их всех
Они были очень смешные
Они думали, что способны
Уберечь меня от судьбы как от заразы
Но судьба человека
В холодном советском смысле
Не зависит ни от Бога
Ни тем более от людей
От их желания быть хорошими
Или что-то изменить.
Понадобится только мужество
Невыносимая твердость
Любовь сумасшествие милость
Чувство юмора
Ты должен делать что должен
Джентльмен выбирает безнадежное дело
Пока мадмуазель поет блюз
Ты будешь как военный моряк
В 12-балльный шторм
И вера и преданность друг другу
И готовность идти до конца
Без тени сомнений
За эти годы ничего не изменилось

Черная кровь чернее вина
Черная ночь как черный платок
Если есть сила сильнее тебя —
Покажи мне ее, мой друг.

Бабка сказала, ты будешь со мной.
Мать вздохнула и отвернулась.
Отец помолчал и пожал плечьми.
Брат рассмеялся прямо в лицо.
А дед мой умер так давно,
Что его уже ни о чем не спросить.

Кому мне верить, карты молчат,
Подруги советуют: позабудь.
Гадалки показывают два пути.
Попы говорят: дорогая, ты блядь.

Я взяла тебе старый цыганский крест
Я достала старый цветной платок
Из бабкиного сундука
Если есть сила сильнее тебя
Покажи мне ее мой друг
Я подожду пока

Снег засыпал все проходы в горах
То ли то ревность то ли страх
То ли твои подруги
В белом-белом небе жутко кричат
Как волшебные птицы

Брошу косынку – река протечет
Брошу расческу – вырастет лес
Брошу булавку – город встает
Закурю сигаретку – парень придет
Начнет сладкие песни

Ну я послушаю речи его
Достану ножик, к губам приложу
И отправлю гулять восвояси

Для нас есть место у Бога в руке
У Мадонны в потайном узелке
У Христа под плащом
Но мы здесь боюсь совсем ни причем
В холодном и высшем смысле

Приносила господину зелена стакан вина
Он не плакал не смеялся принимал его на грудь
Стороною вытер тыльной запотевшие усы
Мама, что во поле пыльно? – так он смотрит на часы
Он совсем не верит чуду, у него в груди война
Но куда писать я буду? – напиши куда-нибудь

Крест на нем лежит румынский и турецкий ятаган
Он не знает, где ночует, и не помнит, что курил.
Я просила, но устала: положи к моим ногам,
Что награбил в Македонии, в Стамбуле разорил

Пистолеты под кроватью, под подушкою ножи
Забери меня отсюда или больше не держи
Зеркала мои в тумане, перевалы замело.
Как поют во тьме цыгане, что случилось, то пришло.

Подносила господину вина черного как ночь
На снегу остались капли, как он выбросил стакан
Никого нельзя утешить, никому нельзя помочь
Только мертвым в белой церкви, но на то другой закон

Подносила господину вина красного что кровь
Подставляла белу шею, отворяла ворота
Страшен Божий суд над нами, но страшнее красота
Маленького мира в смертной оптике Креста

Кто же может уходящему сказать мою любовь

Золотые весы в груди у моего мальчика
У моего мальчика в сердце золотые весы
Он умный как чёрт и нежный как девушка
Он тяжелый как меч и лёгкий как пуговица
Он гибкий как лёд, который вот-вот проломится
Но он отлично, просто великолепно держится

О закрой мою душу своею душою душа моя
О закрой моё сердце своею рукою душа моя
О закрой моё солнце грудью душа моя
Не то нас поубивают наши родители
О закрой мою голову головою душа моя
О закрой мою тень своею, душа моя,
И моё дерево своим деревом
И реку мою своею рекой
И всё тело моё своим телом

Спокойно, мне нужно сосредоточиться
Стань как стена за мною
Стена Плача Иерусалимская
О не бойся более Бога с той поры душа моя
Он любит любящих
Постои за меня как за Его творение

Стань за мною как волшебное воинство
На защиту города от неприятеля:
Щит ко щиту, ни волоска меж ними
О закрой мою душу своею душою душа моя
Так душа моя твою душу просит,
Королева вызывает союзника
Шлёт гонца в сопредельное королевство

Сердце моё, много мне твоего сердца
Но нужно мне ещё более
Сердце моё, много тебе твоей любви
Но тебе нужно ещё более

Господин, все победы этой войны будут твоими
Все флаги падут к ногам твоим

Нет никого мне дороже товарища
Ты моё сердце душа моя
Ты из самого сердца
Моего со мной говоришь

Полюбила одна волшебница Простого человека.
Русского мальчика, воина и короля,
Очень хорошего, с открытой душою,
С золотыми весами в сердце.
Но он что-то печальный сидит
Как западнославянские начальники
Накануне решающего сражения
И смотрит в глубокую воду
И не видит там свое отражение

Как будто сердце его в другой стране,
У другого человека, ранено или забрано,
Всё равно это, мужчина или женщина,
Властелин Трансильвании или местная ведьма,
Деревенский колдун или любовь несчастная

И пока он так думает
Эта битва наверняка будет проиграна

Она думает
Про золотой ключик
От этих весов
Забытый его матерью на дне колодца.
Про его правую ключицу.
Выемку меж головой и плечом,
Куда женская голова так хорошо ложится.

Если нырнуть, можно достать
И вернуть этот ключ хозяину
Накануне того, как сойдутся войска
И пойдут басурманы на приступ —
Она не боится кессонной болезни,
Дева воды, глубоководная рыба —
Но он может не узнать сразу
Этот маленький чуждый необходимый
В военном любовном спортивном и смертном деле
Предмет

Дорогая, любимая девочка, просит, сосредоточься,
Душа его её душу просит
Но он сам об этом пока не знает.
И её душа выходит из сумрака
На его мужскую королевскую просьбу

Сараево поражает в самое сердце:
Восемь мечей, семь мечей.
Это икона Умиление злых сердец.
Как напевает вдова бандита Аркана Цеца:
Београд, Београд, установка Град
Пули, вино, свинец.

Стыдно покинуть город, который любишь
International, смертный металл.
Так рассуждает профессор русской литературы.
Он умирает от рака, он здесь блистал.

Сараево как вороново крыло
Покорное артобстрелу Граде мой
Ну такой я дурной человек
Выпивоха и балагур Пиздобол и блядун
В этом маленьком городе разных религий
Где девки дают на раз
Оставляя глубокие раны

Сараево, мое сердце,
Тебя никогда не понять
Как большую любовь
Невозможно вполне достоверно увидеть
Она более человека

Я могу это описать:
Красные крыши, как во Флоренции
Белые кладбища, как в Стамбуле
Живые и мертвые вместе
Австро-венгерская архитектура
Задворки великой империи
Маленький мостик чрез мелкую речку,
С которого убили нашего Фердинанда
Утопические карты маршала Тито
Олимпийские кварталы
Никто не забыт, ничто не забыто
Ты сердечная артерия, ты венозная нитка
Проспекта его имени
Узкого, как улицы европейских провинций

Я не могу это описать
Не вмещает мое сердце
Я не могу этого вынести
Как большую любовь

Я могу только сидеть в гостинице плакать
Ходить тупо быстро слишком быстро по кварталу
кузнецов и торговцев
От сигарет и перепадов уровней задыхаясь
Как в Тбилиси
Дико пахнет диким биологическим кофе

В Сараево гроза
Там бывают внезапные горные грозы
От ливня
Я скрываюсь в ближайшем кафе
Буквально с открытки на Бахчаршии
Шлю смс: в Сараево гроза
Ты отвечаешь: это эхо прошедшей войны
Отдохни, забудь обо всем, дорогая

Гостиница Европа – главная гостиница города
Историко-культурная достопримечательность
Здесь писатели и художники пили кофе
И мечтали о Париже
Ее перестроили после войны
Для иностранцев.
Когда я получила смс:
Я остановился в гостинице Европа —
Я ей-богу этого не понимала
Всех этих понтов, этого сложного бэкграунда

Шикарный номер
Пять звезд
Зеркала, кондишн, телеканалы.
Но дело в человеке, который тебя туда приводит

Мусульманин
Палестинец
Учился в Ленинграде
Работал в Израиле в Лондоне и в Эмиратах
Познакомились на боснийском паспортном контроле
Русские паспорта, не положено без заверенного
подтвержденья
Приглашающей стороны
Ну мы раздражаемся и смеемся
Нельзя покурить
Болтаем минут сорок
Он детский врач, работает в Канаде, я ему доверяю
Он мне нравится
Он отлично пиздит по-английски с таможней
Таможня дает добро
На улице стоят приглашающие стороны
Обмен дружественными телефонами
Черный ночной звездный воздух
Выпиваю рюмку, падаю в отеле

По горной дороге в Баня Луку
Меня тошнит
Под пение Дино Мерлина.
Это дорога, на которой ты мог погибнуть
Пятнадцать лет назад.
Блядские зеркала в гостинице возле Банска Двори.
Немного белого вина с Таней после встречи с читателями.
Смс:

Я хочу пригласить вас на кофе, поговорим, Елена.
Я вернулась в Сараево
На следующий день.
Мы хорошо, но недолго поговорили.

Сколько поколений любовников
Входили, немного нервничая, в отель Европа
Под взглядами официантов и ночных портье
Мужчины в костюмах в фальшивых часах Картье
Женщины в красном и черном белье
Высоких шелковых чулках
Под вечерними платьями
Задыхаясь
Как они чувствовали себя: как провинциалы
Или как граждане мира
Затерянные в этом великом маленьком городе
Как никто, как просто тела в эротических зеркалах
Театра
Послевоенных действий