Дочери
Скажи мне, детство,
Разве не вчера
Гуляла я в пальтишке до колена?
А нынче дети нашего двора
Меня зовут с почтеньем «мама Лены».
И я иду, храня серьезный вид,
С внушительною папкою под мышкой,
А детство рядом быстро семенит,
Похрустывая крепкой кочерыжкой.
Русский вечер.
Дымчатые дали.
Ржавые осколки на траве.
Веет древней гордою печалью
От развалин скорбных деревень.
Кажется, летает над деревней
Пепел чингисханской старины…
Но моей девчонке семидневной
Снятся удивительные сны.
Снится, что пожары затухают,
Оживает обожженный лес.
Улыбнулось,
сморщилось,
вздыхает
Маленькое чудо из чудес.
«Я музу бедную безбожно…»
Я музу бедную безбожно
Все время дергаю:
– Постой! —
Так просто показаться «сложной»,
Так сложно, муза, быть «простой».
Ах, «простота»! —
Она дается
Отнюдь не всем и не всегда —
Чем глубже вырыты колодцы,
Тем в них прозрачнее вода.
«Мир до невозможности запутан…»
Мир до невозможности запутан.
И когда дела мои плохи,
В самые тяжелые минуты
Я пишу веселые стихи.
Ты прочтешь и скажешь:
– Очень мило,
Жизнеутверждающе притом. —
И не будешь знать, как больно было
Улыбаться обожженным ртом.
Есть круги рая,
А не только ада.
И я сквозь них,
Счастливая, прошла.
Чего ж мне надо,
Да, чего ж мне надо?
Ни на кого
Держать не стану зла.
За все, что было,
Говорю – «спасибо!»
Всему, что будет,
Говорю – «держись!».
Престолы счастья
И страданий дыбы:
Две стороны
Одной медали —
«Жизнь».
Холодный дождь пытался неустанно
Нас разогнать —
Напрасные мечты!
Лишь зонтиками расцвела поляна,
Раскрылись исполинские цветы.
Стихи, стихи!
Самозабвенно слушать
И под дождем
Умеет наш народ.
Нет, никогда моей России душу
Благоразумный Запад не поймет!
«Двое рядом притихли в ночи…»
Двое рядом притихли в ночи,
Друг от друга бессонницу пряча.
Одиночество молча кричит,
Мир дрожит от безмолвного плача.
Мир дрожит от невидимых слез,
Эту горькую соль не осушишь.
Слышу SOS, исступленное SOS —
Одинокие мечутся души.
И чем дольше на свете живем,
Тем мы к истине ближе жестокой:
Одиночество страшно вдвоем,
Легче попросту быть одинокой…
«Стареют не только от прожитых лет…»
Стареют не только от прожитых лет —
От горьких ошибок, безжалостных бед.
Как сердце сжимается, сердце болит
От мелких уколов, глубоких обид!
Что сердце! – порою металл устает,
И рушится мост – за пролетом пролет…
Пусть часто себе я давала зарок
Быть выше волнений, сильнее тревог.
Сто раз я давала бесстрастья обет,
Сто раз отвечало мне сердце: «О нет!
Я так не умею, я так не хочу,
Я честной монетой за все заплачу…»
Когда слишком рано уходят во тьму,
Мы в скорби и гневе твердим «почему?».
А все очень просто – металл устает,
И рушится мост – за пролетом пролет…
Уже давно
Предельно ясно мне,
Ни от себя,
Ни от других
Не скрою:
Была я рядовою
На войне,
В поэзии
Осталась рядовою.
Но на судьбу
Не сетую свою,
Я вовсе не довольствовалась
Малым:
Кем труднее быть в бою —
Простым солдатом
Или генералом?..
«Мне еще в начале жизни повезло…»
Мне еще в начале жизни повезло,
На свою не обижаюсь я звезду.
В сорок первом меня бросило в седло,
В сорок первом, на семнадцатом году.
Жизнь солдата, ты – отчаянный аллюр:
Марш,
Атака,
Трехминутный перекур.
Как мне в юности когда-то повезло,
Так и в зрелости по-прежнему везет —
Наше чертово святое ремесло
Распускать поводья снова не дает.
Жизнь поэта, ты – отчаянный аллюр:
Марш,
Атака,
Трехминутный перекур.
И, ей-богу, просто некогда стареть,
Хоть мелькают полустанками года…
Допускаю, что меня догонит смерть,
Ну, а старость не догонит никогда!
Не под силу ей отчаянный аллюр:
Марш,
Атака,
Трехминутный перекур.
Зачем нам дарит жизнь
Любовь и дружбу?
Теряем близких мы,
Теряют нас они.
Зачем же прикипать
Сердцами нужно?
Сосчитаны у человека дни.
О, как бы стали мы
Неуязвимы,
Ни за кого на свете не страшась!
И сколько пуль бы
Пролетало мимо,
И сколько бедствий
Миновало нас!
Порой рассудка голосу
Не внемля,
Устав метаться,
Мучиться, терять,
Я в гневе
Эту проклинаю землю,
Как дети злую
Проклинают мать.
Мне не под силу
Новых бедствий глыбы,
Мне не под силу
Горя целина…
Потом, опомнясь,
Говорю: «Спасибо
За то, что все мне
Выдано сполна,
Что сердце не горело
Вполнакала,
Что скидок мне
Не сделано нигде.
Благодарю судьбу —
Я испытала
Все то, что делает
Людьми людей».
«Молчим – и каждый о своем…»
Молчим – и каждый о своем,
И пустоту заполнить нечем…
Как одиночество вдвоем
Сутулит души нам и плечи!
Не важно, кто тому виной, —
В таких раздумьях мало проку…
Остаться снова бы одной,
Чтоб перестать быть одинокой!
Стало зрение сердца
Острее,
Если сердце прошло
Через ад…
Дорогие,
Миритесь быстрее —
Не существенно,
Кто виноват.
Я прошу вас,
Давайте не будем
Рвать мосты за собой
Сгоряча…
Почему это
Близкие люди
Рубят прямо по душам
Сплеча?
Я прошу вас,
Поймите быстрее —
В битве душ
Победителей нет.
Стало зрение сердца
Острее
После всех испытаний
И бед.
Как седина в кудрях,
В листве осенней
Уже мелькает золото —
Не зря.
В стогах,
В разбросанном покуда сене —
Щемящие приметы сентября.
И каркают вороны оголтело
О том, что скоро
Улетят стрижи…
Как незаметно
Лето пролетело,
Как незаметно
Промелькнула жизнь!
Как это трудно – распрямиться…
«Когда надежда, устыдясь…»
Когда надежда, устыдясь,
Уйдет, склоня главу,
Как Ростопчин отдай приказ:
«Сожги свою Москву!»
До крови зубы сжав, сожги —
О бред! – родную мать,
Чтоб не могли ее враги
Позорить и топтать.
…Пройдут года, пройдут века,
Развеется зола,
И будут заново сиять
Златые купола.
Московский милый говорок,
А не чужая речь —
Лишь потому, что кто-то смог
Ее, рыдая, сжечь.
«И куда нам теперь деваться…»
И куда нам теперь деваться,
Где нам спрятаться, где спастись?
Мы – заложники атомных станций,
Рваный рубль стоит наша жизнь.
Для чего нам теперь бороться?
Нету воли, нет веры, сил…
Нас бесшумный сапожек горца
Равнодушно к земле придавил.
И поэтому, может статься,
Даже лучше для нас, что мы
Лишь заложники атомных станций,
Дети ядерной Колымы…
«Безумно страшно за Россию…»
Безумно страшно за Россию,
И обоснован этот страх.
Как обескровлен, обессилен
Колосс на глиняных ногах!
Нет, жизнь свою отдать не страшно,
Но что изменится, скажи?
Стоит почти столетье башня
На реках крови, море лжи…
И есть ли смысл в том,
Что ты
В постель из вечной мерзлоты
Упал? —
Догнал свинцовый овод…
Нет, это вовсе был не бой,
И сотни падали с тобой…
Какой тут смысл —
Да никакого!
В тебя стрелял
В ГУЛАГе брат
И вроде был не виноват —
Он делал по приказу это…
Но как же дальше
Жить тогда?
Где Справедливости звезда?
Легло на смысл жизни вето.
Что ж, дать в забвенье утонуть
Прошедших этот адский путь? —
Тогда он снова повторится.
Листайте Прошлого страницы,
Переправляя в Правду боль…
Моя страна была рабой,
Теперь ей надо стать собой.
Как это трудно —
Распрямиться…
«Проезда нет. Впереди тупик!..»
«Проезда нет. Впереди тупик!» —
Веселое объявленье…
Неужто правда, что мы, старик,
Проклятое поколенье?
Неужто правда, что жизнь свою
Напрасно сожгли жестоко
Одни в ГУЛАГе,
Одни в бою,
Другие – на дыбе шока?
О боль прозренья! —
Кого винить?
Живем как под вечной пыткой.
Одна надежда,
Что жизни нить
Гнилой уже стала ниткой.
Что нам недолго терпеть, старик, —
Кончается поколенье.
«Проезда нет. Впереди тупик!»
…Прищурившись, смотрит Ленин.
