она лежала,
Изредка, могла вставать.
С дочерью своей, Дариной,
Проводила целый день.
Та ей разминала спину
И плела лежак-плетень.
Повторяла: – Мама, мама! -
И для нас она, как мать.
А раз мама, то мы прямо
Так её и стали звать.
Не стонала, не просила,
Как бы ни пришлось страдать.
Находила всё же силы,
Чтобы дочку утешать.
Скажет ласковое слово,
Приголубит, всё же мать.
И Дарина может снова
Улыбаться, напевать.
С добротой и пониманьем
Относилась к нам она.
Окружила всех вниманьем,
Не вставая с топчана.
Станет муторно и гадко,
К ней подсядешь вечерком.
Ну, не женщина – загадка,
Всё-то знает обо всём.
Вспомнит, был такой-то случай,
И рассказом увлечёт.
Хочешь, спорь, не хочешь, слушай,
Но тебя рассказ проймёт.
И ты сам ей, без утайки,
Всю-то душу изольёшь.
Вроде бы пустые байки,
А не просто всё – поймёшь.
Исподволь она подводит
К незаметной нам черте.
И от этих тем уходит,
Оставайся в правоте.
А потом и ты доходишь –
Всё-таки права она.
Сам суждение выводишь,
Будто снята пелена.
И ещё, скажу по чести,
Всем нам нравилась она.
Её голос, её речи,
Как бальзам, сильней вина.
Помню, как-то раз случилось
Задремал наш костровой.
Время к вечеру клонилось,
И огонь угас, хоть вой.
А прохладно было, гнусно,
То есть, жрал проклятый гнус.
И в мордушах было пусто.
Командир жевал свой ус
И хотел на кострового
Обратить свой страшный гнев.
Отчитать его сурово.
Тот согнулся, присмирев.
Мать смогла, по-матерински,
Тот конфликт спокойно снять.
По-людски, а не по-свински,
Командира гнев унять.
И сказала: – Хорошо вам,
Вон, какая борода!
С ней-то можно быть суровым,
А нас жрут, как никогда.
Завтра будет день погожий,
И огонь мы разожжём,
А сегодня сажей рожи
Размалюем и уснём. –
Мы, признаюсь, любовались –
Всё прекрасно было в ней.
Вот поэтому старались
Ей всё сделать половчей.
Удивительное дело,
И не думал, не мечтал,
Без натяжки скажу, смело,
Видел женский идеал.
И теперь я с ней ровняю
Этот самый женский пол.
Как всё сложится? Не знаю.
Но купаться я пошёл.
Дочь
(рассказ пятый)
Про её отца, я слышал,
Что начальник он большой,
Из семьи крестьянской вышел,
Дочь лелеял всей душой.
С матерью к нему летела
Свою радость разделить.
Молодец, сама сумела
В вуз столичный поступить.
И затем, перед учебой,
С мамой ездила на юг,
Отдохнуть, окрепнуть чтобы,
Раньше было недосуг.
Они обе загорели,
Южный виден ведь загар.
Налегке к отцу летели.
Но настиг их тот удар.
Всех спасло тогда везенье.
И Дарина мать спасла.
Ведь у той – ушиб, раненье.
Сама вряд ли б доплыла.
Ей от матери досталась
Несравненная краса.
Только жаль, в тайге осталась
Её дивная коса.
Но зато сачок отменный
Из волос она сплела,
Самый необыкновенный.
И пошли у нас дела.
Для мордуш мальков ловили.
Не об этом сейчас речь.
Мы в земле соорудили
Хоть какую-то, но печь.
И с учительницей нашей
Всем готовила еду.
Но кормили нас не кашей,
А варили лебеду.
Или что-то там другое
Из кореньев, трав, грибов.
Ну, а главное «жаркое»
Составлял весь наш улов.
Всё без специй и без соли,
Но пропахшее дымком.
Есть не хочешь, не неволят.
Наверстаешь вечерком.
Может быть, то испытанье
Ей на пользу и пойдёт.
Избаловано созданье –
Что не так, уже ревёт.
Кожа вспухла от укусов,
Расчесала до крови.
И еда наша не вкусна.
Ну, раз так, сиди, реви.
Мы ссылались на французов,
Мол, лягушек те едят.
Так узнаем, что за вкусы
У пижонистых ребят.
Но она не понимает,
Сжалась вся в один комок.
Только мать её ласкает.
Да и кто бы это смог.
А ведь маме тяжелее.
И другим, разве легко?
Но Дарину все жалели.
Её горе велико.
Видно, выше сил досталось
Испытанье для неё.
Воли нет терпеть усталость.
Спасло Ситова чутьё.
Он сказал: – Ты спой, Дарина.
Так приятен голос твой.
К нам летел один мужчина.
Пусть талант покажет свой.
Здесь он нам ещё нужнее,
Чем в налаженном быту.
Все артисты петь умеют.
Пусть разгонит скукоту.
А мы тоже, как сумеем,
Подпоём, развеем грусть.
С песней будет веселее,
Пересилим эту гнусь. –
Ну, и как же они пели,
Хоть дуэтом выпускай!
Мы притихшие сидели,
Только слушай, не мешай.
Песнями она спасала
Всех, но больше же себя.
И улыбчивою стала,
Через песни, всех любя.
Вот такие повороты
Наблюдали мы тогда.
А сейчас не те заботы,
Ждёт нас вкусная еда.
Учитель
(рассказ шестой)
Был у нас когда-то в школе
Замечательный урок
Про озёра, лес и поле.
Но пошёл урок не впрок.
Мы природу знаем мало,
И инстинкт у нас не тот.
С голодухи, что попало
Можем сунуть себе в рот.
Хоть природа и родная,
Но, наверно, не для нас,
А тому, кто её знает
И не даст себе пропасть.
И другим с ним не погибнуть.
Благодарен будешь век.
А по жизни, если вникнуть,
Это скромный человек.
И таких людей немало.
Незаметен, тих, простой,
А невзгодушка напала,
Глядь, а он-то, ведь, герой.
Вот и нам был дан спаситель,
Отстранитель многих бед -
Сельский рядовой учитель
И, она ж, природовед.
Своё дело она знала,
Убедились мы, на пять.
И советы нам давала,
Что полезно собирать.
Как детей, она учила
Нас природу понимать.
С нею интересно было
И ходить, и наблюдать.
Всем запомнится навечно
Этот жизненный урок.
Раз мы живы, то конечно,
И урок пошёл нам в прок.
Как она преображалась,
О тайге ведя рассказ,
И от счастья смеялась,
И смущалась, всякий раз.
Ходит, радуется тихо,
Будто снова родилась.
Позади – такое лихо,
И она живёт, светясь.
В центре нашего вниманья
Оказалась вдруг она,
Незаметное созданье,
А теперь вот, всем нужна.
Помню, часто так бывало,
У мамаши на глазах
Некрасивая сияла,
А красавица – в слезах.
Кто из них будет счастливей,
Невозможно предсказать.
Там, где жизнь течёт бурливей,
Трудно скромных замечать.
А в посёлке, дом отдельный.
И у всех ты на виду.
Там ведь ценят женщин дельных,
