даже в спорте, где профессия – игра,
Не будете играть с утра и до утра.
И я игрой могу потешить праздность,
Но есть между игрой и жизнью разность.
Игра – это случайность и везенье,
Азарт и страсть до умопомраченья.
Бывают ставки слишком высоки.
Всё на кон ставить многим не с руки.
Когда над всем главенствует игра,
То вам всерьёз задуматься пора.
И если вы не шулер, не обманщик,
То – или аферист, или болванчик.
Публичных личностей все знают.
Они красиво говорят
И в зомбоящике мелькают,
Как бы, политику творят.
А что творится в закулисье,
Народ не знает ничего.
Видать у них повадки лисьи,
От мелкоты до самого.
Мы сами в этом виноваты.
Пенять кому-то не резон,
Что эти славные ребята
Дерьмовый приняли закон.
По миру гуляют войны и смерть.
Привычные кадры: крик, беженцев толпы.
Бежать будут к ним, снеся евродверь,
Пока все орудия там не умолкнут.
И вдруг один кадр нас в смятенье поверг,
Когда показали погибшего мальчика.
У синего моря нашла его смерть.
Лежал он ничком. Помертвевшие пальчики
Ласкала волна в безысходной тоске,
У синего моря, на чистом песке.
Его унесли чьи-то нежные руки.
А в мирный наш дом смерть дохнула с экрана,
И мы испытали душевные муки,
И в сердце осталась открытая рана.
И слёзы текли из распахнутых глаз.
За что гибнут дети, любившие нас?
Смерть мальчика нашей слезою омыта.
А в мире зло там же, и рана открыта.
Концерт в разрушенном Цхинвале
Маэстро Гергиев давал.
На площади, в подзвёздном зале,
Оркестр могучий зазвучал.
Глазницы зданий разбомблённых
Зияли в отсветах свечей,
Горевших в память о сожжённых
В огне бездушных палачей.
Без слёз стояли со свечами
Старушки, женщины с детьми.
Все слёзы пролиты ночами
В щелях, заполненных людьми.
Тогда молились о спасенье,
И вот спасение пришло.
Оркестра мощное движенье
Всех охватило, увлекло.
Аккорды в стены зданий бились,
Их каждый явно ощущал,
И в поднебесье уносились.
Маэстро море расплескал.
И звуки вдруг соединили
Тех, кто симфонии внимал,
И тех родных, кого убили,
Чей дух ещё вблизи витал.
Мы жизнь прожили, как смогли,
И наши силы на исходе.
Детей своих мы сберегли,
И внуки есть, и на подходе.
Страна, увы, уже не та.
В разгроме той – мы уцелели.
Под ней подведена черта.
У этой – нет великой цели.
Но внуки есть, и будут жить.
Узрим – чего они достойны.
А нам, что небо зря коптить,
Взирая на другие войны?
И есть ли место, где-нибудь,
Где торжествует справедливость?
Туда ли – через войны – путь?
Умрём в неведенье – счастливы.
Богатство всем народом создавалось,
А в собственность ему и не досталось.
Виной тому – бандитский передел.
Честной народ остался не у дел.
А баламуты порезвились вволю,
Надеялись войти в большую долю.
Но их бесцеремонно оттеснили,
Не главными они в делёжке были.
Но что-то, видно, им пообещали,
Ведь не задаром же они вещали
О пользе и законности всех дел:
Мол, в среднем, наш народ не обеднел.
Кто умный, и крутиться кто умеет,
Тот, по закону, всем теперь владеет,
А остальным укажут, где трудиться.
Хозяин мудрый, он распорядится.
А этот, шкурник, о себе печётся
И только над одной задачей бьётся:
Как приумножить личный капитал?
Нахапал, обокрал всех и удрал.
Но паразитам жертва ведь нужна.
И эта жертва – вся наша страна.
Ждать милости от них, просить подачки, плача?
Отправить их в утиль – вот главная задача.
У нас, землян, всего-то две задачи:
Себя, любимых, воспроизвести,
И жить не наобум, ловя удачи,
А, с разумом дружа, всегда расти.
Казалось бы, задачи выполнимы,
Решаются, коль мы ещё живём.
Успехи в областях отдельных зримы,
Но слишком рано почему-то мрём.
Познать себя, вселенную – не просто.
Мы начали свой космос обживать.
У тела есть свои пределы роста,
Духовных же пределов не видать.
Нам казалось, вступаем мы в эру
Чистых помыслов, братства, любви.
Возвели энергетики сферу.
Благоденствуй, твори и живи.
Найден силы бездонный источник.
Только в звёздах он явно живёт
И для всех открываться не хочет.
И огонь тот не всякий возьмёт.
Мы решили большую проблему -
Недостатка энергии нет.
Но закрыть не смогли эту тему,
На борьбу не наложишь запрет.
Обнажил новоявленный гений
Наших чаяний вечных тщету –
Величайшее из достижений
Множит бедствия и маяту.
Инструмент удивительной силы
Этот гений нам в руки вложил,
И померкло пред ним всё, что было.
Только разум исправить забыл.
Вместо Рая земного и мира
Видим рабство, войну и разбой,
Возвышение злого кумира
С огнедышащей булавой.
Овладевший невиданной силой
Неугодных сжигает огнём.
Стала суша всеобщей могилой.
Ну а кто же остался при нём?
Те, кто вновь уповает на силу.
Так они и его изведут.
И в погоне за властью бескрылой
Сгинут сами и всех увлекут.
И останется вечной мечтою
Воцаренье всеобщей любви.
И над нашею бедной землею
Возведён будет храм на крови.
Я жил, когда стихи читали.
Их слушали, закрыв глаза,
И так порой переживали,
Что подступала вдруг слеза.
Я жил, когда ещё мечтали,
Варились в творческом котле,
Самоотверженно дерзали
Во имя счастья на земле.
Я жил, когда детей рожали.
Народ крепчал и счастлив был.
Да, и тогда ведь умирали,
Но с мыслью: «Не напрасно жил».
Юности давней годы весенние -
Это сияние солнечных дней,
Это плеск волн, акаций цветение,
Радость общения, верность друзей.
Серость, уныние и неудачи,
Всё это ветром отметено.
Были свершения, были задачи,
Здание жизни возведено.
Дети и внуки – вот его жители.
Их голосами полнится дом.
Нынче они творцы и строители.
Старые песни – в сердце моём.
Вновь всколыхнут они
