Манук Мнацаканян - Механика счастья

Несколько человек скучали в небольшой приемной. Вошла Сона, нагруженная продовольственными сумками. Секретарша, миловидная женщина в летах, улыбнулась ей.

— Пришел? — спросила Сона.

— Пришел. Но только что вызвали в горсовет на совещание.

— Может, мне все-таки войти?

— Попробуй, — улыбнулась секретарша.

Сона уже собралась войти в кабинет, как дверь открылась, вышел мужчина лет пятидесяти и, не замечая никого в приемной, обратился к секретарше:

— Если придут из горводоканализации, скажешь, чтобы пришли часа в два. — Он шагнул к выходу.

— Здравствуйте, товарищ Даниелян!

Сона догнала его в коридоре.

— Здравствуйте, — не останавливаясь, ответил тот.

— Наш вопрос так и остался нерешенным.

— В ваших делах, Маркарян, не хватает некоторых документов.

— Каких документов? — удивилась Сона. — Я принесла все, что требовали.

— В ордере вас пять человек, — говорил Даниелян, уже спускаясь по лестнице, — а у вас в семье убыль произошла. Нужна справка из домоуправления о фактическом составе семьи, нужна справка, что вы не записаны в кооператив… Словом, там многого недостает. Я сейчас не припомню.

— Вопрос ведь упирался только в квадратные метры, — недоуменно заметила Сона.

— Да, и в это тоже.

— Вы сказали, что займетесь…

— Надо подумать. Такой вопрос трудно сразу решить.

Они вышли из здания райсовета.

— Мне уже неловко ходить к вам, — смутилась Сона.

— А ты не стесняйся, не стесняйся, — направляясь к машине, доверительно сказал Даниелян.

— Говорят, вы скоро в отпуск собираетесь…

— Что ж, теперь мне и в отпуск не идти? — Он широко улыбнулся. — Вам куда? Садитесь, подвезу.

— Спасибо, — ответила Сона. — Когда мне прийти?

— Завтра или послезавтра. Когда вам удобней. До свидания!

— До свидания, — ответила Сона и, повернувшись, побрела вдоль улицы.

Даниелян некоторое время пристально смотрел ей вслед, потом сел в машину.

В свое конструкторское бюро Сона пришла в обеденный перерыв. Краем глаза взглянула в сторону стола начальника. Шефа не было, и Сона успокоилась, подошла к своему столу, положила сумки и, наконец, села, глубоко вздохнув.

— О тебе спрашивал… — сказала Лилит, сидящая позади Соны.

— Что ему надо?

— Спрашивал, куда ушла…

— Куда, куда! К черту на рога, вот куда! — взорвалась Сона. — В райсовете ничего не получилось, решила зайти на рынок.

— Что купила? — поинтересовался сидящий за соседним столиком пожилой мужчина, жуя бутерброд. — И мне надо зайти на рынок.

— Почему не получилось? — спросила Лилит.

— Потом расскажу. Чертежи подписал?

— Подписал.

— Тархун, небось, по пятьдесят копеек брала, зелень по пятьдесят, лук тоже по пятьдесят. Так ведь? — спросил лысый мужчина.

— Так, так. А когда чертежи из копировки отдадут, узнала? — повернулась Сона к Лилит.

— Говорят, поставим на очередь…

— То есть как это — на очередь?! И вы тут так спокойно сидите? — обратилась она к лысому.

— Я спокойно не сижу, товарищ Маркарян, — продолжая жевать, ответил он. — Я ходил к главному, он их вызвал и выдал как полагается… А на рынок надо идти после работы, к концу дня все дешевле.

— Ты что-нибудь ела? — спросила Лилит.

— Когда? — пожала плечами Сона.

Лилит достала из ящика стола кусочек гаты в бумажке:

— Ешь, твоя доля…

— Схожу на копировку… — Сона поднялась и вышла из комнаты.

…Когда она вернулась, шеф уже сидел за столом. Это был худой мужчина лет пятидесяти, в очках с толстыми стеклами. Сона хотела было незаметно пройти к своему столу, но ей это не удалось.

— Маркарян! — позвал шеф, и в тишине голос его был похож на воронье карканье. — Принесли коэффициенты?

— Я была в райсовете, — сказала Сона. — И, между прочим, поставила вас в известность…

— Чтобы завтра же коэффициенты были на моем столе, — строго сказал шеф. — И я говорю не между прочим.

— Пусть кто-нибудь другой пойдет. Вы же знаете, как я занята.

— Занятой человек не станет по четыре часа рассиживаться по всяким райсоветам.

— Во-первых, не четыре часа, а три, — не уступила Сона. — Во-вторых, можете быть спокойны: я работаю дома… Пошлите кого-нибудь другого, пусть перепишет и принесет.

— Другим я не доверяю. Если спутают цифры, что станем делать, а? Снова будем рассчитывать?

— Что мне ваше доверие… — сказала Сона и, не дожидаясь ответа, повернулась и вышла в коридор.

Лилит сразу же выскользнула за ней:

— Что ему от тебя надо?

— Не знаю, — пожала плечами Сона. — Одно ясно: всю черную работу на меня валит.

— Ты работы не боишься. Разве много у него таких, как ты?

— Ладно, помолчи, — оборвала ее Сона.

Инженер по технике безопасности Рубен Бадалян крепко поспорил с одним из электриков. Тот включил сварочный аппарат и, разбрасывая вокруг снопы искр, принялся варить трубу.

— Ты же не имеешь права, — кинулся к нему Рубен. — Почему порядок нарушаешь?

— Шел бы ты отсюда… — ответил электрик.

— Послушай, раз нельзя — значит, нельзя. Если что случится, кто будет отвечать?

— И откуда ты на мою голову взялся? — Электрик вновь склонился над трубой.

— Хоть бы ведро воды рядом поставил, ведь пожар может начаться…

— Не разрешаешь?! Ну и не надо! Мне что?! — взвился электрик. Он отложил аппарат, защитную маску и побежал в кабинет к начальнику цеха.

— Ты куда это сорвался? — крикнул ему вслед Рубен. — Вот ведь люди, а? Слова им не скажи…

Вышел начальник цеха и строго сказал:

— Ты бы лучше не совал свой нос, куда не просят!

— Спокойно! — ответил Рубен. — Спокойно.

— Мы не такие бездельники, как ты, чтобы всегда быть спокойными! — повысил голос начальник цеха.

Он потянул Рубена за рукав, и они направились к главному инженеру.

— Что-то случилось? — испуганно спросил главный инженер, когда они ворвались в его кабинет.

— Ничего не случилось… — начал было Рубен, но начальник цеха перебил:

— Что может случиться?! Ничего! А вот этот путается под ногами, не дает работать!.. Саботирует!

— Электрик ведь не сдавал экзамена, он не имеет права работать на сварке, — объяснил Рубен.

— Все ясно. — Главный инженер повернулся к начальнику цеха: — Ты иди, работай. Когда монтаж кончишь?

— Скоро уже… Права не имеет… — передразнил он Рубена и, фыркнув, вышел из кабинета.

— Если что случится, кто будет отвечать? — спросил Рубен.

— Мы будем отвечать. — Главный закурил, прищурив от дыма глаза. — Ты и я.

— Но ведь нельзя так…

— Можно, можно. Запретить легко, проследил бы лучше, чтобы люди вовремя сдали экзамены…

Рубен понял, что разговор окончен.

В своей комнатке Рубен присел к столу, задумался. Снаружи послышался девичий смех и затих. Рубен очнулся, достал из ящика стола кофейник и спиртовку, принялся варить кофе.

Зазвонил телефон. Он поднял трубку:

— Ну…

— Послушай, — сказали ему, — а вдруг тебе директор позвонит, а ты нукаешь.

— Директор… — улыбнулся Рубен. — Скажи еще — министр…

— Отвечай хотя бы: «Безопасный Рубен слушает!»

— Ты лучше выкладывай, что там у тебя, а то кофе сбежит.

— Чем вечером занят?

— Приходи, в шахматы сыграем.

— Приду, но только не один.

— Брось.

— Не девушка — ангел!

— Интересно, а что ты своей жене говоришь? — усмехнулся Рубен.

— Хочу девушке показать, во что ты превратил свою квартиру. Рассказываю — не верит!

— Чему тут не верить, — не без гордости отозвался Рубен.

— Значит, договорились? Мы к тебе заглянем.

— Хорошо, — согласился Рубен. — Только потом ты не проси, чтобы я ушел.

— Не буду… Выпить принести или у тебя найдется?

— Найдется.

Для холостяка у Рубена была довольно удобная квартира: большая комната, просторная кухня. В комнате — книжный шкаф, гардероб, стол, стулья, тахта, телевизор — словом, ничего лишнего, необычного. Странно выглядели, пожалуй, только светильники в четырех углах потолка и вделанный в стену деревянный бочонок. Кухня была разделена шторами на две части. За шторами, в самом уютном уголке, стоял большой самодельный стол с множеством выдвижных ящиков и маленьким токарным станком. Прямо над станком, на стене, были аккуратно развешаны инструменты, чуть правее красовалась сложная электронная схема, испещренная пометками. Чувствовалось, что этот уголок на кухне — любимое место Рубена.

Вернувшись домой, Рубен поджарил яичницу, скорлупу завернул в бумагу, подошел к стене, нажал какую-то кнопку. В стене неожиданно отворилась дверца, оттуда показалась движущаяся резиновая лента, нечто вроде транспортера. Рубен положил мусор на ленту, и сверток уплыл к мусоропроводу.