Н е м о й. Меня с детства готовили. Я всегда знал, что по-особенному послужу О-ма. Сначала я страдал – О-ма запретила мне пробуждать духов-защитников и не объяснила, почему так решила. Друзья издевались надо мной, обзывали «Спящим». Ты и представить себе не можешь, какой это позор для молодого воина – не пробудить хотя бы одного духа-защитника!
У л а. (Иронично.) Бедненький.
Н е м о й. Потом меня вывели под небо и указали на селение Слабых у подножия горы. «Иди туда и живи среди них, – сказали мне. – Придёт время, мы за тобой явимся. И помни: никто не должен знать, что ты из рода Первых».
Ф е л и т а. А почему вы считаете себя первыми?
Н е м о й. Потому что мы первые.
У л а. Кто это сказал?
Н е м о й. Ув-рах. В те времена, когда был молод и скучал. Сначала он научился говорить сам, потом создал первых из нас и научил говорить их. Мои предки беседовали с ним и друг с другом, Ув-рах щедро делился с ними своей мудростью. А когда ему наскучило это занятие, он замолчал. И молчит до сих пор. Но мы помним его заветы.
Лирис случайно оглядывается, и глаза его лезут на лоб.
Л и р и с. О Четверо! Глядите!
Все оборачиваются.
Из леса внизу широкой темной волной показываются многоликие. Впереди всех – Мать, О-ма, верхом на гигантском варане. Еще два варана, запряженные в клети, топчутся в обозе.
Л и р и с. (Перехваченным голосом – Уле.) Ты была права!
У л а. Да. Бежим!
Отряд со всех ног бежит вверх по склону. Многоликие, сорвавшись с места, преследуют их. Немой всевозможно замедляет отряд. Лирис толкает его в спину уже топором.
Вот подъём преодолен.
Ула видит в двух верстах впереди деревню, и понимает, что туда бежать нельзя – защитить там никто не защитит. Она бросается направо, в сторону от деревни. Товарищи, не споря, поворачивают за ней.
Внизу Мать Многоликих тоже показывает длинной белой рукой вправо, и часть ее армии, отделившись от основной массы, утягивается куда приказано.
Вся армия напоминает раскрытую гигантскую клешню, ползущую вверх по склону.
Л и р и с. Нам конец!
У л а. Молчи и беги!
Ф е л и т а. Они не отстанут. На что мы вообще надеялись?
Н е м о й. Вам нечего боятся!
У л а. (Лирису.) Заткни его или убей!
Лирис бьет Немого навершием топора в поясницу, и Немой замолкает.
Вот многоликие тоже преодолели подъём. Раскрытая клешня, постепенно смыкаясь, надвигается на беглецов.
Впереди Ула видит крутой обрыв и досадливо стонет.
Л и р и с. (Тоже увидев обрыв.) Только не это!
Ф е л и т а. Что там?
Л и р и с. Всё, мы попались!
Отряд подбегает к обрыву. Далеко внизу течет река. Прыгать с такой высоты – верная смерть: либо о скалы расшибешься, либо о воду. Все разворачиваются и, тяжело дыша ртом, наблюдают как армия многоликих настигает их.
Вот отряд охвачен плотным полумесяцем. Поверх голов Ула видит клети с детьми. Дети молчат, только смотрят.
В пустое пространство перед беглецами, выдвигается ящер с Матерью многоликих на спине. Двое дикарей помогают своей предводительнице спуститься на землю. Затем она уверенно шагает к отряду. Подойдя, придирчиво оглядывает Улу с ног до головы. Затем точно так же оглядывает Фелиту. На Лириса и Немого не обращает никакого внимания.
Н е м о й. (Матери многоликих.) Имарэ тэх, О-ма, беш-вау.
Мать многоликих удостаивает наконец Немого взглядом, и вдруг лицо ее перекашивается от гнева.
М а т ь__м н о г о л и к и х. (Кричит.) Га, якш!
Немой падает ниц, уткнувшись лицом в землю.
Мать многоликих снова смотрит на девушек.
М а т ь__м н о г о л и к и х. Вы загадка хорошо думать – да. Моя приязнь.
Ула переглядывается с товарищами.
М а т ь__м н о г о л и к и х. Моя много-много смотреть вы. И вот увидеть. Один – нет, два – да! Но два – без нужды. О-ма везде один. Когда один из вы пойдёт Дорога Первых, два из вы – пойдёт дорога слабых. И жить – да. И дети – да. И дух умереть – нет.
У л а. (Показывает на Лириса.) А как же он?
М а т ь__м н о г о л и к и х. (Пренебрежительно.) Зачем он? Воин – нет, слаб – да. Увидь вокруг (поводит рукой, показывая на свое войско) – твоё. Пойти Дорога Первых, и твоё – да.
У л а. (Товарищам.) Вы ведь понимаете, чего она хочет?
Ф е л и т а. Забрать одну из нас, а другую отпустить. (Матери многоликих – решительно.) Если отпустишь её (показывает на Улу), его (показывает на Лириса) и детей (показывает на клети с детьми), я пойду с тобой Дорогой Первых.
Мать многоликих довольно улыбается.
М а т ь__м н о г о л и к и х. Уговор – да. Моя – разрешать. Иди Дорога Первых, если уговор – да.
Фелита роняет топор и идёт к Матери Многоликих.
Мать кладет руки ей на плечи и ощупывает.
М а т ь__м н о г о л и к и х. Хороший дух – да. Моя – веселье, Дорога Первых – сила.
С этими словами она обнимает Фелиту за плечи и уводит к своему варану. Не дойдя до варана десяти шагов, она кричит многоликим.
М а т ь__м н о г о л и к и х. Кэс та!
Многоликие со всех сторон надвигаются на Улу и Лириса.
Н е м о й. (Уле и Лирису.) Вот и конец ваш.
Ф е л и т а. (Оборачиваясь и видя, что друзья в опасности.) Что? Нет! (Матери многоликих.) Мы же договорились!
М а т ь__м н о г о л и к и х. Они – забыть. Я – помнить.
Ф е л и т а. (Жалобно.) Но ведь мы договорились!
М а т ь__м н о г о л и к и х. Всех – забыть. Ты скоро О-ма – да. Остальное – без нужды.
Ула и Лирис уже машут топорами из стороны в сторону, чтобы никто не приближался. Их окружает сплошная шевелящаяся стена многоликих, которые не торопятся с расправой.
Немой уже перебежал к своим и затерялся в лохматой гуще.
Некоторое время Мать многоликих с высокомерным довольством смотрит на Фелиту, потом отворачивается, чтобы забраться на варана. Фелита, видя, что друзей сейчас убьют, выхватывает из-за пояса нож и бьет им Мать многоликих в спину.
М а т ь__м н о г о л и к и х. (Изогнувшись, пытаясь руками достать до рукояти ножа, торчащего из спины.) А-а-а-а-а!
Многоликие замирают и в ужасе уставляются на свою предводительницу.
Ула и Лирис тоже смотрят на Мать многоликих, а та, так и не сумев дотянуться до рукояти, поворачивается к Фелите и резким движением вонзает руку ей в грудь. Рывок обратно – и вот она уже держит на ладони пульсирующее кровоточащее сердце. Фелита без звука падает сначала на колени, затем заваливается набок.
Многоликие, опомнившись, приходят в неистовство. Скопом, уже не опасаясь топоров, кидаются на Улу и Лириса, но в последний момент их останавливает Мать.
М а т ь__м н о г о л и к и х. Рах не!
Многоликие, уже повалив Улу и Лириса на землю и обезоружив, замирают с перекошенным от гнева лицами.
