Ула в сапогах с котомкой через плечо идёт рядом с Лирисом. В руках у нее рыбацкий топорик. За ними, стараясь не отстать, шагает Йоварс. Он все посматривает на Улу.
У л а. (Обращаясь к Лирису.) И как мы будет вызволять детей?
Л и р и с. Для начала догоним многоликих.
У л а. А дальше?
Л и с и с. Постараемся при этом остаться незамеченными.
У л а. Так. А потом?
Л и р и с. (Пожимая плечами.) Выкрадем как-нибудь.
У л а. (С сомнением.) Выкрадем?
Л и р и с. Ну да. Принять бой – самоубийство. Попытаться разжалобить? (Качает головой.) С такими не пройдёт. Да и нет в ихнем языке слова «жалость».
У л а. Ты знаешь их язык?
Л и р и с. Нет. Откуда? Просто мне давно стало ясно: это дикари, нелюди, и судить об их поступках по своим – человеческим – меркам не след.
У л а. А сколько вы за ними гоняетесь?
Л и р и с. Кто как. Лично я – десятую неделю. Или одиннадцатую, не помню.
У л а. Ого!
Л и р и с. (Понизив голос.) А вон Айгарс, вожак наш, – он много дольше. С самого Перекопья их догоняет. Дружину его там положили. Стояли они, значит, станом при каком-то селении. Многоликие пришли на рассвете и всех, кроме детей да молодежи, перебили. Из дружины один он выжил. Случайно, говорит: в овраг упал, затылком о камень стукнулся; очнулся только к полудню. А ещё говорит, что тогда клети ихние были пусты.
У л а. (Таращится на Лириса.) Пусты?
Л и р и с. Ну.
У л а. Это что ж получается – где-то у Перекопья они…
Л и р и с. (С довольным видом заканчивает за нее фразу.) …и обитают! Там горы рядом, а значит, и пещеры. Думаем, они из пещер повылазили. Вот детишек наберут – и обратно.
У л а. Зачем им дети?
Л и р и с. Не представляю. Для чего-то занадобились. (Сплёвывает.) Для чего-то такого, чего не должно происходить на этом свете… Слушай, а что там дальше по дороге?
Ула смотрит на приближающийся лес.
У л а. Лесопильня. Отец мой там работает. Половина мужчин с нашей деревни там сейчас.
Лирис быстро переглядывается со своими товарищами, затем, поймав взгляд Улы, говорит, стараясь, чтобы получилось по возможности ободряюще.
Л и р и с. Ничего. Может, и обойдут. Они ведь только по деревням и ходят – клети наполняют. Мужичье им ни к чему.
У л а. (Медленно.) Ни к чему… (Оживляясь.) Но зачем тогда они меня в живых оставили? И Йоварса? Зачем вообще пощадили молодежь?
Юлдис и Ульга, идущие чуть впереди, невесело смеются.
У л а. (Возмущенно.) Что смешного?
Ульга полуоборачивается и растолковывает ей, как маленькой.
У л ь г а. «Пощадили» – не совсем правильное слово.
У л а. (Сопя носом.) Ладно. «Оставили в живых» – так лучше? Для чего? И почему именно молодежь?
Ю л д и с. Сама подумай.
У л а. (Раздраженно.) Я думаю!
Ю л д и с. Ну и?
У л а. Не понимаю. Неужто они не боятся, что мы можем устроить погоню?
У л ь г а. Ха! Случаем, не посчитала, сколько человек из твоей деревни пустились в погоню? Я вот посчитала. Ты да вон тот молчун, от которого рыбой за версту несёт. (Показывает пальцем на Йоварса.)
Й о в а р с. (Угрюмо.) Меня Йоварсом кличут. Я рыбарь.
У л ь г а. (Весело.) Да уж догадались!..
Все, кроме Немого и Айгарса, принимаются глухо, сквозь суровую ухмылку, смеяться. Потом Ульга договаривает, обращаясь к Уле.
У л ь г а. Оставили молодёжь, чтоб было на кого нападать в следующий раз. Похороните вы, значит, своих мертвецов, оплачете да и продолжите жить-поживать, добро наживать. Попереженитесь, как время придёт. Детишки пойдут. (Молчит недолго.) Вот тогда они и объявятся.
У л а. (Сочувственно – Ульге.) У тебя тоже кого-то угнали?
Ульга тотчас мрачнеет.
У л ь г а. У нас у всех кого-то угнали, – неужто не ясно?
У л а. Ясно.
У л ь г а. Тогда что спрашиваешь? Просто так за ними никто в здравом уме не пойдёт. Или, может, ты решила, что я рехнулась?
У л а. (Оправдываясь.) Нет, что ты! Я просто…
У л ь г а. (Перебивая.) Просто кошки в лес не ходят.
Л и р и с. (Вступаясь за Улу.) Слухай, Ульга. Она ж всего лишь поинтересовалась, как ты оказалась с нами.
У л ь г а. А что я? Просто пытаюсь объяснить девочке подоходчивей.
Л и р и с. Плохо пытаешься. Недобросовестно.
Ю л д и с. (Ухмыляясь.) Как злая гусыня.
У л ь г а. (Сразу распалившись.) А ты, пень, молчи!
Ю л д и с. (Ухмыляясь шире.) С чего взяла, что про тебя? Я – так, песенку одну вспомнил. (Принимается петь.) «Как-то гусыня пошла до курей, куры ей дружно накидали люлей. С тех пор гусыня заделалась злой…»
Отряд принимается глухо прыскать.
У л ь г а. Замолкни! Иначе я за себя не ручаюсь!
Ю л д и с. (С веселым вызовом.) Что, опять защекотать попробуешь?
У л ь г а. Стрелой промеж лопаток!
Тут впервые за все время подает голос Айгарс.
А й г а р с. Э, болтушки, а ну кончай грызню! Кто там самый глазастый? Лирис! Погляди-ка, браток, что это там на реке плывёт.
Лирис приостанавливается и, прищурившись, смотрит на реку. Там змейкой тянется по серой глади молевой сплав толстых рыжих бревен.
Л и р и с. Да вроде брёвна одни.
А й г а р с. (Нетерпеливо.) Не туда смотришь. Выше по течению гляди. Вон там, у островка. (Показывает рукой.)
Вдали у островка виднеются два силуэта на бревне.
Л и р и с. Люди. Двое.
А й г а р с. Умгу! (Уле.) Значит, добрались до твоей лесопильни.
У л а. (Испуганно.) Что? (Бросается с дороги к обрыву, присматривается.) Как же так?
Так и есть: в полуверсте выше по течению видны двое мужчин на бревне – лежат неподвижно, крепко обхватив стволы руками и ногами. Бревна вокруг них утыканы стрелами с черным оперением. Ула изо всех сил вглядывается, потом бежит вдоль обрыва навстречу дровосекам. Вскоре они замечают девушку и начинают махать ей и что-то кричать. Ула замирает на месте и вслушивается. До нее доносятся голоса.
Д р о в о с е к и. Назад беги! Нельзя туда!
У л а. Отца моего не видали?
Д р о в о с е к и. Чего?
У л а. (Слаживает ладони трубочкой и подносит ко рту.) Гаркиса! Гаркиса не видали? Я его дочь!
Д р о в о с е к и. Какой, в пекло, Гаркис! Назад! Назад! Нет больше Гаркиса! Никого нет! Одни мы остались!
Ула зажимает рот ладонями. К ней подбегает отряд и обступает полумесяцем. Все молча смотрят вниз на дровосеков. Лирис нерешительно кладет руку Уле на плечо и говорит успокаивающе.
Л и р и с. Мне жаль.
Йоварс с ненавистью пялится в затылок Лирису: ревнует. Дровосеки продолжают орать.
Д р о в о с е к и. Куда вы все намылились, болваны? Там смерть, смерть!
Один из дровосеков начинает вздрагивать плечами: плачет. Тогда Ула отнимает руку ото рта и кричит им.
