Антропов ходил и ходил по скользким под водой арбатским переулкам, пока не продрог насквозь.
Придя домой и выпив крепкого чаю, он сел за свой письменный стол и набросал взволнованный этюд об Аннете — Стрепетовой.
Этюд он собирался напечатать отдельной брошюрой. Что-то этому помешало, и впечатления драматурга, так горячо и непосредственно вылитые на бумагу, исчезли. Осталось только упоминание о них в дневнике Антропова-сына.
У Антропова нашлось много единомышленников. В среде передовой художественной интеллигенции Стрепетову превозносили как актрису нового, народного типа. Широкая публика валила валом. Молодежь толпами ждала у подъезда театра и устраивала овации.
Среди студентов, которые через несколько месяцев, сменив форменные тужурки на армяк и поддевку, отправились «в народ» по селам Тамбовщины и Курской земли, было немало зрителей Стрепетовой. Некоторые из них признавались потом, что «Горькая судьбина» ускорила их поворотное жизненное решение.
Московские критики, выходя за рамки обычных рецензий, пишут, что Стрепетова «совесть будила», что «многим в зале не по себе становилось». Выступления актрисы даже в официальной прессе называют большим событием. Из художественного события они перерастают в явление общественное.
Сама Стрепетова еще долго не может привыкнуть к тому, что произошло. Слава пришла внезапно и слишком быстро для того, чтобы показаться реальностью.
Еще накануне все в жизни не ладилось. Все пугало непрочностью, несуразицей, душевным разладом. Все, буквально все в ее положении оставалось непрочным, зависело от случайности, от расчетов или прихотей антрепренера. Даже когда ее успех стал очевидным, а признание публики несомненным, она продолжала жить беспокойно, не зная благополучия и уверенности в завтрашнем дне. Ответственность за близких, которая целиком лежала на ней, постоянная неустойчивость, резкие колебания жизненного уровня — все развивало природную мнительность, усиливало внутреннюю тревогу. Причин для этого хватало с избытком.
Ее отношения с Медведевым обострялись и грозили перейти в открытый конфликт. Каждый раз перед очередным продлением контракта наступала пора унизительных волнений. В конце концов контракт возобновлялся, но ожидание предложения выматывало силы.
Переход в другую провинциальную труппу, неизбежно худшую, означал сдачу творческих позиций. Столичный театр пока казался недосягаемым. Приходилось ждать и терпеть. Как раз то, чего Стрепетова совсем не умела.
Нервное напряжение не отпускало. Трудности подкарауливали со всех сторон.
Жалованье, как будто крупное, даже при экономии, воспитанной с детства, растекалось под руками бесследно. Кроме обычных расходов и неизбежных затрат на сценический гардероб, приходилось регулярно пересылать в Нижний Новгород большие суммы.
В Нижнем у няни воспитывалась дочь. Естественно, что нянины заработки прекратились, все ее время забирал ребенок. Тетка, Надежда Ивановна, жила вместе с ними, так как не ладила со своей сестрой. По этой же причине Елизавета Ивановна снимала квартиру отдельно. Единственным источником ее существования была помощь приемной дочери. Деньги ежемесячно отправлялись в один город, но в два адреса.
У матери было тесно и неудобно. Ворчливый характер тетки стал совершенно невыносим. Стрепетова не могла провести с ней и одного дня. Приезжая в Нижний, она чувствовала себя бездомной. Все в родном городе казалось неприветливым, ощущение временности и неприютности отравляло свидание с близкими.
В дополнение ко всему, совсем уж некстати, как раз к тому времени, когда произошел окончательный разрыв со Стрельским, выяснилось, что должен появиться второй ребенок. Кое-как доиграв орловский сезон, скрывая от всех свое положение, Стрепетова уехала рожать в Нижний.
Выбора не было. Пришлось поселиться в меблированных комнатах. Отдельно и от матери, и от дочки.
Оттуда она писала Александре Ивановне Шуберт, единственному человеку, которому во всем доверяла:
«Большое спасибо вам, Александра Ивановна, что, как обещали, так и исполнили… здесь такая тоска, что ужас. Хорошего я сделала только то, что родила прежде времени… Родилась опять дочь, зовут Лидией, маленькая, худенькая, и пока жива…»
Попытка скрыть тягостное чувство за шутливой интонацией явно не удается. Шутка звучит горестно. Ребенок, который «пока живет» и которому суждено прожить всего два месяца, поглощает все силы. А сил и без того мало.
Ощущение неприкаянности не оставляет ни на один день. Еще не оправившись после родов, Стрепетова начинает тревожиться о будущем. Что бы ни случилось, а кормить три семьи надо ежедневно. И платежи за три квартиры тоже нельзя ни прекратить, ни отсрочить. А «все на одной остается забота… одна-одинехонька, расправляйся как знаешь…» — жалуется она своему адресату.
И расправляется, — что делать? Добывает врача для старшей. Выясняет условия летней работы в Либаве, куда ее зовет товарищество. Пытается узнать, кто там главный, и сколько спектаклей дадут ей сыграть, и заплатят ли за них столько, «чтобы прожить можно было не в долг».
Денег действительно нужно много. Всегда больше, чем есть. Только выкарабкаешься из одного осложнения, подступает другое.
Жизнь в меблированных комнатах с новорожденным, да еще и больным ребенком обходится дорого. За каждый пустяк надо расплачиваться. А пустяков ежедневно набираются десятки. Даже теплая вода для купания малышки вырастает в проблему. Решить ее могут только деньги. Все те же деньги.
Как нарочно, все не клеится, все расползается по швам. Новорожденная угасает, сама Стрепетова едва держится на ногах, Либава горит из-за того, что уходят сроки. Предложение из Москвы приходит в самый напряженный момент.
События нагромождаются в сознании одно на другое. Сумбурная и отчаянная борьба за жизнь ребенка обрывается его смертью. Еще не придя в себя от похорон, Стрепетова мчится в Москву. В эти первые свои гастроли она играет подряд, без передышки, в каком-то чаду. Еще не утихшая боль и перенесенная душевная мука проникают в сценические создания актрисы. Ее успех нарастает.
Не пережив его как следует, не использовав для будущих планов, не сделав ни одного шага для того, чтобы остаться в Москве или хотя бы продлить гастроли, Стрепетова несется обратно в Нижний Новгород. Ей надо наладить лечение Маши, снабдить деньгами оба дома, собрать свои повсюду раскиданные вещи.
До начала сезона остаются считанные дни. Медведев зовет в Орел. Там обступают старые и новые роли. В калейдоскопе дел, потерь, тревог и болезней не остается времени на душевный анализ. Ошеломляющий успех, который недавно промелькнул в Москве, понемногу теряет свои реальные очертания, начинает казаться далеким миражем.
Вторичный приезд в Москву опровергает это странное ощущение.
Небывалый успех, который приходит во время зимних гастролей, Стрепетова воспринимает как неожиданный и счастливый дар.
Каждый новый спектакль подтверждает его реальность.
Она играет в деревянном здании на Варварской площади.
Здесь 4 июня 1872 года открылся первый в России официально дозволенный народный театр.
Он получил название Народного театра на Политехнической выставке и появился на свет в связи с ее открытием.
Выставку затеяли крупнейшие русские биржевики, дельцы нового типа. Она должна была продемонстрировать всему миру завоевания отечественного капитала. Поэтому на выставку не жалели средств, и рекламный дух царствовал во всех ее начинаниях, включая и сложную систему развлечений. При этом всячески подчеркивалась широта размаха, демократичность и общедоступность мероприятий.
Среди множества специально созданных выставочных комитетов и комиссий появилась и «Комиссия отдела попечения о рабочих». Главной ее заботой была демонстрация мер по «улучшению нравственного быта рабочих и ремесленников». Особо оговаривалось, что все организационные действия комиссии «касаются отнюдь не будничной рабочей жизни простолюдина, но тех часов и того времени, когда за прекращением работы наступает для рабочего период отдыха».
Как и другие мероприятия, предназначенные для «не будничной жизни простолюдина», театр должен войти в число необходимых «общеполезных и дозволенных нравственных развлечений».
У непосредственных инициаторов театра были, впрочем, иные задачи.
Его рождение было результатом долгой и упорной борьбы.
Идея Народного театра вынашивалась в мечтах уже несколько лет. Драматург Островский, актер Малого театра Пров Садовский и режиссер этого театра Федотов принимали в рождении театра самое близкое участие. Непосредственным его руководителем, душой всего дела стал актер и режиссер Александр Филиппович Федотов.
