Биляна Срблянович - Саранча

Биљана Србљановић: Скакавци (2005)

Перевод с сербского Ларисы Савельевой

Действующие лица:

Надежда,

Милан,

Дада,

Фредди,

Алегра,

Жанна,

Максим, Макс,

Г-н Игнятович, академик, отец Милана

Г-н Йович, никто и ничто, отец Фредди и Дады

Г-н Симич, никто и ничто, никто никому

Г-жа Петрович, мама Жанны

Эта история из двух частей, первая происходит в самом начале лета, вторая — в самом конце. Все герои очень стары, особенно самые младшие. Действие разыгрывается в самых разных пространствах, они подробно описаны, но это не следует понимать буквально. Все постоянно что-то едят, и везде постоянно идет дождь.

Наполненный дымом, шумный популярный ресторан. Печальный свет желтых лампочек, запах пережаренного масла впитывается в одежду, в кожу, проникает в ноздри. Июнь месяц, люди бы охотнее сидели на террасе, снаружи, но опять идет дождь. Внутри влажно, еда тяжелая и дорогая, тем не менее, ресторан всегда переполнен, открыт до поздней ночи. Его невероятной популярности в особенности способствует тот факт, что каким бы негодяем вы ни были, за соседними столиками обязательно найдется кто-нибудь, кто еще хуже.

За столом сидят Надежда и Максим. Максим, Макс, мужчина с тщательно уложенными волосами, поднимает бокал домашнего вина, приветствуя воображаемого неприятеля где-то там, за другим столом, вне нашего поля зрения. Максу пятьдесят пять лет, выглядит он великолепно. Это и не удивительно, потому что он много и постоянно работает над собой. Загорелый, всегда с легким макияжем, подкрашенные волосы выглядят очень естественно, стройный, с прекрасно развитым телом — тот, кому он не кажется смешным, сочтет, что он выглядит хорошо. Единственный его недостаток — плохие зубы, испорченные собственные заменены одинаковыми кусочками фарфора, слишком одинаковыми и слишком белыми, к тому же они и как бы на размер больше, чем следовало бы. Челюсти Макса это грустный рассказ, это история мужчины с указанием точного возраста и социального статуса родителей, которые в детстве никогда не водили его к зубному врачу. Макс вам расскажет, если вы с ним достаточно близки и если в разговоре это окажется кстати, что зубы у него плохие от рождения и что в этом виновата генетика, а не его гигиенические навыки, что они всегда были мягкими как сыр или крошились как мел, точно так же как и зубы его отца и деда. В том, что ни дед отца, ни самого деда никто из родных не водил к зубному, возможно и кроется причина такой генетики, но, тем не менее, дела это не меняет. У Максима всю жизнь болят зубы, даже и сейчас, когда собственных у него почти и не осталось. Ну, хватит о Максе. А Надежда пусть представится сама.

Надежда. Кто это там?

Макс и Надежда над своими тарелками, Макс уже закончил есть, Надежда еще не добралась и до половины. Макс деланно равнодушно оглядывается.

Макс. Какой-то болван. Что-то вы плохо едите. Не нравится?

Надежда все время смотрит куда-то мимо Макса, разглядывает посетителей ресторана, наблюдает за тем, что едят, пьют и делают другие. Лишь время от времени она отправляет в рот небольшой кусочек.

Надежда. Напротив, бифштекс просто отличный.

Макс незаметно поглядывает на часы.

Макс. Но вам не нравится. Скажите, не стесняйтесь.

Надежда переключает внимание на свою тарелку. Макс смотрит на нее так, что она теперь просто вынуждена есть. Кладет в рот кусок мяса и медленно жует.

Макс. Ваше мясо совершенно остыло. Выглядит как подошва. Может быть, заказать вам что-нибудь другое? (Поднимает руку, надеясь привлечь внимание официанта.)

Надежда. Нет, нет, не нужно…

Официант так и не появляется. Он не появляется вообще никогда. Дело в том, что здесь нет второстепенных героев. Надежда останавливает Максима.

Надежда. Не надо. Все в порядке. Вот, смотри, я ем.

Надежда отправляет в рот большой кусок мяса. Жует. У Макса от одного только взгляда на Надежду начинают болеть зубы.

Макс. Это вредно для десен. Что касается меня, то вы вообще не обязаны съесть все. Я вам не…

Надежда. Отец?

Макс. И не отец. Но я хотел сказать — я вам здесь не надзиратель.

Надежда. Я пошутила. (Смеется. Она всегда смеется собственным шуткам.)

Макс. А, вот так, значит?

Надежда. Знаешь что, я вообще не знаю, действительно ли мне смешно, или я просто нервничаю.

Максу это безразлично. У него в этот момент болит десна и его интересует только это.

Макс. Не знаю.

Надежда. Вообще-то отца у меня нет. Он умер, когда я была маленькой. Знаешь, ты немного напоминаешь его.

Макс. Опять шутка?

Надежда. Тебе не смешно?

Надежде смешно. Максу нисколько.

Макс. Исключительно.

Надежда. Не беспокойся, матери у меня тоже нет. Просто имей в виду, я не ищу в тебе ни его, ни ее… Людям свойственно все упрощать.

Макс. А вам усложнять?

Надежда. Да, мы очень усложняем.

Макс вообще не вдавался бы в эти детали. Он охлаждает руку на бочонке со льдом, потом прикладывает ее к щеке, чтобы охладить зубы.

Надежда. Возьми что-нибудь на десерт. Чтобы не сидеть без дела, дожидаясь меня.

Макс морщится.

Макс. Я не ем сладкое.

Надежда. Из-за зубов?

Макс. Из-за фигуры.

Надежда. Я на это не обращаю внимания.

И напрасно. На Надежде все просто трещит по швам.

Макс. В этом нет необходимости.

Надежда. А тебе приходится. В твои годы можно в один момент поправиться.

Макс (не готов к такому повороту разговора). В мои годы?

Надежда. Кажется, я тебя обидела, да?

Макс. Нет, нисколько.

Надежда. Вижу, я тебя обидела. Но я тебе вот что скажу — для своих лет ты выглядишь отлично. Действительно, на все сто процентов. Почти.

Макс. Почти?

Надежда. Ну, зубы и волосы. И вообще…

Макс (прерывает ее). Надежда… Надежда, правильно? (Надежда кивает головой.) Нет необходимости вдаваться в детали.

Надежда. Так ты же сам спросил.

Макс. Нет, я не спрашивал. Я прекрасно знаю, сколько мне лет. И вовсе не ждал от вас, чтобы вы мне открыли на это глаза. Кроме того, с формальной точки зрения, и вы не так чтобы совсем молоды. Вам ведь около…

Надежда. Тридцать пять.

Макс. Вот. Кто бы подумал.

Надежда. Никто, знаю. Моя бабушка все время говорит, что я со дня первой менструации совсем не изменилась. Можно подумать и что я несовершеннолетняя, и что у меня есть ребенок, который уже в гимназию ходит.

Макс. И что же, есть?

Надежда. Нет. У меня никого нет.

Макс. У вас есть бабушка.

Надежда. На самом деле и ее нет.

Макс. А-а, и она умерла?

Надежда. Нет, не умерла. Что?

Макс замолкает. Все это в сущности его совершенно не интересует. Поэтому он циничен.

Макс. Вы действительно все усложняете. Но, к счастью, хорошо выглядите. Удивительно, что у вас никого нет, как вы говорите.

Надежда. От цинизма могут разболеться зубы. Даже те, которых у вас нет.

Макс. Это гланды.

Надежда. Это зубы. И это оттого, что ты злобный. Попробуй быть любезным. И сразу убедишься, что все тут же пройдет.

Макс. Эта мудрость, видимо, также от бабушки?

Надежда (продолжает, словно не слышит его). Я знаю, что блестяще я не выгляжу. Я не толстая, но… полная. Кроме того, я мягкая. Кто-то однажды сказал мне, что я похожа на подушечку… И это сказала не бабушка.

Макс. Я ничего такого не говорил.

Надежда. Тем не менее, мне совершенно ясно, что для некоторых мужчин я могу быть невероятно привлекательной. Для таких, которые любят спать с женщинами, с которыми предпочитают не показываться на люди. Что касается меня, то я люблю появляться там, куда меня не могут брать с собой те, с которыми я люблю спать. Такова жизнь.