class="v">Не склонят ума на дороге правды
С твердой душою,
Ни ужасный бык сицилийца-зверя, [142]
30 Ни темница, смерть — для неправых, — ужас,
Пусть хоть небо все вниз с оси высокой
Рухнет на землю.
Если вспомнишь ты о короткой жизни,
Сбросишь груз забот, нам теснящих душу,
Почести, каких удостоят ныне
Или в грядущем.
Начертал свои человекам судьбы
Тот, кем дышит все, что живет на свете,
Светлую красу в небесах и звезды
40 Трепетной ночи.
Унесло уж всех и навеки схитит
Злое время, все, что во славе, — сгинет,
Все, что Феба зрит, что родилось в мире
К Орку стремится.
Греческой краса угасает речи
И когда-нибудь сгибнут Музы Рима,
Новых черт пока, возродясь, изменчив,
Мир не воспримет.
Краткий срок твое будет чтимо имя,
50 Если вечным ты посвящен не будешь
Музам, то и все в этом мире рухнет
Волею судеб.
Так, пока живем, да воспримем радость
Скудной жизни сей и святые чаши
Либера-отца, [143] не пойдет за мертвым
Радость живая.
Завтра, вновь когда ясный Цинтий явит
Розовый свой лик, по обычью древних
День рожденья твой восхвалю, принесши
60 Гению жертву.
Ты приди как друг всем занятьям нашим,
Цитру пробудив той лесбосской девы; [144]
Лавровым венком облечен, пусть с нею
Песни солью я.
Распустив власы, Эльзула здесь будет,
Душу кто мою растопила страстью
И прелестных стрел поразив ударом
Слабое сердце.
За столом у нас восседая в блеске,
70 Раненое пусть не сожжет любовью
Сердце грудь твою, но лицом прекрасным
Радость пробудит.
И сообщникам ведь не друг Венера,
Равенства другой не потерпит власти,
Ежели о том говорят правдиво
Греков Камены.
Отложи скорей все души безумства;
Деньги, как рабы, пусть тебе послужат,
И что ум решил, то, — ему созвучны, —
80 Выскажут губы.
18. О Винделике, болтливом внебрачном сыне [145]
Ритор, оратор, поэт, и старинного рода, — всем этим
Жаждешь ты быть, Винделик,
И измышляешь себе ты семи сестер [146] знаменитых
Званья и почести все.
И, непоседа, несешься болтливый по целому свету,
Речи обманно плетя.
Помню, недавно тебя мы увидели в крае сарматском,
Был ты нарядно одет,
В Галлию голым, однако, пришел и в пределы паннонцев,
10 Как и в Герциниев лес,
После ж того, как, болтун, ты вторгся в наши пределы,
Ты босоногим пришел.
Хвастался ты, что потомок когда-то высокого рода,
И от Юпитера род.
Я бы поверил, когда б твоя мать в колыбели законной
Прежде лежала сама.
19. К Ламбергу Фризингенскому [147]
Знатный, родом ты из пределов карнов,
Иллириец где и венет граничат,
Где извив долин нам своих являет
Штирия славных,
Благородный, ты посвящаешь славным
Штудиям себя, устремляясь к Музам,
И обеих прав постигая связи,
Обликом милый.
А затем хвалу ты стяжал повсюду,
10 К славному двору Кесаря явившись,
Часто, искушен, был к князьям германским
Наиближайшим.
А потом, страшась старости грядущей,
Ты, мудрец, покой избираешь в жизни
И покинул ты, хоть и знатен, скользкий
Двор государей,
Коим правит гам обнаглевшей черни
И тщеславья дым, и фавор владыки
Вечно шаткий, и самодержца мыслей
20 Гиблая зависть.
Быстрый, мчась, Изар [148] в берегах гремящих
И, неукротим, в мощный Истр впадая,
На крутом холме возведенным видит
Дом твой прекрасный,
Где живя в своем удаленье, тешишь
Взор свой, где с вершин Альп высоких льется
Сальса и свое сочетает имя
С городом славным.
С мудростию книг ты ведешь беседы,
30 И они твой дом украшают блеском,
Славный меж людей; а потом в садах ты
Травы сминаешь.
Если можешь ты, победи прельщенья
Вкрадчивой любви, что несет позорно
Старость, и виной все твои заслуги
Мерзко пятнает.
Все идут вослед за примером царским
И считают: честь по заслугам меньше,
Той, что власть себе, хоть позорно это,
40 Но позволяет.
В мире ни один столь святым не прожил,
Чтобы не был он чем-то недостойным
Не запятнан, но он скрывает рьяно
Сердца пороки,
Чтоб среди толпы не предстать пороков
Чудищем для всех, иль пред ликом черни
Сплетнею дурной, смыть когда невежды
Жаждут пороки.
Проживешь всегда безмятежен духом,
50 Если, мудр, своим ты рассудком правишь,
Если никому над свободным сердцем
Власти не дашь ты.
Цельтис твой тебе возглашал все это,
Песнь пока поет он в средине хора
Муз, и на струнах вдоль по Истру сыплет
Фебовы песни.
20. О болтуне фризийце [149]
Как-то в дом заявился мой недавно
Тот болтун, что рожден в краях Фризийских,
Клюв мамаша кому дала с рожденья
Аистиный, стрекочущий сильнее,
Чем и жернов на мельнице пустяшный.
Когда долгую здравицу он кончил
И был позван к столу возлечь со мною,
Столько слов он излил тут в час короткий,
