(Р. Дубровкин)
Оживает вновь боль в душе моей
от любви несчастной,
Так бесстрастен взгляд той, о ком теперь
грежу ежечасно,
В гордости своей лишь она одна
надо мною властна.
Юный светлый лик солнце мне затмил
в вышних неба сферах,
Стан ее прямой строен и высок,
словно у Венеры,
Красоте такой меж достойных дев
не найти примера.
Добротой простой, радостью мечты
взгляд ее сияет,
И когда она милостиво взор
на меня кидает,
То огонь любви в трепетном моем
сердце возжигает.
Из любимых уст нежный звонкий смех
я с отрадой слышу,
Так они красны и сладки на вкус,
словно летом вишни,
Кроткий нрав ее скромен и стыдлив,
благочестьем дышит.
Тот, кто с ней пройдет в быстром танце круг,
также восхитится,
Царственная в ней милостью судьбы
грация таится
Так легко она по земле летит,
как по небу птица.
Бесподобно все, и нельзя ее
не любить за это,
Вот и я люблю, забывая сон,
страстно, беззаветно,
Только пусть она наградит меня
лаской и приветом.
Если с дорогой вместе будем мы,
век блажен я буду.
Пусть она порой мучает меня,
я про все забуду,
И пожар любви в сердце пронесу,
как святое чудо.
Боже, сохрани, если вдруг я ей
окажусь не нужен,
Для чего тогда в этом мире жить
и страдать к чему же?
Грешникам в аду я б не пожелал
наказанья хуже!
Есть печать судьбы в имени ее,
данном при крещенье
Как Юдифь, она вечно предо мной,
будто наважденье,
Словно Олоферн, я пылаю к ней
огненным томленьем.
Край родимый свой в грусти и тоске
ныне покидая,
Расставаясь с ней, на мотив ветров
песню я слагаю,
И принять мою пылкую любовь
слезно умоляю.
(Д. Анисимова)
Обо мне гадалки дружно восклицают,
Что сама Венера мне повелевает
Беззаветно ей служить, счастье воспевая.
Каждый раз, влюбляясь, я невольно верю
Госпоже прекрасной, царственной Венере,
И для трепетной любви открываю двери.
Ах, меня богиня столь оберегала,
Как родного сына, нежно воспитала,
Вдохновляла, и в любви мне везло немало.
Так как я служу ей верою и правдой,
Серебра и злата не прошу в награду
И мои стихи всегда были ей отрадой.
А теперь Венера милость проявила
И меня за службу щедро одарила
Дивною красавицей, ласковой и милой.
Мог ли я, счастливец, представлять доныне
Что бывают девы краше, чем богиня?!
Восхищенье никогда сердце не покинет.
Оттого Венера на меня и злится
К красоте ревнует, завистью таится
И отнять любимую всякий раз грозится.
Розы и фиалки в сказочном букете,
Яркие рубины, солнце на рассвете, —
Не сравнится красотой с ней ничто на свете.
Грацией затмила прочих дев достойных,
Светлым ликом — сонмы звезд на небосклоне,
Жаль, порой резка она и неблагосклонна.
Ангел чистый, в мыслях не таит обмана.
Но зачем со мною шутит непрестанно,
Для чего нечаянно сеет в сердце раны?
И сказать не смею, и печаль не скрою,
Ты меня, как солнце, греешь красотою,
Умоляю, милая, будь добра со мною!
(Д. Анисимова)
Любви моей в юдоли сей
настал конец, зане
Любезный друг — нет горше мук! —
стал холоден ко мне.
О, как мне быть, коль жизни нить
вот-вот сгорит на роковом огне?
К нему спеша, моя душа
от радости цвела.
В те времена на рамена
к нему она могла
Сложить всю боль свою, настоль
судьба моя в те дни была светла.
Но днесь к другой любимый мой
сокрылся от меня.
Взамен услад смертельный яд
дает он мне, казня
Мою любовь, но вновь и вновь
молю, зову, любимого маня.
Как всякий раз слезами нас
морочит крокодил,
Так лестью злой прелестник мой
мне сердце погубил.
Печаль горька, но сеть крепка,
и вырваться уж не хватает сил.
Но видит Бог, никто б не мог
Не доверять таким
Златым речам, святым очам
и клятвам колдовским.
Любовь сладка, наверняка
любая б, соблазнясь, пленилась им.
Да и без слов сей сердцелов
легко прельстил бы вас.
Ведь милый друг, как чистый луг
в рассветный нежный час,
И свеж, и бел, и мудр, и смел,
и ласков, и прекрасен без прикрас.
Любовь моя, ах, чем же я
тебе не хороша?!
Суров твой лик, твой гнев велик
и холодна душа.
Пусть ты с другой, избранник мой,
не погуби, все чаянья круша.
Творец земли, призри; внемли
отчаянной мольбе:
Вновь разбуди в его груди
любовь к Твоей рабе;
А коль беда навек, тогда
зачем
