Как свинья за столом сидит Базилла
И с гримасою вздор похабный мелет,
Свои вислые груди поправляя
И хватая, — о жуть!, — руками пищу,
Пальцем тронувшим зад и в зад залезшим
Или в нечто, что ближе оказалось.
И сопливый свой нос не вытирает,
Только харкает с шумом и натужно,
Вновь вбирая в себя хмельную флегму,
10 Коей блюда стремится оплевать мне,
Чем свиней аппетит лишь может вызвать.
Но считает, что нравится соседям.
Счел бы я, что коварной ловит сетью
Тех, кто начисто чувств лишился, спятив.
Но вотива моя, вися во храме,
От пучины меня спасла Харибды.
Надувает когда Базилла щеки
И зубов желтизну своих являет,
На синюшном лице стянув морщины,
Чтобы шутка, — тонка, — на нем блуждала,
Следом глотка ее в устах безумных
Оглашается хохотом нелепым,
И на легкие жмет трясеньем плотным,
И в желанье пленять, с визгливым смехом
На губах восковых рождает голос, —
Словно горло дерет супруг куриный.
Богуслав, краса всех богемцев, светоч
Родины один при ее крушенье, [93]
Славный, до небес ты взнесен повсюду
В мире молвою.
Прага, город твой, окружен землею
Тучной, и его прорезает Лаба,
Быстрая река, что, истоки сливши,
К морю стремится.
Града не найти здесь под лучшим небом,
10 На семи холмах он лежит пространный
И окружьем стен подражает виду
Славного Рима.
Ты б увидел здесь лишь останки прежней
Славы [94] королей, гнев когда тирана
Жижку побудил к сокрушенью храмов,
Трепет внушавших.
Буйство с тех времен там сидит, сокрывшись
В яростных сердцах у потомков-внуков,
И высокий град в потрясеньях многих
20 Рушится ныне.
Общие дела там в пренебреженье;
В ярости своей разнолика, всюду
Правит чернь, ни честь и ни доблесть больше
Там не блистают.
Уж не чтут богов по законам вовсе,
Этот римлян чтит, а вот этот — греков,
Тот субботы чтит нечестивой веру
Тех, кто обрезан.
Этот говорит, что богов на небе
30 Нет совсем и что преходящи души, [95]
Как дыханье в нас, — стеснено и тонко, —
В воздухе тает.
Ересей чужих тот воспринял догмы, [96]
Хвалит ритуал при богослуженьях
Новый, чтит обряд, что британец Виклеф
Создал запретный.
Богуслав, ты смут избегая этих,
Как мудрец, идя за времен делами, [97]
Натиска бежишь черни, покидаешь
40 Бешеный город,
Низменная где страсть к деньгам повсюду
Правит, алчность там сокрушает души
И покой людей, и обман коварный
Множит несчастья.
Счастлив, ты идешь вслед потокам плавным,
Строя дом себе на брегах журчащих,
Где проворных волн говорливый шепот
Слышен повсюду.
Птиц согласный хор там звучит на ближних
50 Островах среди густолистной сени, —
Образуют их берега, омыты
Трижды водою.
Счастлив, бродишь ты по лугам зеленым,
Видя виноград на холмах под солнцем
Сон пока тебе навевает сладкий
Волн бормотанье.
Росные, идя, ты сминаешь травы
И ростки цветов ароматных, чистый
Воздух где дает силы телу, будит
60 Вялые члены.
Знатный, ты царишь на холме прекрасном,
Восходящий Феб и закатный — оба
Смотрят на него, и в зените твой же
Видит он замок.
Сторонясь главы пламеносной Феба,
Входишь, счастлив, ты в холодок жилища, —
Там обмана нет и сердец преступных,
Полных коварства.
Рыбам сети ты разновидно ставишь,
70 Уловляешь птиц, в небесах парящих,
Познают когда твои сети птицы,
Сопротивляясь.
Из твоих сетей не уйдет ни заяц,
Ни газель, ни лань, что летит, как птица;
Ловишь ты все
