Вслед за фотокорреспондентами зачастили телевизионщики. Стыдно сказать, но однажды — чего только не сделаешь ради телевидения! — я предложила телегруппе заснять сюжет «посади свинью за стол, она и ноги на стол». Представляете, все семейство за столом лопает из мисок овсянку, включая Сплоджа, который тоже с нами за столом и тоже лопает из миски! (К счастью, Дерека в тот момент не было, a то, боюсь, он стал бы протестовать!) Впрочем, хорошо смеется тот, кто смеется последним, и эта роль досталась поросятам, войдя во вкус и решив напроказить посмешнее, они запутались в проводе, тянувшемся к звукозаписывающей аппаратуре, и ринулись во двор поиграть, увлекая за собою телегруппу, безуспешно пытавшуюся уберечь оборудование от растаскивания по частям. Жаль, этому последнему сюжету не нашлось места в программе новостей…
Кроме того, мы решили обзавестись также стадом коз — пусть наши посетители увидят, какое существует разнообразие пород. Самые колоритные — это золотые гернсийские козы, у которых шкура отливает медом, и маленькие козы-пигмеи. Вскоре к ним присоединились сааненские, а затем ангорские. Кстати, коз и кроликов нам предлагали купить гораздо чаще, чем других животных. Забегая вперед, хочу предупредить: если вы решили завести козу в качестве газонокосилки, оставьте эту дурацкую затею. Она будет объедать цветы на клумбах, живые изгороди, даже колючую ежевику, пока наконец соизволит есть траву. К тому же коза — такое животное, которому не нравится находиться за оградой. Она готова пройти любые расстояния, чтобы отыскать щелку или калитку и выйти наружу — узнать, что творится по другую сторону ограды. Если там окажется неинтересно, она будет стоять на месте и блеять: «Хочу назад! Хочу назад!» По-видимому, она не в состоянии вспомнить, как оказалась снаружи. Но зато козы очень дружелюбны и неизменно становятся любимицами посетителей. Вот только одна к ним претензия: у них не хватает терпения дождаться, пока я поднесу им положенную порцию корма. Проморгаешь, так, чего доброго, стащат весь мешок!
У нас работал один парень, которого мы наняли по линии помощи в трудоустройстве молодежи. Его звали Тим. Он обожал хорьков и убеждал меня обзавестись этими зверьками — опять-таки в качестве живых экспонатов. Про этих животных я столько всякого наслышалась, что поначалу колебалась, но в итоге Тим убедил меня. Дерек счел, что завести хорьков — хорошая мысль, но сразу предупредил, что не собирается с ними возиться. Тим высказал мнение, что самым правильным было бы разместить их в помещении, где прежде хранились сыры, — там стены обшиты железом, что помешает им удрать. Посыпали пол стружками, положили для забавы обрезки труб, будто это норы, и стали ждать новых жильцов.
Когда Тим принес хорьков, они всецело завладели моим вниманием. Хорьки — родня барсукам и из-за наличия особых желез издают почти такой же, как барсуки, мускусный запах. У них крохотная мордочка, острый нос и махонькие ушки. Тела длинные, как у горностая, но значительно больше. Лапки короткие, с изящными коготками, благодаря которым они лазают с удивительной ловкостью. Сначала у нас появились белая самочка с детенышем того же цвета, а затем самочка темно-бурой расцветки. Когда берешь их, они обвиваются вокруг твоих рук, будто петли. Вообще они подвижны точно ртуть. Как только мы поместили их в новое жилище, они тут же принялись плясать от волнения, скакать, нырять головой в свеженасыпанную стружку, исследовать обрезки труб — сначала осторожно засовывали туда голову, потом со всего маху прыгали в трубу и вылетали оттуда пулей, после чего исчезали в следующей. За ними так весело наблюдать! Тим дал мне список их любимых кушаний и вкратце объяснил, как ухаживать за ними и как отцепить зверька, если он вздумает кусаться (этого еще не хватало!!!). Когда хорек решает укусить всерьез, он цепляется мертвой хваткой, и заставить его отцепиться можно, только как следует сжав ему челюсть. Изучив теорию, я приступила к практике.
За несколько дней я научилась обращаться с ними, хотя не могу сказать, что во всех тонкостях. К тому времени мы спустили вниз полки, на которых когда-то дозревали сыры, и выставили их для обозрения наряду со всем прочим старинным сыродельным оборудованием. Итак, вверху, в бывшем помещении для сыров, разместились хорьки, а внизу, возле деревянной лестницы, стояли ящики для кур-наседок. Можно было не беспокоиться, что детишки их потревожат, — так клюнет, что не обрадуешься.
В один прекрасный день Дерек отправился на утреннюю дойку, а дети сидели за завтраком перед уходом в школу. Вдруг из старой сыроварни раздался ужасающий шум. Я влетела туда как на крыльях и прямо на пороге столкнулась с белой самкой, которая, неведомо каким образом спустившись по стене сырохранилища, бросилась на одну из наседок. Хотя курица почти вчетверо крупнее, зверек загрыз хохлатку насмерть, вцепившись ей прямо в горло. Всюду на полу валялись перья, а пять остальных наседок были до полусмерти перепуганы и настороженно выглядывали из своих ящиков. Я подхватила хищницу на руки, помешав ей удрать, но даже теперь она ни за что не хотела разжать челюсти, и огромная тушка курицы беспомощно свисала у нее из пасти. Сдавив твари челюсть, как показывал мне Тим, я все-таки заставила ее выпустить курицу, хотя помочь бедняжке уже ничем было нельзя. Я посадила паскудницу и старую птичью клетку, стоявшую в комнате наверху, благодаря Бога за то, что она не бросилась на меня, мстя за отнятую добычу. Затем перенесла клетку в комнату напротив кухни и заперла дверь.
Сначала нужно было проводить детей в школу, а потом уже решать, куда поместить хорьков, чтобы больше не ждать от них пакостей. Когда детишки укатили на велосипедах, вошел Дерек, требуя подать ему завтрак. Я кинулась объяснять, что произошло в его отсутствие, и тут же услышала, как кто-то царапается в дверь — ясное дело, зверьку удалось выбраться из клетки. Я осторожно открыла дверь и вошла в комнату, полагая, что Дерек войдет следом и поможет мне справиться с беглянкой. Но что я вижу? На спинке кресла на задних лапах стоит какое-то вдрызг перемазанное сажей существо — эта безобразница успела еще и слазить в камин!!! Увидев меня, она спрыгнула с кресла и всеми четырьмя лапами «приземлилась» мне на голову. Я тут же сняла ее и посадила на пол, в следующее мгновение она взобралась по моей штанине и повисла, вцепившись когтями в свитер. Если вы думаете, что мне это понравилось, то ошибаетесь. Я снова осадила нахалку на пол, но фокус повторился вновь. Тут меня здорово выручил Дерек — сунув голову в приоткрытую дверь (не лезть же туда всем туловищем — охота была, чтобы по тебе карабкались, как по стволу дерева!), он дал мне ключ к разгадке:
