— Да ты что, они же будут теплые!
— Значит, так: пойдешь и скажешь, что готовых яиц сейчас нет, но их вот-вот приготовят. Заодно поинтересуешься: ничего страшного, если они будут теплые? — сказала Шина, у которой на каждый вопрос всегда готов ответ.
Вернувшись в бар, я объяснила гостям ситуацию. Ничего страшного, ответили те, нам спешить некуда. Пусть будут теплые.
Распахнув дверь в кухню, я сделала Шине знак большим пальцем: во! Пять минут спустя я вернулась в кухню посмотреть, как дела. Шина уже разрезала яйца пополам. Снаружи они были покрыты хрустящей корочкой, а внутри такая льдышка, что можно пустить ко дну «Титаник».
— Ну, что нам теперь делать? — спросила Шина.
— Не боись, — сказала я и отправилась к клиентам.
— Мне очень неловко, — извинилась я, — но наш шеф-повар забраковал яйца, сказав, что они не отвечают тем требованиям, которые приняты у нас в заведении. Не желаете ли чего-нибудь другого? Приготовим сию же минуту.
Парочка не возражала — сошлись на сандвичах, поджаренных в тостере. Я снова бросилась в кухню, доложила обстановку, и Шина принялась делать сандвичи.
Опасаясь, что парочка уже заждалась, я вернулась в бар и стала занимать клиентов разговором — мол, кабачок только что открылся, повариха у нас новенькая (на самом деле Шина уже полгода как здесь осваивалась!) и до сих пор не знает, где здесь что.
— Сейчас пройдусь взгляну, наверняка уже готовы, — сказала я и удалилась.
Шина и в самом деле уже раскладывала кушанье на блюде.
— Значит, так. Я сказала им, что ты новенькая. Намек понятен?
Я вернулась в бар и стала протирать стаканы. Внезапно дверь отворилась, и возникла Шина с подносом в руках:
— Простите, это здесь бар? Я тут недавно.
Трюк удался, мы победили. Кстати, еда клиентам понравилась, и они потом не раз захаживали сюда.
В общем, весь этот год мы жили не тужили, торговали-веселились. Хотя меня много раз отзывали помогать в других ресторанчиках, по большей части мы с Шиной работали вместе.
Как раз тогда я встретила Мака, который пришел в наш кабачок барменом. Он только что уволился из Королевских воздушных сил, решив попытать счастья в коммерции. Когда же представился случай выйти на новый виток — сменить кабачок на туристический лагерь в Норфолке, мы решили заняться этим делом вместе и переехали в небольшую приморскую деревушку Хоптон-он-Си, население которой возросло с двух-трех тысяч в зимние месяцы до сорока пяти тысяч в летние.
Мне потребовалось определенное время, чтобы привыкнуть к изменившимся масштабам работы. В нашем лагере было свыше 200 шале и, кроме того, 150 фургончиков на колесах; все их надо было привести в полную готовность к пасхальным праздникам. Один только факт: чтобы обойти все туалеты в лагере и спустить воду во всех унитазах (надо же убедиться в их нормальном функционировании!), требовалось ни много ни мало два человеко-дня.
Ну, а с приходом лета и вовсе вертишься как белка в колесе: тут тебе работа и в баре и в кабаре и подготовка детских утренников. И так из года в год. Особенно памятными были знойное лето 1975-го и такое же 1976-го, когда житья не было от скопищ муравьев, забиравшихся в шале. Позади столика администратора стояла целая армада ящиков, в которых, словно стратегический запас пороха, хранился порошок от муравьев. Чуть кто придет с жалобой, тому банку в руки — и домой. Диалоги проходили обычно по такой схеме:
— С добрым утром, сэр. Чем могу быть полезна?
— Помогите, ради Бога! — хныкал отдыхающий. — У нас в шале проходу нет от черных разбойников!
— Сочувствую вам, — кротко отвечала я. — У нас в этом году такое засушливое лето, сладу с ними нет. Вот вам антимуравьиный порошок — посыпьте, едва они покажутся на глаза.
— А они умрут от этого? — непременно спрашивал посетитель.
— О да, непременно! Пожалуйста, если еще возникнут проблемы, милости просим сюда.
Непреложное правило: не забудь одарить клиента самой лучезарной улыбкой, и он непременно уйдет счастливым.
Все это хорошо, но, когда по тридцать раз на дню повторяется одно и то же, появляется дьявольское искушение сделать что-нибудь наперекор.
— С добрым утром, сэр. Чем могу быть полезна?
— Помогите, ради Бога! У нас в шале проходу нет от черных разбойников!
— Сочувствую вам. У нас в этом году такое засушливое — чего, просто сладу с ними нет. Вот вам антимуравьиный порошок, посыпьте, едва они покажутся на глаза.
— А они умрут от этого?
Это было уже слишком!
— Вообще-то нет, — ответила я. — Просто будут ползать медленнее. Тогда давите их сколько влезет.
— Прекрасно! — сказал посетитель и ушел.
Едва за ним закрылась дверь, постучался следующий страждущий. Тут я похолодела.
— С добрым утром, сэр. Чем могу быть полезна?
— Спасу нет от муравьев! — простонал вошедший.
— Скажите, а они ведут себя тихо?
— П-простите, я в-вас не понимаю, — промямлил ошеломленный собеседник.
— Я хочу знать — они ведут себя тихо?
— Вообще-то тихо, — лукаво ответил тот.
— Слава Богу! — вздохнула я, — Потому что, когда они входят маршем под грохот барабана и звон литавр, они делаются и вовсе несносными.
Слава Богу, мой собеседник обладал чувством юмора, и мы оба расхохотались. Порцию волшебного порошка я ему, конечно, выдала.
Пришло время, и мы с Маком решили пожениться. Мы жили неподалеку от лагеря, на улочке, состоявшей из четырех коттеджей с террасами — как раз в последнем. Наш коттедж был ближайшим к морю: стоило открыть дверь и спуститься по заросшей травою тропинке — и ты уже на песчаном пляже.
Осень и зима по-прежнему оставались моими любимыми временами года — весь пляж был моим и ничьим больше! Я могла сколько угодно бродить по золотому песку и слушать, как Северное море обрушивает на него свои грозные волны. Одна напасть — очень уж холодный ветер! Ничего, закутайся потеплее в шарф и гуляй смело.
Вдоль пляжа всюду, насколько видел глаз, тянулись домики для летнего отдыха. И все-таки то здесь, то там услаждающую взор благодать нарушали огромные неуклюжие буровые платформы, поставленные на якорь порою у самого берега.
Во время одной из таких прогулок моя псина наткнулась на что-то лежащее у деревянного волнолома. Она была довольно далеко впереди меня, но я обратила внимание, как она завиляла хвостом и подняла уши. Видно, что-то ее встревожило, подумала я. Собачонка опустилась на передние лапы и затявкала, как бы приглашая кого-то поиграть. Я мигом бросилась к ней и отозвала назад.
Подойдя в волнолому, я поняла, что же так заинтриговало я мою собаченцию. Впервые в жизни я увидела… Угадайте кого! Удивительной красоты детеныша серого тюленя, одетого в густую шубу кремового цвета. Его огромные черные глаза мигали, из них текли слезы, так что создавалось впечатление, будто детеныш сейчас забьется в рыданиях. Отойдя на несколько шагов, я подумала: уж не брошенный ли? Нет, вроде жирненький такой, милый тюлененочек. Я сочла за благо отойти подальше: тюлени, как и другие животные, бывают очень агрессивны, когда у них маленькие. Скорее всего, мамаша где-то рядом, так что лучше оставить детеныша в покое.
