Ночью и утром шел сильный дождь. Снег — не первый в этом году, но самый обильный — покрыл вершину горы Ванту. Может быть, гусеницы потому и не вышли из гнезда, что надвигались дождь и снег? Нужно проследить эту связь: непогода и поведение гусениц.
Начиная с этой памятной ночи, с 13 декабря 1895 года, появилась своеобразная метеорологическая станция с гусеницами. У меня нет никаких приборов, нет даже скромного термометра. Все ограничивается тем, что каждую ночь я навещаю гусениц в саду и в теплице. Нелегко ходить ночью в глубину сада, иной раз в такую погоду, когда жаль выгнать собаку во двор. Я записываю, как ведут себя гусеницы, и слежу за небом. К этим записям добавляю метеорологическую сводку, которую журнал «Время» каждый день публикует для всей Европы. А если мне нужны более точные данные, то прошу Авиньонскую обсерваторию сообщить необходимые мне сведения
Гусеницы, за которыми я слежу, находятся в двух местах: в саду, под открытым небом, и в теплице. Гусеницы в теплице защищены от ветра и дождя, и они дают мне более правильные указания. На соснах гусеницы часто не выходят из гнезда просто при небольшой сырости или при достаточно сильном ветре. Защищенные от этих незначительных опасностей, гусеницы в теплице — удобный объект для наблюдений: на них воздействуют более серьезные изменения погоды. Главные наблюдения сделаны мною над гусеницами в застекленном помещении, в холодной теплице. Повторяю это.
Теперь попытаемся выяснить, почему 13 декабря мои гусеницы не вышли на свою вечернюю прогулку. Дождь, который должен был пройти ночью, не мог обеспокоить их: они защищены крышей. Снег выбеливший поутру вершины окрестных гор, выпал слишком далеко от моего дома и теплицы. Должно было произойти какое-то иное атмосферное явление, нечто более значительное, чем эти дождь и снег. Карты журнала и бюллетени обсерватории сообщили мне об этом. Циклон, распространяясь от Англии, дошел до нас 13 декабря и продержался здесь до 22-го. В Авиньоне барометр 13-го числа упал с 761 миллиметра до 748 миллиметров, а 19-го он показал еще меньшее давление — 744 миллиметра.
Все эти дни гусеницы в саду не выползали из гнезд. Правда, то моросил мелкий дождь, то начинал дуть порывистый ветер, но большей частью небо было чисто, а температура умеренная. Однако гусениц не соблазняло это: низкое давление не прекращалось, циклон не отступал, и гусеницы скрывались в гнезде. В теплице гусеницы вели себя несколько иначе. Здесь они иногда выползали из гнезда, но чаще оставались в нем. И вот здесь обнаружилось, довольно правильное совпадение между поведением гусениц и показаниями барометра. Стоило ртутному столбику начать подниматься, и гусеницы выходили из гнезда; опускается ртуть, и гусеницы остаются дома. 19 декабря, в день наименьшего давления, ни одна гусеница не вышла из гнезда.
Еще пример. 9 января в нашей местности снова пониженное давление. Поднимается бурный ветер, впервые в этом году замерзает вода. Пять, дней продолжается эта суровая погода. Конечно, в саду ни одна гусеница не покинула гнезда. Но то же самое и в теплице, хотя здесь нет ветра и сюда еще не проник мороз. Только изменившееся давление может здесь удерживать гусениц в гнезде. 15 января погода изменяется, и конец января, и часть февраля ртуть в барометре стоит между 760 и 770 миллиметрами. И все это время каждый вечер, особенно в теплице, гусеницы выползают из гнезд.
23 и 24 февраля гусеницы вдруг попрятались в гнезда. Из шести гнезд в теплице только в двух гусеницы выползли. В чем дело? Я записываю: «Приближается циклон». И действительно, через два дня я читаю в метеорологическом бюллетене: минимум давления, идя от Гасконского залива, доходит до Прованса 24 февраля, в Марселе 25-го выпадает снег. Значит, гусеницы, «предчувствуя» эту бурю за день и за два до нее, не выходили из гнезда. У нас, в Сериньяне, буря разразилась 25-го и продолжалась в последующие дни. И я снова удостоверяюсь, что в теплице гусеницы беспокоятся лишь при приближении циклона. Успокоившись после тревог, причиненных падением барометра, они начинают выходить из гнезда 25-го и в следующие дни, во время бури, словно ничего особенного вокруг не происходит.
Мои наблюдения показывают, что гусеница соснового походного шелкопряда очень резко воспринимает перемены атмосферного давления. Это свойство для нее очень важно: она предчувствует бурю, во время которой опасно покидать гнездо. Самые холодные и непогодные ночи у нас начинаются в январе. К этому времени гусеница линяет, и тогда у нее на спине появляются странные щели с выпячивающимися горбинками-бугорками. У более молодых гусениц таких органов не было, но они и жили в более теплое время года, когда стоит еще довольно мягкая погода. Нежные горбики-бугорки, по-моему, и есть тот «барометр», который указывает гусенице перемены погоды: воспринимает изменения в атмосферном давлении. Конечно, это только мое предположение. Окончательное решение этого интересного вопроса я предоставляю другим.
Весной на старых стенах и возле пыльных тропинок можно увидеть много интересного: нужно лишь уметь смотреть. Маленькие пучочки былинок вдруг начинают шевелиться, а потом — ползут. Что это значит? Внутри пучочка — гусеница маленькой бабочки психеи-мешочницы одноцветной. Пучок былинок — ее переносный дом, обитый изнутри шелковой тканью. Из домика высовываются только голова и грудь с шестью ножками. При малейшей тревоге гусеница прячется в домик.
В апреле я нахожу на моей каменной стене домики одноцветной мешочницы. Гусеницы неподвижны: скоро начнут окукливаться. Воспользуемся этим свободным временем, чтобы рассмотреть пучок былинок. Жилье гусеницы — довольно правильная постройка длиной около четырех сантиметров. Былинки и обрывки, из которых она составлена, прикреплены спереди, свободно торчат сзади. Кусочки тоненьких мягких стебельков, кусочки листьев злаков, щепочки — вот из чего построен домик гусеницы. Когда не хватает подходящих стебельков, гусеница берёт куски сухих листьев. Такой дом был бы плохой защитой от солнца и дождя, если бы его стены состояли только из такой дырявой покрышки. Передняя часть домика особенная. Здесь нет ни стебельков, ни кусочков листьев, ни других грубых материалов: они мешали бы движениям гусеницы. Эта часть постройки — нежное шелковое горлышко, утыканное только маленькими деревянистыми частичками: укрепляя горлышко, они не вредят его гибкости. Очевидно, это очень важная часть постройки: я нахожу ее у всех видов мешочниц. Такая же шелковая ткань заканчивает домик сзади, но здесь она измятая, неровная.
