Пришло время второй миграции. Миноги плывут к устьям рек преимущественно по ночам, одолевая за сутки 15–25 километров. В пути развиваются у них икра и молоки, меняется немного и внешность. Через год-два морской жизни речные миноги входят в реки, чтобы, отнерестившись здесь, умереть.
В реках и морях СССР — еще 8 видов других миног.
Морская минога (у нас — Балтийское море и реки Прибалтики) веками обитала в море и у берегов Северной Америки, а ее пескоройки — в озере Онтарио. По водной системе Св. Лаврентия скатывались они в море. Ниагарский водопад стоял непреодолимой преградой на пути миног в другие Великие озера американского севера. Но когда были построены обводные каналы, миноги устремились во вновь открывшиеся им воды. В 1921 году их впервые поймали в озере Эри. Скоро они заселили и другие озера севера-востока США — Гурон, Мичиган, Верхнее. И тут случилась интересная эволюция в жизни (и даже морфологии) морских миног: после метаморфоза они перестали уходить в море на откорм, весь их жизненный цикл вот уже несколько десятилетий свершается в пресных водах Великих озер и их притоков. Местные рыбы, особенно лососевые, терпят большой урон от миножьей экспансии в Великих озерах. Рыболовство понесло огромные убытки.
В 1956 году США и Канада ассигновали 3 миллиона долларов на сооружение электрических барьеров, которые перегородили течения рек, впадающих в озера Гурон, Мичиган и Верхнее. Миноги в своих миграциях из озер в реки и обратно натыкаются на электрический «частокол» и гибнут под ударами тока.
Однако ни электрические заборы, ни особые яды, опасные только для миног, не принесли больших успехов в борьбе с этими вредителями рыбного хозяйства. Для американцев это тем более досадно, что миног в Штатах не едят (по причине внешнего сходства со змеями!).
Иное дело в Европе: здесь минога издавна ценится гурманами как деликатес.
«Например, во Франции королевские постановления запрещали торговцам покупать миног всюду, кроме Парижа. Город Глостер преподносил на рождество английскому королю миножью пасту. На верхней Эльбе были особые концессии на отлов миног. Кто однажды на юге Франции попробовал миногу в красном вине с луком-пореем, тот знает, что минога может быть деликатесом» (Генрих Кюль).
В загрязненных промышленными отходами реках Средней Европы миног почти не стало. В Маасе их еще добывают около 20 тонн ежегодно. Наши прибалтийские реки дают более значительные уловы (250 тонн), Волга — вшестеро меньше. Ловят в устьях рек идущих на нерест миног, у которых кишечники уже почти полностью атрофированы, а поскольку костей у них нет, то отходы при обработке на рыбозаводах небольшие. В продажу поступают маринованные, копченые и жареные миноги. В свежем виде они не употребляются.
Илистое дно, даже небольшие его участки среди гальки и камней, местами густо населены миксинами. Поселение похоже на вулканический микроландшафт: множество «кратеров» — бугорков (в поперечнике они треть метра, высотой сантиметров до десяти). Из кратеров торчат головки миксин.
У большой мертвой рыбы миксины собираются десятками и сотнями. Присосавшись снаружи и забравшись через жаберные щели в рыбу, быстро съедают ее, оставив только «кожу да кости». Как и у миног, их шершавый язык действует подобно терке, измельчая рыбьи мышцы. Но чтобы вырвать из рыбы кусочки побольше, миксина завязывает себя узлом. Прочно уцепившись ртом за рыбу, упирается в ее бок и, обретя таким образом надежную опору, тянет голову назад, в петлю свернутого узлом тела, и вырывает кусочек мяса.
В такие же узлы и восьмерки сворачиваются миксины и с другой целью: чтобы очистить кожу от лишней слизи и прилипшего ила. Через туго сплетенные петли узла с силой протягивают свое змеиное тело и таким способом сдирают с него грязь и мусор.
Пообедав, миксины снова зарываются в ил. Опыты доказали, что эти рыбообразные очень привязаны к привычным местам обитания и унесенные (даже за километр!) быстро находят свой «дом».
На дне миксина лежит обычно на боку. Плавать умеет и вниз, и вверх брюхом, даже хвостом вперед! Особенно когда поспешно (чтобы не терять времени на разворот) отступает перед врагом.
Еще недавно считалось, что миксины, подобно миногам, нападают на живых рыб. Наблюдения последних лет показали, что это случается, если рыба попадает в вершу, на крючок донки либо перемета, когда раненая или полуживая. Здоровым, подвижным рыбам миксины не опасны. В основном миксины питаются мелкими, живущими в иле червями, моллюсками, рачками и всякими съедобными отбросами, падающими на дно. В кишечнике миксин находили даже очистки от бананов, выброшенных, надо полагать, с кораблей!
Самки откладывают до 20 яиц, по-видимому, в любое время года. После нереста не погибают. Молодые миксины покидают яйца довольно крупными, длиной в 4–5 сантиметров.
Акулы, скаты, химеры представляют класс хрящевых рыб. Их внутренний скелет построен из хряща. Другая характерная черта — плакоидная чешуя, похожая на зубы. Форма плакоидных чешуй разная, но в общем это пластинка, на которой возвышается зубец с одним или несколькими остриями. Сложена эта древнейшая разновидность чешуй из тех же материалов, что и настоящие зубы. Из плакоидных чешуй образовались шипы скатов-хвостоколов, плавниковые колючки некоторых акул, зубья «пилы» пилоносов, настоящие челюстные зубы хрящевых рыб и всех вообще позвоночных.
Жаберных крышек, как у костистых рыб, нет: спереди по бокам тела или снизу 5–7 открытых жаберных щелей. У цельноголовых (химер) снаружи видно лишь одно жаберное отверстие. Кроме того, за глазом небольшое отверстие — брызгальце, остаток еще одной жаберной щели. (У молотоголовых акул и химер его нет.) Рыбы дышат, заглатывая ртом воду и пропуская ее через жабры наружу. Но скаты, которые подолгу лежат на дне, уткнувшись ртом в песок (он у них на нижней стороне), воду «вдыхают» через брызгальце (оно сверху) и таким образом не засоряют жабры песком и илом. А если и попадет какой мусор, то выбрасывают его фонтанчиком вместе с водой из брызгальца. Только пелагические скаты — например манты — необходимую для дыхания воду глотают ртом, как акулы.
У самцов — копулятивные органы, птеригоподии: два палочковидных придатка у заднего края брюшного плавника. По ним стекает семенная жидкость, когда самец вводит птеригоподии в клоаку самки. Оплодотворение внутреннее. Хрящевые рыбы — существа живородящие, яйцеживородящие и яйцекладущие. Зародыши развиваются долго. У яйцекладущих 4–14 месяцев (настоящие скаты), 6–9 месяцев (кошачьи акулы), у яйцеживородящих и живородящих от 6–18 месяцев до двух лет (плащеносные, гигантские и некоторые колючие акулы). Яиц и детенышей немного: от двух до нескольких десятков. У шестижаберных акул до 108 детенышей, у полярной акулы и некоторых настоящих скатов до 500 яиц.
