Жизнь была нервной. И Уолт, и Билли были как скрученные пружины, вечно на эмоциях, вечно не желая уступать. Порой нервное напряжение взрывалось словесными перепалками. В минуты гнева, то один, то другая часто грозили разводом. Вспышки злобы были скорее дымом без огня, но, говорит Карина, “Думаю, что это было одной из причин нашей близости с Крисом. Мы приучались рассчитывать друг на друга, когда мама с папой были на ножах”.
Бывали и светлые моменты. Выходные и каникулы семья проводила в дороге. Они уезжали в Виргиния Бич или на побережье Каролины, в Колорадо, чтобы посетить детей Уолта от первого брака, к Великим озерам, к Голубому хребту. “Мы ставили палатку в кузове Шевроле, – объясняет Уолт. – Позже мы купили фургон Эрстрим, и путешествовали с ним. Крис любил эти поездки, чем дольше, тем лучше. Нашему семейству свойственна некоторая тяга к странствиям, и с самого начала было ясно, что Крис ее унаследовал”.
Во время путешествий семейство посетило Железную Гору, штат Мичиган, – шахтерский городишко в лесах Верхнего полуострова, где Билли провела детство. В семье было шесть детей. Лорин Джонсон, отец Билли, делал вид, что зарабатывает на жизнь водителем грузовика, “но он не задерживался надолго ни на какой работе”, – рассказывает она.
“Папаша Билли не вполне вписывался в общество, – поясняет Уолт. – Он и Крис были во многом схожи”.
Лорин Джонсон был упрямым мечтательным гордецом, лесным жителем, музыкантом-самоучкой и поэтом. О его отношениях с лесными тварями ходили легенды по всей Железной Горе. “Он всегда помогал разной живности, – рассказывает Билли. – Найдет зверя в капкане, принесет его домой, ампутирует поврежденную лапу, подлечит и отпустит. Однажды папа сбил грузовиком олениху, оставив ее детеныша сиротой. Отец был просто раздавлен. Но он принес олененка к себе и вырастил его дома, у печки, словно тот был одним из его собственных детей”.
Чтобы содержать семью, Лорин попытал себя в предпринимательских проектах, не слишком удачных. Сперва он разводил кур, затем переключился на норок и шиншилл. Он открыл конюшню и катал туристов. Хотя ему никогда не нравилось убивать зверей, большая часть еды на его столе была добыта охотой. “Папа плакал всякий раз, когда ему случалось застрелить оленя, – говорит Билли, – но у него не было выбора – дети хотели есть ”.
Он также подрабатывал охотничьим гидом, что мучило его еще больше. “Горожане приезжали сюда в своих огромных Кадиллаках, и папа привозил их за трофеями на неделю в свой охотничий лагерь. Он им гарантировал добычу, но большинство были плохими стрелками и пили так много, что не могли попасть и в слона, так что ему обычно приходилось самому убивать для них оленя. Боже, как он это ненавидел!”
Неудивительно, что Лорин был в восторге от Криса. И Крис обожал своего дедушку. Провинциальная смекалка старика, его близость к дикой природе произвели неизгладимое впечатление на мальчика.
Когда Крису исполнилось восемь, Уолт впервые взял его в трехдневный поход в Шенандоа, чтобы взойти на Олд Рэг. Они достигли вершины, причем Крис всю дорогу сам нес свои вещи. Подъем на гору стал для отца с сыном традицией – с тех пор они восходили на Олд Рэг каждый год.
Когда Крис стал постарше, Уолт взял Билли и детей от обоих браков и отправился восходить на Пик Лонга в Колорадо – высочайшую вершину Скалистых гор, 14256 футов над уровнем моря. Уолт, Крис и младший сын Уолта от первого брака достигли высоты 13 тысяч футов. Там, на перевале Замочная скважина, Уолт решил повернуть назад. Он устал, сказывалась высота. Путь наверх выглядел грязным и опасным. “Я уже смирился, – объясняет Уолт, – но Крис хотел идти до вершины. Пришлось запретить. Ему было лишь двенадцать, и он мог только жаловаться. Если б он был на пару лет старше, то просто пошел бы без меня”.
Мой собеседник затих, скользя пустым взглядом за окном. “Крис не знал страха даже в детстве, – сказал Уолт после долгого молчания. – Он не думал, что фишки могут лечь не так, как надо. Мы всегда старались оттащить его от опасной грани”.
Крис достигал высоких результатов практически во всем, что его интересовало. В учебе он почти без усилий приносил домой отличные отметки. Лишь однажды он получил оценку ниже, чем В, – F по физике. Увидев табель, Уолт договорился о встрече с преподавателем, дабы узнать, в чем проблема: “Тот оказался полковником авиации в отставке. Старик, кондовый и косный. В начале семестра он объяснил, что поскольку у него двести студентов, лабораторные работы должны выполняться по определенному шаблону, чтобы легче было оценивать. Крис решил, что эти правила глупы, и проигнорировал их. Он сделал лабораторные, но не по шаблону, так что учитель влепил ему F. После беседы с преподавателем я сказал Крису, что он получил ту оценку, которой заслуживает”.
И Крис, и Карина унаследовали музыкальную одаренность отца. Крис играл на гитаре, пианино и валторне. “Для ребенка его возраста это было странно, – вспоминает Уолт, – но ему нравился Тони Беннетт. Крис пел вещицы вроде “Ночь нежна”, а я аккомпанировал ему на рояле. Он держался молодцом”. В самом деле, на дурацких видеозаписях, сделанных Крисом в колледже, иногда он распевает с особым щегольством, словно заправский ресторанный певец.
Будучи одаренным валторнистом, в школе он играл в Симфоническом оркестре Американского университета, но ушел, по словам Уолта, в знак из-за несогласия с правилами, введенными руководителем оркестра. Карина вспоминает, что были и другие причины: “Он прекратил играть, поскольку не любил, чтобы ему указывали, но также отчасти из-за меня. Я во всем хотела подражать Крису, а потому тоже начала играть на валторне. И оказалось, что хотя бы к этому у меня способностей больше, чем у него. Хотя я была новичком, а он – старшеклассником, я занимала первый стул в оркестре старшеклассников, и он не мог позволить себе сидеть за своей чертовой сестренкой”.
Однако музыкальное соперничество не омрачило отношений Криса и Карины. Они были лучшими друзьями с ранних лет, и часами вместе резвились, возводя крепости из подушек и одеял в своей комнате. “Он всегда очень хорошо относился ко мне, – говорит Карина. – Всегда старался меня защитить. Держал меня за руку, когда гуляли по улице. Когда он был уже в средней школе, а я еще в начальной, его занятия заканчивались раньше, но он зависал в доме своего приятеля Брайана Пасковица, чтобы идти домой вместе со мной”.
Крис унаследовал ангельские черты лица Билли, в особенности – глаза, темные глубины которых выдавали все его чувства. Хотя он был невысок – на школьных фотографиях всегда в первом ряду, самый маленький в классе, – Крис был силен и отличался хорошей координацией. Он пробовал силы во многих видах спорта, но чтобы достичь результатов, у него не хватало терпения. Когда они всей семьей катались на лыжах в Колорадо, он редко утруждал себя поворотами. Крис просто скорчивался в позе гориллы, расставлял ноги пошире и направлял лыжи прямо вниз по склону. Тем же образом, говорит Уолт, “когда я пытался обучить его гольфу, он отказывался понять, что главное – это форма удара. Каждый раз размахивался со всей дури. Порой мяч летел на триста ярдов, но гораздо чаще он отбивал его на ближайший фервей.
