Да и на самом деле, культура этих английских аурикул, походивших на каких-то напудренных, одетых в роскошные разноцветные платья придворных, представляла немало крупных затруднений. Их нужно было культивировать не иначе как в особых, покрытых стеклянными колпаками горшках, так как покрывавший их нежный, составлявший всю их прелесть налет не выносил ни малейшего дуновения ветерка, ни малейшего увлажнения: он сходил, даже если на цветок как-нибудь нечаянно дохнуть.
Особенно любил этот сорт аурикул король прусский Фридрих-Вильгельм III. Он называл их «придворным штатом короля Людовика XIV» и то и дело ездил любоваться на них к знаменитому в то время берлинскому садоводу Буше, который обладал замечательной их коллекцией.
Разводившийся в обилии сорт этот, без сомнения, представлял собой нечто необычайно оригинальное, но было, однако, много любителей, которые предпочитали ему пестрые бархатистые аурикулы, носившие название «bizarre» (причудливые). Цветы этих аурикул, называвшихся по-французски также медвежьим ухом (Oreilles d'ours), были самые разнообразные: белые, красные, желтые, синие, темно-пурпурные.
Аурикулы эти играли (да и до сих пор играют) большую роль в Италии на страстной неделе. Их называют там цветком страстей Христовых и убирают ими в эту неделю плащаницу и алтари церквей. Возвращаясь домой после всенощной, в пятницу на страстной, всякий благочестивый итальянец несет с собой домой вместе со свечой и такой цветок и хранит его как святыню в продолжение всего года до следующей страстной пятницы.
Аурикулы, как и многие модные цветы, не раз предоставляли возможность садоводам и даже некоторым частным лицам составлять себе хорошее состояние. Рассказывают, что один еврей благодаря этим цветам не только разбогател, но даже составил себе высокое положение в свете. Еврей этот занимался просто торговлей цветами по домам и ездил из одного города в другой, вследствие чего всюду знал всех выдающихся любителей цветоводства.
Однажды он пришел к одному из таких любителей спросить, не желает ли он дать ему какое-нибудь поручение.
— Да, — ответил тот, — мне хотелось бы переслать одному из моих друзей, такому же любителю, как и я, несколько горшочков моих лучших мучнистых примул, но не знаю, как бы сделать, чтобы они не потеряли при перевозке своего налета. Не возьметесь ли Вы их доставить?
— Я подумаю, — сказал еврей, — как это выполнить.
И на другой же день явился со стеклянным ящиком. Поместив в этот ящик цветы, он довез их в полной сохранности.
Получивший их любитель, который в то же время был обладателем громадного садоводства, увидя в таком чудном виде доставленные ему цветы, пришел в восторг от изобретательности еврея, дал ему крупную сумму для расширения торговли и сделал его своим комиссионером. И благодаря этой поддержке молодой еврей повел так хорошо свои дела, что через несколько лет (1797 г.) сделался богатым банкиром, приобрел себе всеобщее уважение и занял выдающийся пост в управлении городом Амстердамом.
Большой любительницей этих цветов была также императрица Екатерина Великая. У нее даже была целая комната, вся уставленная вещицами из саксонского фарфора, на которых были изображены эти цветы.
Рассказывают, что однажды, удостоив своим посещением одного из вельмож, большого любителя цветов, она так прельстилась находившейся в его оранжерее коллекцией аурикул, что сказала, что лучше этого угощения ей ничего не надо.
Польщенный такой похвалой, царедворец просил у императрицы позволения преподнести ей эту коллекцию. Императрица приняла это подношение с большой благодарностью, и на другой же день вся коллекция была перевезена в Зимний сад петербургского дворца.
В заключение к перечисленным нами употреблениям примулы в древней медицине прибавим еще, что в более близкие нам времена сушеные цветы употреблялись в Германии в качестве укрепляющего нервы чая, носившего название грудного чая «Галле», и подмешивались к вину, что известно из сохранившегося в Мекленбурге, изданного в 1789 году предписания города Нейштадта, где приказывается собирать как можно больше примул для снабжения ими придворного винного погреба. Кроме того, в Англии молодые листья примул весной едят в качестве салата, а имеющие пряный, анисовый запах коренья растения употребляют как пряности.
Наконец, сушеное растение употребляют нередко еще от ревматизма, а в Швейцарии из пришедшего в брожение отвара свежих цветов и меда готовят домашним образом превосходный шипучий освежающий напиток, нечто вроде известного немецкого «майтранка».
1 Смушка — шкурка, снятая с новорожденного ягненка. Хивинка — порода овец.2 Первоцвет ушковый в СССР встречается на Кавказе и в М. Азии.3 Додекатеон — сейчас самостоятельный род, также относящийся к сем. первоцветных.4 Этим именем в различных областях называли разные растения, в том числе — пролеску.5 Следует иметь в виду, что у отдельных людей контакт с некоторыми видами примул вызывает аллергические реакции, снять которые совсем не так легко.
Цветок изгнанника рая Адама и царственных невест — мирта
Легенда о красавице Мирсине
Убранство миртовыми венками
В замке вероломной Альцины
Эликсир здоровья и красоты
Первая украшенная миртой невеста
Мирта — спасительница Англии
Мирта — это скромнейшее из растений, цветы которого почти не обращают на себя внимания и вся красота которого сосредоточена лишь в пахучих блестящих листьях, — всегда пользовалась такой славой и любовью народов разных стран и времен, что ей могут позавидовать многие из красивейших и роскошнейших цветов.
Согласно одной древней арабской легенде, мирта разрослась на земле от душистой ветки того растения, которое унес с собою Адам из рая в день своего изгнания, чтобы перенести на нашу грешную землю хотя бы одно из тех дивных растений, которые украшали собой навсегда потерянный для человека сад блаженства; и потому мирта в древности служила обыкновенно символом надежды, этого отголоска райского счастья, который является на земле часто одним из величайших благ и утешений для страждущего человечества.
По другим сведениям, родиной ее является Персия, откуда она с незапамятных времен была перенесена в Египет, где изображение ее нередко можно встретить на памятниках времен фараонов в сценах, представляющих какие-нибудь торжественные шествия. В этих сценах обыкновенно все плачущие и идущие впереди шествия женщины несут в руках миртовые ветви.
У древних иудеев мирта считалась эмблемой мира. Еврейские законы предписывали убирать ее зеленью палатки во время семидневных празднеств в память исхода из Египта, когда всем иудеям приказывалось запасаться плодами добра (лимонами), пальмовыми ветвями и ветвями плакучей ивы. Такое соединение этих растений мистически должно было изображать единение божества с его творением, причем лимоны представляли самого Творца, пальмовая ветвь — духовное начало, мирта — небо со всем его звездным миром, а плакучая ива — землю с ее многочисленными обитателями.
