Но зато в качестве патрульного пса Юлбарсу цены не было! Обходя с ним по ночам базу (а я периодически оставалась одна на всей территории), я совершенно точно знала, что он не позволит никому чужому ко мне подойти. Кого угодно мог отпугнуть уже звук его дыхания — слегка сипловатый, как бы с постоянными начатками рыка. Плюс тяжёлый звук шагов громадного зверя… Собака Баскервилей, что говорить!
Однажды Юлбарс проявил себя с совершенно неожиданной стороны. В соседним с ним вольере обитала красавица Бахар, породистая среднеазиатка. Одна передняя лапа у неё была чёрная, другая — белая. Когда ей командовали «Дай белую лапу!» — она давала белую. «Дай чёрную!» — и она протягивала чёрную. Прежние хозяева, научившие Бахар этой команде, сдали её в питомник за то, что она передавила энное количество соседских кур и гусей и отвадить её от вредной привычки они не смогли. Бахар была ценной племенной сукой. Я свозила её в Москву, в питомник «Русская Легенда», к столь же породистому жениху. В положенный срок у Бахарки должны были появиться щенки. Мы, как умели, приготовили её жилище к этому событию. Построили уютное, на наш взгляд, деревянное гнездо. Обшили решётчатые стены досками на высоту около метра…
Когда у Бахар началось щенение, гнездо она разворотила начисто. Пока мы прибежали, в вольере громоздилась куча утыканных гвоздями досок — и оттуда раздавался писк новорождённых щенков. Мы бросились всё это разбирать, стараясь не поранить ни Бахарку, ни малышей. Тут у суки начались очередные схватки, она стала тужиться и постанывать… Утешая роженицу, в какой-то момент я подняла глаза — и увидела, что поверх деревянной обшивки в вольер заглядывает Юлбарс. При его росте заглянуть через метровый барьер было несложно… Господи, какие у него были глаза!.. Грозный, свирепый Юлбарс, обладатель могучих челюстей и страшных клыков, переминался с лапы на лапу, ни дать ни взять взволнованный папаша возле роддома. Он поворачивал голову и так и этак, стараясь разглядеть источник тоненького писка, и, похоже, всей душой пребывал подле Бахар. Подобное участие в человеческом-то взгляде не всегда увидишь…
Потом щенки начали подрастать. Их любопытство не ведало границ, и, конечно, мелюзгу со страшной силой притягивал Большой Рыжий Дядька, живший по соседству. Нахальные носы живо обнаружили щёлочку между досками — как раз в том месте, где Юлбарс обычно лежал возле своей миски с водой. Щенки собирались там всей толпой и буквально лезли один на другого, чтобы заглянуть на ту сторону. Щёлочка была узкая, трёхнедельные малыши не могли в неё протиснуться, но лапки высовывали то и дело, пытаясь дотянуться до кобеля. Особенно усердствовал один из них, рыженький. Мы даже смеялись:
— Юлбарсик, это, часом, не твой?…
Писк, сопение и царапанье коготков мешали кобелю отдыхать, преисполненный достоинства Юлбарс нехотя открывал один глаз… потом приподнимал брыли… и наконец рявкал на бесстыдников: «Брысь!» Малышню точно ветром сдувало, но несколькими минутами позже всё начиналось сначала.
За всё время, пока они росли, он ни одного из них так и не хватанул.
Время шло, постепенно у меня появились другие интересы, я увлеклась спортивной дрессировкой и года через два с половиной стала подумывать об увольнении из питомника… Однако просто уйти и оставить Юлбарса, передав его кому-то, было немыслимо, и я продолжала работать. Между тем шишка у него в ухе оказалась злокачественной опухолью, не подлежавшей хирургическому вмешательству. К счастью, она не причиняла ему страданий. Однажды Юлбарс просто уснул, чтобы не проснуться. Случилось это как раз в мою смену. Навестив его перед уходом домой, я обратила внимание, что он не вскочил, как обычно, меня поприветствовать. Он лежал с открытыми глазами, спокойно опустив голову на скрещенные лапы. Я наклонилась к нему — и увидела, что он никогда уже не вывернется из ошейника, чтобы догнать меня на тропинке…
Наверное, надо бы его скорее назвать «спелестологом», ибо так именуют себя исследователи подземных полостей рукотворного происхождения, однако это слово известно очень немногим… Впрочем, обо всём по порядку.
Было первое октября девяносто девятого года, и в тот день Рэду исполнилось ровно два месяца. Кто такой Рэд? Самый первый щенок породы малинуа, приехавший к нам в Челябинск. Что за порода малинуа и на что она в действительности способна, мы тогда особого понятия не имели, только были наслышаны о несравненной психике и рабочих качествах этой рыженькой бельгийской овчарки. Я в глаза не видела ни одного малинуа и плохо представляла себе, каким должен вырасти Рэд. У меня ещё жила Лари, я ездила в Подмосковье стажироваться на инструктора — и там встретила кинологов Дорофеевых из Калининграда, которые взахлёб рассказывали о своей сучке малинуа, вывозной из Чехии. Она была одной из первых, появившихся в России. Мы с Дорофеевыми сдружились, а поскольку цели и интересы у нас были одинаковые — спортивная дрессировка, выступление с собаками на соревнованиях, — я попросила держать меня в курсе насчёт щенков, которых молодая собака должна была впоследствии принести. Тем более что моя Лари к тому времени достигла преклонного возраста — девяти лет. Я пыталась применять к ней новые навыки, полученные на стажировке, но, если честно, Лари и в молодости-то особо ничего собой не представляла… Чего уж приходилось ждать от неё на старости лет!
И вот наконец в Калининграде родились щенки. Хозяева суки весьма ответственно подошли к выбору жениха для любимицы — не поленились съездить в Чехию, где и повязали её с очень серьёзным рабочим кобелём. Так что рабочие качества родившегося помёта должны были пребывать на недосягаемой высоте. В моём доме раздался долгожданный звонок: «Приезжай, забирай!»
К сожалению, самолично съездить за малышом я не смогла, не позволили проблемы на работе, в охранном питомнике. В Калининград по моей просьбе отправился наш фигурант, Сергей. Ехал он в поезде — в каждую сторону по двое суток. Так вот, по его словам, за два дня в поезде полуторамесячный щенок успел очаровать всех! Рэд мигом адаптировался к вагонным условиям. Всех обошёл, со всеми познакомился, поиграл… Ни плача, ни визга, ни испуганных жалоб, наоборот, на кого-то даже порыкивал. Ехал он, кстати, не в переноске, как сейчас принято, а просто так — на руках. Шебутной, резвый щенок оказался ещё и очень смышлёным: просился в дороге, внятно показывая, что ему пора в туалет. Проводница была в восторге. Короче, к нам в Челябинск Рэд приехал тощенький, похудевший, но, что называется, хвост пистолетом. Форменный нахалёнок.
