Много-много лет назад местность, где мы сейчас остановились, была самым богатым и плодородным краем в Африке. Здесь никогда не было неурожаев, народ никогда не испытывал недостатка в мясе и воде. Буйволы, гну, импалы, горные скакуны и многие другие животные и птицы водились тут в изобилии. Никакой другой край не был так щедро одарен Природой, а его народ так счастлив. Почти на том самом месте, где мы остановились, раньше было огромное озеро сладчайшей, прозрачнейшей воды. Люди ловили в нем рыбу, купались и охотились на бегемотов, добывая себе мясо и жир.
Жившее здесь племя делалось все богаче и сильнее, и скоро его люди стали многочисленны, как былинки травы летней порой, и все другие племена уважали и боялись их. Вождь Думалати управлял своим народом мудро и умело. Он был честен и справедлив, не терпел лжи, воровства, слабости и нечестности. Он был справедлив и вместе с тем тверд и непреклонен. Он крепко держался верований и обычаев своего народа и не отступал от них даже в мелочах. Если какая-нибудь женщина рождала двойню, он приказывал убить более слабого и похоронить его под полом в хижине матери. Если ребенок рождался слепым или глухим или с каким-нибудь другим изъяном, он приказывал умертвить его, согласно обычаям племени. Да, он был действительно прекрасный человек, и народ любил и обожал его.
Советчиком по делам правления у него был колдун Расабули. Говорили, что Расабули прожил уже двадцать раз по десять зим, но он все еще выглядел и держался как молодой человек. Говорили также, что он открыл тайну долголетия. Слава о его волшебной силе гремела по всей Африке. Его любили так же, как и вождя, ибо он тоже был честен и справедлив и никогда не злоупотреблял могуществом, которым обладал, хотя, как хорошо было известно, при желании он мог обратить человека в змею или в сову, так велика была его сила.
Однажды одна из девушек племени родила странного ребенка. Его тело было покрыто длинной черной шерстью, а лицом он был похож не на людей племени, а на бабуинов, живших на горе.
Народ охватило величайшее смятение, ибо ничего подобного раньше не случалось. Пошли толки о колдовстве, о дурных делах. Глухой ночью вождь Думалати, колдун Расабули и другие мудрые люди племени сошлись на совет. Они толковали, спорили, пророчествовали много ночей подряд. Все это время в народе царило великое безмолвие, ибо еще ни разу не случалось ничего такого, что угрожало бы его покойной и счастливой жизни. Ходили слухи, что эта напасть послана народу другим, более могущественным, чем Расабули, колдуном, и, если Расабули не докажет, что его колдовство сильнее, и не сможет правильно решить это дело, величайшее проклятие падет на весь народ. Некоторые говорили, что они видели, как молодая женщина каждый день уходила на закате к горе и возвращалась с наступлением темноты.
Потом пошли слухи, будто бы ее видели гуляющей рука об руку с огромным бабуином, вожаком большой стаи, жившей на горе. Теперь все были уверены в том, что он-то и есть отец ее ребенка и что она тайно избрала бабуина своим супругом. Эти слухи дошли до вождя и его мудрецов. Молодую мать призвали на совет и допросили. Она ни в чем не сознавалась и ничего не отрицала, а лишь стояла молча, склонив голову и крепко прижимая к груди свое мохнатое дитя.
Расабули удалился в свою хижину и пробыл там три дня и три ночи. Было слышно, как он обращается к духам на непонятном языке, но что они ему отвечали, знал лишь один Расабули, ибо их слова предназначались лишь для его ушей.
На четвертый день Расабули вышел из хижины. Его томили голод и жажда, и он попросил пищи и воды, ибо три дня и три ночи он ничего не брал в рот. После еды он улегся на циновку и проспал до тех пор, пока тени не стали длинными.
Народ молча и терпеливо ждал, ибо люди знали, что Расабули беседовал с великими духами и будет говорить, как только отдохнет его ум и тело. Вождь племени, его мудрейшие и весь народ были созваны в Месте Важных Разговоров. Когда все уселись на земле, Расабули встал и, обращаясь к собравшимся, сказал:
— Не правда ли, что через мою мудрость и мудрость нашего великого вождя мы процветали и стали могущественным племенем?
Собравшиеся все, как один, ответили:
— Правда.
— Не правда ли, — продолжал Расабули, — что мы никогда не пренебрегали нашими обязанностями, обычаями и законами, как этого требуют наши праотцы, и, стало быть, никогда не гневили духов нашего народа, которые наставляли нас и обучили всему, что мы сегодня знаем?
И опять все, как один, ответили:
— Правда.
Воцарилось долгое молчание. Расабули заговорил не сразу. Все хорошо знали, что он всегда медлил перед тем, как возвестить собравшимся нечто особенно важное.
Наконец молчание было нарушено тонким, дрожащим голосом старого колдуна, который сказал:
— Три дня и три ночи я беседовал с духами наших праотцев, чтобы найти средство справиться с постигшей нас напастью, но, увы, так и не смог найти ответа, ибо еще ни разу в истории нашего народа не случалось ничего подобного. Если рождались двойни, мы приносили жертву, как всегда. Если ребенок рождается слепым, глухим, немым или калекой, его умерщвляют, а тело отдают духам, которые возвращают этого ребенка через другую женщину сильным и здоровым. Но никогда еще у женщин нашего племени не рождалось таких чудовищ, как сейчас, и ни духи, ни даже я, Расабули, не знаем, что делать!
Тут встал один из мудрейших и сказал:
— Я и мои собратья тоже немало думали над случившимся. Мы совещались до тех пор, пока у нас не пересохли языки, и, хотя мы не так мудры, как великий Расабули, мы все же пришли к решению.
Опять воцарилось долгое молчание, и все собравшиеся поняли, что сейчас будет возвещено нечто чрезвычайно важности. Молчание длилось так долго, что за это время можно было бы подоить корову, вымя которой полно молока.
Мы сидели молча, ни единым словом не прерывая захватывающего рассказа Гатумы. Он глубоко затянулся из своей костяной трубки и продолжал повествование.
В конце концов собравшиеся забеспокоились, начали бормотать что-то про себя и перешептываться. Старый мудрец, который продолжал стоять перед народом, поднял руку, и немедленно наступила тишина. Затем звонким голосом, разнесшимся по всей деревне и полетевшим вместе с ветром к горе, он воскликнул:
— С начала времен от человека рождался человек. Семя жизни дано мужчине добрыми духами наших праотцев, чтобы супруга мужчины, женщина, зачала его. В ней это семя расцветает, и рождается человек. Если семя дурное, то и новорожденный будет дурным. В таком случае семя возвращают духам, и духи, как они всегда это делали, заменяют его сильным и здоровым, чтобы оно было зачато и рождено вновь. Так обстоит со всей жизнью на земле. Никогда не сходится слон с носорогом, и никогда носорог — с животным другой породы. Никогда не сходится орел с ястребом, и никогда ястреб. — с совою. Деревья в лесу и травы в вельде, птицы и насекомые, пресмыкающиеся, рыбы и звери — все они живут так и будут жить. Так заведено с самого начала, и так будет всегда.
