У пробудившихся к жизни семян крахмал эндосперма переходит в растворимые сахара, пробуждая к развитию зародыш. Но когда семя выгоняет росток и зачаток корешка, который мог бы впиться в землю, муравьи сразу сгрызают их. Прорастание идёт, таким образом, без роста, и весь крахмал семени постепенно переходит в сахар. В общем муравьи осолаживают зерно, причем и осоложенное, оно съедается не сразу. Дальнейшие его приключения долго оставались непрослеженными, потому что зерно разгрызают и измельчают. Методическая работа муравьиных челюстей превращает содержимое подземных закромов в розовато-коричневую массу, которую иногда можно видеть рассыпанной вокруг муравейника. Эту массу — она кажется выброшенной из гнезда песчаной пылью — муравьи при первой возможности снова и снова просушивают.
Стоит вблизи от гнезда высыпать горсть свежераздробленного зерна или крошки свежего хлебного мякиша, и муравьи сразу перетащат эту сыроватую массу в муравейник. Однако завтра же они вынесут перепавший им корм на поверхность и разложат на солнечной стороне. К плесени устойчивы только сухие запасы. Стоит ненадолго оставить муку сырой, и плесень быстро охватит её мягкими щупальцами. Отсырев, кормовая крупа портится, начинает горчить, что легко проверить на вкус.
Муравьиная мука — тончайшего помола. Даже под микроскопом не всегда удается опознать, из каких семян она получена. Кроме крахмальных зерен, в муке попадаются обломки цветковых тычинок, пушок растений. Но этот порошок всё ещё не готов к усвоению. В съедобное состояние он переходит лишь под воздействием ферментов, когда крахмал превращается в хорошо усвояемые сахара.
Жнецы кормят своих личинок и жидким содержимым прорастающих зерен, и крупой; они подносят пищу поближе ко рту личинок или кладут их на муку, те присасываются к облизанным рабочими крупицам и выпивают их по мере того, как масса растворяется.
Так процесс, начатый летом на полях отрядами жнецов, заканчивается осенью в глубине гнезда.
Но до осени жнецам не раз — особенно после дождей — приходится вытаскивать наверх кормовые запасы, и не только, чтобы просушить их. Жнецы, как и прочие муравьи, предпочитают расширять гнездо, пока земля влажна. А уж когда прокладывают новые и ремонтируют старые ходы и камеры, из гнезда вместе с открытой землей выбрасывают и содержимое камер. Впоследствии вынесенное — и семена и ракушки улиток, о которых всё ещё не известно, для чего они здесь, — будет вновь возвращено в подземелье. Однако часть зерен, здоровых и загнивших, неизбежно останется неподобранной. В результате вблизи от гнёзд возникают плантации растений, поставляющих муравьям корм. Они могут занимать иной раз заметную площадь.
Вокруг гнезда техасского бородатого муравья Погономирмекс барбатус десятки квадратных метров покрыты зарослями так называемого муравьиного риса — Аристида олиганти, иначе игольчатой травы. Существует даже мнение, будто муравьи подсевают свой рис, когда плантация изреживается. Большинство исследователей находят, правда, что Аристида самообсевается здесь зерном-падалицей, а муравьи ограничиваются прополкой, под корень удаляя все, кроме риса. Техасский бородатый муравей даже именуется полольщиком.
Подробно описаны встречающиеся в глухих уголках Аризоны муравейники, заросшие злаком Мунроа скварроза. Почему гнезда Погономирмекс в Техасе связаны с Аристида, а в Аризоне с Мунроа? Отчего в разных местах одни и те же муравьи «возделывают» или «выпалывают» разные растения? Чем объясняются эти «фантазии природы»?…
Обнаружив в своё время вокруг муравейников куртины растений, лишь с недавних пор возделываемых в этих местностях, американский мирмеколог Мак Кук заключил, что связи муравьёв с растительными видами могут возникать сравнительно быстро.
Определённые растения приурочены к муравейникам не только у жнецов. А. А. Лебедев встретил в лесах Калининской области вокруг гнёзд Формика великолепные «костяниковые сады». Профессор К. В. Кострин нашел в лесах Коми АССР муравейники, обрамленные зарослями шиповника или малины, причем кусты были заметно лучше развиты и более урожайны, чем любые экземпляры вдали от муравьиных куч.
В Сибири, в районе Кузнецкого Алатау, на Арчекасской гряде, у вершины обнаружили муравейник, хорошо замаскированный подмаренником северным — Галиум бореа. Стебли цветущих растений поднимались выше купола и, прикрывая гнездо извне, служили как бы оградой, через просветы которой в разных направлениях разбегались муравьиные дороги. И второй муравейник был скрыт подмаренником, и третий, и четвёртый…
Под каждой куртиной цветущего Галиум было гнездо муравьёв.
Казалось бы, все ясно: цветки подмаренника богаты нектаром, который муравьям так по вкусу; высокие плотные заросли зеленым кольцом защищают в этих суровых условиях гнездо от ветра; а зимой сухие стебли задерживают снег и этим утепляют почву. Естественно, что близость этого растения полезна для муравьёв.
Однако не это было главным в маленьком открытии, которое сделали биологи местной средней школы: обойдя всю гряду вдоль и поперек, они, к великому изумлению, установили, что ни отдельных растений, ни тем более куртин Галиум бореа вне муравейников нет. Как же тут было не задуматься?
И вопросы рождает не только находка подмаренника в Кузнецком Алатау.
В смешанных лесах купола муравейников тоже часто покрыты травами. Где много звездчатки, снабжающей муравьёв зерновым кормом, на муравейниках растут травы, обжитые тлями; среди зарослей какой-нибудь заселенной тлями костяники муравейники покрыты звездчаткой.
Геоботаники давно подметили эту, как они признают, «поразительную закономерность»: около муравейников часто водятся растения, которых нет вокруг, и наоборот, вблизи от муравейников может не быть растений, которых вокруг сколько угодно, хотя в других местах муравьи того же вида прекрасно живут бок о бок с этими же растениями.
Подобные факты объясняли всеспасительной случайностью или, как это выспренне сформулировано одним видным ботаником, ссылками на то, что муравьи производят флористические отборы растительных зачатков, попадающих на муравейник, и делают это весьма целесообразно. Это звучит, спору нет, мудрено, но объясняет ли что-нибудь по существу?
А ведь земля вокруг муравейников изрыта многочисленными ходами, разрыхлена, увлажняется и аэрируется — дышит совсем не так, как слежавшийся плотный грунт подальше.
Земля удобрена отбросами жизнедеятельности муравьёв, она значительно менее кислая.
Разве всё это не должно влиять на состав растений муравьиной плантации? Не потому ли и на Арчекасской гряде муравейники обросли подмаренником, который вне муравейников здесь не водится? И не по этой ли причине гнезда черноголового Формика уралензис окружены таволгой-спиреей, а холмики Формика нигриканс покрыты полынью или злаками, которые скрепляют постройку, защищают её от ветра и ливней?
