— Я не грублю, — сердито сказала Марго. — Просто я говорю правду. А если он желает погулять, будет ему прогулка. Надо же — наскучила ему!
Успех моего замысла так меня обрадовал, что я упустил из виду одно обстоятельство: Марго, как и другие члены моей семьи, могла стать весьма серьезным противником, если ее раздразнить. Вечером того дня она вдруг повела себя с Адрианом так учтиво, так мило, что все, исключая саму жертву, были удивлены и встревожены. Очень ловко Марго перевела разговор на прогулки и заявила, что, поскольку Адриану уже недолго осталось гостить на острове, ему необходимо побольше увидеть. И что может быть лучше пешего похода? Да-да, промямлил Адриан, это и впрямь лучший способ знакомиться с местностью.
— Я как раз собиралась погулять послезавтра, — небрежно произнесла Марго. — Такую приятную прогулку задумала, жаль, что вы с Джерри так заняты, не то могли бы пойти со мной.
— О, пусть это вас не беспокоит, Джерри может справиться один, — ответил Адриан с достойным порицания равнодушием к моей персоне. — Я с удовольствием пойду!
— Вот хорошо! — пропела Марго. — Уверена, тебе понравится, я выбрала один из самых чудесных маршрутов.
— Это куда же? — осведомился Лесли.
— До Лиапад, — беззаботным тоном сообщила Марго. — Я там сто лет не была.
— До Лиапад? — повторил Лесли. — Прогулка? Да ведь это в другом конце острова. Не один час идти.
— Ну и что, захватим еду и проведем в походе весь день, — сказала Марго. И добавила лукаво: — Если, конечно, Адриан не возражает.
Было совершенно ясно, что Адриан не стал бы возражать, даже если бы Марго предложила плыть под водой в скафандре до Италии и обратно. Я объявил, что, пожалуй, пойду с ними, поскольку этот маршрут интересен с зоологической точки зрения. Марго одарила меня недобрым взглядом.
— Ладно, пойдешь, только веди себя прилично, — произнесла она, неизвестно на что намекая.
Надо ли говорить, что Адриан бредил предстоящей прогулкой и превозносил доброе сердце пригласившей его Марго. Однако я не разделял его восторга. Объяснил ему, что до Лиапад идти долго и будет очень жарко, но Адриан заявил, что это его ничуть не пугает. Зная незавидные физические данные Адриана, я сильно сомневался, что он выдержит, но не стал говорить об этом вслух, чтобы не уязвить его.
В назначенный день мы в пять утра собрались на веранде. На Адриане были добытые где-то огромные ботинки, подбитые гвоздями, длинные брюки и фланелевая рубашка. Когда я решился заметить, что такой наряд не очень-то годится для перехода через остров при температуре около сорока градусов в тени. Марго, к моему удивлению, возразила — дескать, на Адриане самая подходящая походная одежда, она лично выбирала. При этом ее ничуть не смущало, что сама она была одета в прозрачный купальник и сандалии, а я был в шортах и майке. На спине Марго висел внушительный рюкзак, видимо, с нашими съестными припасами, в руке она держала толстую палку. Я захватил коллекционную сумку и сачок.
Вот с таким снаряжением мы тронулись в путь, причем Марго с места развила чрезмерный, на мой взгляд, темп. Очень скоро Адриан весь облился потом, и лицо его порозовело. Марго, несмотря на мои возражения, вела нас по открытой местности, сторонясь тенистых оливковых рощ. Кончилось тем, что я отделился и шел под сенью деревьев в нескольких сотнях метров от них, не отставая ни на шаг. Боясь, что Марго назовет его хлюпиком, взмокший Адриан упорно топал за ней по пятам. На пятом часу похода он с трудом волочил ноги и сильно хромал; его серая рубашка почернела от пота, а лицо приобрело тревожный багровый оттенок.
— Как ты насчет того, чтобы передохнуть? — справилась Марго.
— Разве что горло промочить, — прохрипел Адриан голосом дергача.
Я сказал, что это прекрасная идея; Марго остановилась и села на раскаленный камень на самом солнцепеке, где можно было бы запросто изжарить парочку быков. Скрытно порывшись в рюкзаке, она извлекла три бутылочки весьма сладкого шипучего лимонада местного производства.
— Вот, — сказала она, вручая нам по бутылочке. — Подкрепляйтесь.
Шипучий и не в меру сладкий напиток оказался к тому же горячим, так что он скорее усугубил, чем утолил нашу жажду. Около полудня мы наконец увидели берег моря, и в потускневших глазах Адриана затеплилась искра надежды. Дойдем до воды, объявила Марго, можно будет отдохнуть и искупаться.
Добравшись до береговых круч, мы спустились через нагромождение красных и коричневых глыб, которые придавали берегу сходство с распаханным кладбищем великанов. Адриан бросился на землю в тени огромного камня, увенчанного миртом и карликовой зонтичной пинией, и скинул рубашку и обувь. Мы увидели, что его ступни приобрели такой же тревожный багровый цвет, как лицо, да к тому же покрылись волдырями. По совету Марго, он для закалки окунул ноги в лужицу среди камней; тем временем мы с сестрой искупались и, освеженные морской водой, сели в тени под скалой. Я сказал, что теперь не мешало бы что-нибудь съесть и выпить.
— А ничего нет, — сообщила Марго.
Несколько секунд царила мертвая тишина.
— Как это, ничего нет? — спросил наконец Адриан. — А что же там в рюкзаке?
— А, это мои купальные принадлежности, — ответила Марго. — Я решила не брать еду, чтобы не перегружаться в такую жару, к тому же мы успеем вернуться к ужину, если скоро тронемся в путь.
— Как насчет чего-нибудь попить? — хрипло осведомился Адриан. — Есть хоть еще лимонад?
— Конечно, нет, — раздраженно сказала Марго. — Я взяла три бутылочки, по одной на каждого, правильно? Уж очень они тяжелые. И вообще я не понимаю, с чего это ты расшумелся. Ты слишком много ешь, небольшой пост тебе только на пользу. Тебе не мешает спустить жир.
Никогда еще я не видел Адриана таким: казалось, он вот-вот вспылит.
— Я не желаю спускать жир, как ты выражаешься, — холодно произнес он. — А если бы и захотел, то не стал бы для этого шагать через весь остров.
— В том-то и беда, что ты размазня, — фыркнула Марго. — Стоит немного пройтись с тобой, как ты уже кричишь — дайте есть, дайте пить! Привык все время жить в роскоши.
— В такой день освежить горло — не роскошь, а необходимость, — возразил Адриан.
Не видя особого смысла в их споре, я взял пустые бутылки из-под лимонада и отправился к роднику, до которого было идти около километра вдоль берега. Дойдя туда, я увидел человека, расположившегося у источника, чтобы перекусить. Его изборожденное морщинами, смуглое обветренное лицо украшали пышные черные усы. Ноги одеты в толстые носки из овечьей шерсти, как было заведено у местных крестьян, когда они работали в поле; на земле рядом с ним лежала широкая тяпка.
