обнаружить, откуда приплывают туда ридлеи. Но сделать это нелегко, так как взрослые атлантические ридлеи нигде в значительных количествах не встречаются. Мы с Дэвидом Колдуэллом переметили и измерили в колонии Сидар-Ки и Кристал-Ривер триста ридлей. Из них половозрелой была только одна — та самка с крупными, еще не покрытыми оболочкой яйцами, о которой я уже упоминал. На Атлантическом побережье полуострова Флорида, от мыса Кеннеди до Фернандины, ридлеи чуть крупнее, чем в Сидар-Ки. Но и там среди них, по-видимому, нет половозрелых особей.
Поскольку местопребывание взрослых ридлей неизвестно, происхождение аррибады можно было бы установить по сообщениям о замеченных в море мигрирующих стадах. Беда в том, что такие сообщения чрезвычайно редки и с их помощью ничего установить нельзя — во всяком случае, в Атлантическом океане и в Мексиканском заливе. В открытом море стада ридлей действительно встречаются, но только у Тихоокеанского побережья. Тамошние ридлеи принадлежат к другому подвиду — Lepidochelys kempt oliuacea. То, что эти ридлеи плавают стадами, только усугубляет проблему.
С той поры как мой старый друг Джим Оливер наткнулся на скопление ридлей в пятидесяти милях от Тихоокеанского побережья Мексики и остановил линейный корабль Военно-морского флота США, чтобы поймать несколько штук, я не раз слышал о подобных встречах. Стоит заговорить с моряками, плавающими между Сан-Диего в Калифорнии и Гуаякилем в Эквадоре, и вы непременно услышите такую историю. Крейсируя вдоль Тихоокеанского побережья Мексики и Центральной Америки в июле, августе и сентябре, вы почти наверное увидите стадо черепах. Не доказано, что это обязательно ридлеи. Однако во всех случаях, когда среди наблюдателей попадался человек, разбирающийся в морских черепахах, или когда можно было получить их фотографии, они всегда оказывались ридлеями. Стада эти, по-видимому, не являются едиными конгломератами, связанными стремлением отдельных особей находиться в обществе себе подобных, как, например, косяки рыб. Большинство очевидцев сообщает просто, что в течение долгого времени — иногда нескольких часов — их судно шло мимо дрейфующих черепах. Другими словами, такие сообщения ничем существенным не отличаются от подробного описания такой встречи, которое принадлежит Джиму Оливеру и остается лучшим из всего, что было об этом напечатано. Каждый раз, когда я пишу о ридлеях, я обязательно привожу отрывки из этого описания, что делаю и теперь:
«Когда мы плыли из Сан-Диего (Калифорния) в Зону Панамского канала 28 ноября 1945 года, нам на протяжении всего дня встречалось необыкновенно большое количество морских черепах. Они были затем определены как Lepidochelys ketnpi oliuacea. В этот день мы находились примерно в пятнадцати милях от берега мексиканского штата Герреро. Мы шли на юго-восток со скоростью пятнадцать узлов. Море было удивительно спокойным — не было ни ветра, ни зыби. Мне сообщили о черепахах в 9.30 утра, но я смог выйти на палубу, чтобы самому за ними наблюдать, только в 11 утра. В этот момент с корабля были видны двадцать четыре особи. Черепахи спокойно дрейфовали, и над водой поднималась только верхняя треть карапакса да изредка голова. Расстояние между каждой черепахой и ее ближайшими соседями составляло в среднем не менее пятисот ярдов, так что густым это скопление назвать было никак нельзя. Все черепахи были, по-видимому, взрослыми или почти взрослыми, и длина их карапаксов колебалась, насколько можно было судить, от восемнадцати до тридцати дюймов. Большие птицы (кажется, олуши) использовали черепах для отдыха — примерно на половине черепах стояли птицы. Количество черепах, находившихся в поле зрения, оставалось довольно постоянным до 3 часов дня, после чего оно начало постепенно уменьшаться. За тот же период мы встретили несколько стад дельфинов и примерно пятнадцать морских змей Pelamis platurus.
В час дня с корабля спустили небольшой моторный катер, чтобы добыть нескольких черепах. Метод ловли был следующий: катер приближался к черепахе на десять-пятнадцать ярдов, затем в нее стреляли из пистолета сорок пятого калибра, целясь в переднюю часть карапакса, после чего пловец, ухватившись за карапакс, буксировал черепаху к катеру. Черепахи спокойно подпускали к себе катер почти вплотную. Когда мы повернули к черепахе, на спине которой стояла птица, та улетела, едва мы оказались от нее в пятнадцати ярдах. Черепаха как будто этого даже не заметила, но, когда мы были от нее ярдах в шести, она высунула голову из воды, увидела катер и поспешно поплыла прочь. Стреляли в черепаху для того, чтобы оглушить животное и дать пловцу возможность настичь его. После того как пловец хватал черепаху за карапакс и переворачивал ее на спину, справиться с ней было легко. Даже большие черепахи относительно беспомощны в воде, если их перевернуть на спину. Они почти не пытаются кусаться, хотя, стараясь вырваться, могут нанести когтями передних ластов довольно серьезные ранения. Одна черепаха так рассекла кисть пловца, что осталась двухдюймовая рана, а другая вырвала из планшира катера щепку в дюйм толщиной».
Мне самому ни разу не приходилось видеть таких больших стад. Как-то в проливе между островом Ратонес и берегом Гондураса я наблюдал двенадцать тихоокеанских ридлей, собравшихся вместе, а поблизости копулировали еще три пары. Это происходило вблизи гнездового пляжа, и, по-видимому, черепахи просто собрались там для того, чтобы заняться продолжением рода. В начале августа 1960 года, находясь в Мексике, я услышал, что рыбаки и рыболовы-спортсмены будто бы видели в море у Гуаймаса и Масатлана множество спаривавшихся черепах. Предположив, что это ридлеи, и надеясь увидеть их ухаживание и спаривание, а также сравнить примерную плотность собравшегося у берега стада с плотностью следов на гнездовом пляже, я дважды подолгу крейсировал в прибрежных водах у Масатлана и покрыл в общей сложности около двухсот миль. Во время первой поездки мы видели три пары ридлей, а в полосе восемь — пятнадцать миль от берега — очень много одиночных черепах. Они, правда, не плавали группами, но мне еще никогда не приходилось видеть такое количество морских черепах на протяжении стольких миль. Через четыре дня, когда я отправился туда во второй раз, их оказалось еще больше. За два часа в восьмимильной полосе, начинавшейся в двенадцати милях от берега, мы насчитали шестьдесят черепах. Они как будто никуда не плыли, а просто дрейфовали и паслись вблизи места, избранного для откладки яиц. Все эти черепахи находились довольно далеко друг от друга, и, судя по всему, видели мы их в тот момент, когда они, прервав поиски корма, поднимались на поверхность подышать. Но даже такая их концентрация плохо согласовывалась с весьма незначительным числом самок, вышедших на берег. Тем не менее все
